Он подошел ко мне, спотыкаясь. Тревор потянулся ко мне и попытался обнять. Какая-то часть меня почти сочувствовала ему. «Почти». Мне уже несколько дней говорили, что он был сам не свой. Что это болезнь. Может, так оно и было, но что-то темное промелькнуло в глазах Тревора. Это ударило меня, как молотом в грудь. Тревор Скотт был сыном своего отца.
Я оттолкнула его назад. На этот раз он не дрогнул. Каким-то образом Тревор нашел в себе силы устоять. Он стоял высокий и прямой, глаза его сверкали. Его медведь был под контролем. Он бросился на меня.
Когда Тревор попытался снова поцеловать меня, я нанесла ему удар в челюсть, от которого он отшатнулся назад. Он врезался в дерево позади себя, расщепив ствол. Он потряс головой, пытаясь прийти в себя, затем поднялся.
— Ты моя! — эхом разнесся по долине его рев.
Он снова набросился на меня. Когда он доберется до меня, я прикончу его.
Он никогда не заходил так далеко. Слева от меня прогремел рев, и Бо рванул сквозь линию деревьев с силой урагана. Он толкнул Тревора так сильно, что у того хрустнуло плечо, когда он ударился о землю.
— Хватит! — раскатистый голос Бо вибрировал во мне.
Остальные альфы прорвались сквозь деревья и образовали круг вокруг Бо и Тревора, в то время как Тревор лежал ничком на земле.
— Что тебе еще нужно?
Бо посмотрел на остальных.
— Это закончится сегодня. Я бросаю тебе вызов, Тревор. Я бросаю вызов твоему клану. Хребет уже недостаточно велик для нас обоих. Сделай свой выбор. Либо ты уходишь по собственной воле, либо встречаешься со мной в бою. Сегодня. Сейчас.
— Бо?
Я шагнула вперед. Меня удержала сильная рука Фионы.
— Оставь это, — прошептала она. — Теперь это касается только их двоих.
— Я согласен, — сказал Тревор, затем сплюнул кровь.
Быстро собравшись с силами, он вскочил на ноги и повернулся лицом к Бо.
— Что теперь будет? — спросила я.
С колотящимся сердцем поворачиваясь к Фионе. Она приподняла бровь и вздохнула.
— Сейчас? — спросила она. — Один из них умрет.
Глава 17
Бо
Огонь. Мир окрасился в мерцающий красный цвет, когда жажда крови потекла по моим венам. Я взрыхлил землю под своими лапами и низко опустил голову. Тревор лежал на спине, его черные глаза блестели, но он отказывался шевелиться.
«Вставай!» — вырвалось у меня в виде рева. Лицо Тревора расплылось в улыбке, и кровь наполнила его глаза. И все же он не пошевелился.
Если бы он отказался драться, все закончилось бы в считанные секунды. Ярость вскипела в моей груди, и с моих клыков потекла слюна. Я уже чувствовал вкус плоти. Это было бы легко. Один взмах моего когтя по его шее. Но это делается не так. Это должен был быть поединок медведя с медведем.
— Бо! — донесся до меня голос Уны, но это только подогрело ярость.
«Фиона». Она знала. Она поняла. Только одна вещь могла удержать меня от того, чтобы наброситься на Тревора, и это была Уна. Если бы ей было больно, если бы она была в опасности, я бы умер за нее. Фиона отстранила ее. Я ощущал медведицу Уны как мерцающее, неземное присутствие. Я хотел, чтобы она была стойкой. Я жаждал ее. Я хотел сделать ее частью себя.
Тревор почувствовал мои мысли. Он сменил позу, встав на четвереньки. Он был наполовину человеком, наполовину медведем, на его руках росла шерсть, а кончики пальцев превратились в когти.
— Бо! — крикнула Уна.
Теперь она была вне круга. В безопасности. Я знал, что она достаточно сильна, чтобы постоять за себя, и Фиона была на ее стороне. Боже, помоги медведю, который попытается справиться с ними.
— Он солгал, — воскликнула Уна.
Она разговаривала со мной, но она разговаривала и с остальными лидерами кланов тоже.
— Скажи им, Тревор. Пока не стало слишком поздно. Если ты когда-нибудь захочешь все исправить, исповедуйся в своих грехах.
Джекс шагнул вперед. Он положил руку мне на плечо, зарывшись поглубже в мой мех. Я огрызнулся на него. Это было между Тревором Скоттом и мной. Больше никто. «Один клан. Один альфа. Один выживший».
— Она была моей! — голос Тревора был немногим больше, чем пронзительный крик.
— Куплена и оплачена, не так ли?
Уна подошла немного ближе. Предупреждающий окрик Каллена удержал ее от дальнейшего движения.
— Отец Тревора… он подписал контракт с Кормаком Райаном. Он думал, что сможет продать меня, когда я стану достаточно взрослой, чтобы завести себе пару. Отец Тревора поддержал моего отца в этом. Это были деньги. Все дело в деньгах. Скажи им, Тревор. Признай это.
Я бросился на Тревора, почувствовав запах его крови. Жаждущий ее.
— Прекрати!
Джекс встал между нами. Его собственный медведь пытался вырваться, я видел борьбу в его глазах.
— Я бы не причинил ей вреда, — сказал Тревор. — Я бы никогда не стал ее принуждать. Но разве ты не видишь? Она была для меня. Бо настроил ее против меня. Уна должна была расти с нами.
— Это правда? Говори громче.
— Да, — голос Тревора звучал скорее по-медвежьи, чем по-человечески.
Его уши прижались к голове.
— Это правда. Мой отец сделал то, что, по его мнению, должен был сделать. Вы можете не одобрять его методы, но сейчас все это не имеет значения. Он мертв. Кормак Райан мертв. Все, что мне осталось — взять то, что принадлежит мне.
Джекс и Каллен стояли бок о бок. Раф и Саймон вступили в драку. Один за другим они повернулись к Тревору. Рука Джекса на моем плече была единственным, что удерживало меня от того, чтобы снова броситься вперед. Это, а Тревору еще предстояло полностью измениться. Я хотел, чтобы он был в полной силе. Я хотел одолеть его медведя. Я хотел, чтобы он умер.
— Все кончено, Тревор, — сказал Джекс. — Я хотел верить, что это не ты. Но, может быть, мы все ошибались. Ты не хуже меня знаешь, что, если бы кто-нибудь из наших отцов узнал о том, что пытался сделать твой, ты бы потерял земли своего клана много лет назад. Мы бы изгнали тебя.
— Вы еще можете это сделать, — сказала Фиона.
Мой рев расколол воздух. Нет, никакого изгнания. Только смерть.
— Он принял вызов, — сказал Саймон. — Тревор принял его.
Каллен опустил голову. Затем он бросил на меня последний серьезный взгляд и отошел в сторону, забирая Джекса с собой. Саймон и Раф следовали вплотную за ним, оставляя поляну свободной. Теперь остались только Тревор и я.
Губы Тревора скривились. Когда-то, в не столь отдаленном прошлом, он был моим другом, моим братом. Я больше не узнавал человека, стоявшего передо мной на коленях. Он запрокинул голову и позволил своему медведю взять верх. Низко зарычав, он поднялся на задние лапы и запрокинул голову, обнажая зубы.
«Мой враг».
Тревор бросился на меня с поразительной скоростью, которой я не ожидал. Это сделала болезнь. Каждая клеточка его тела знала, что это его последний шанс выжить, спариться, выстоять. Я быстро пришел в себя. Тревор снова бросился в атаку, вонзив зубы мне в плечо. Я оттолкнул его обеими передними лапами. Тревор потерял равновесие, и мы оба кубарем скатились по небольшой насыпи.
Мы приземлились у сгнившего дуба. Он раскололся под нашим весом. Зубы Тревора разомкнулись с моего плеча, и из меня хлынула горячая кровь. Он был сверху меня, выбивая воздух из моих легких. Я вонзил зубы в его морду, ощущая вкус крови, отчего мое сердцебиение зашлось в бешенстве.
«Убей. Умри. Выживи».
Тревор поднялся на лапы. Я ухватился за его морду и толкнул вперед. На этот раз у Тревора было достаточно рычагов, чтобы оттолкнуть меня в сторону одним взмахом своей массивной лапы. Мое зрение затуманилось, а в голове зазвенело, когда я вонзил зубы в щеку Тревора.
Он бросился на меня, ударив прямо в грудь. И снова мы покатились дальше вниз по склону. На этот раз мы приземлились на скалы. Поток воды, несущийся под нами, стал красным от нашей крови.
Тревор неудачно приземлился. Его ребра хрустнули, и он издал рык. Я подсунул лапу ему под подбородок и приподнял его голову, позволяя бурлящей воде наполнить его нос. Тревор брызгал слюной и ревел. Он поднял одну лапу и ударил ею меня по голове. Пошатнувшись в сторону, я чуть не потерял равновесие. Слева от нас был небольшой водопад. Я вцепился когтями в камни, чтобы не упасть.
