— Ты последнее время часто так делаешь, и мне это не нравится. В итоге, всё это отразится на мне.
— Нет, не отразится, — я наклонился и поцеловал её в лоб. — Иди. Увидимся позже.
Как только она вышла из машины, Эрик повернулся и посмотрел на меня.
— Ты влюблён в неё, Джек.
— Я знаю, Эрик. Отвези меня в «The Pierre».
— Разве это не тот отель, где остановился твой отец?
— Да, именно он.
Я достал телефон и отправил отцу сообщение:
Я: Я еду к тебе. Давай встретимся в ресторане за завтраком. Нам нужно поговорить.
Отец: Сейчас оденусь и спущусь, сынок.
Когда я вошёл в «The Pierre», я направился к Perrine, где увидел отца, сидящего за столиком.
— Я могу вам помочь? — спросила хостес.
— Я пришёл позавтракать с отцом. Я вижу его за тем столиком, — указал я. Подойдя к столу, я снял пальто и сел напротив него.
— Я был удивлён, когда получил твоё сообщение, — произнёс отец.
— Каким был мой дедушка? Ты редко говорил о нём.
— Мой отец? Почему тебя вдруг заинтересовало это?
— Папа, просто расскажи мне, — вздохнул я.
Официант подошёл и налил мне кофе. Мы заказали завтрак и продолжили разговор.
— Его редко можно было увидеть. Он и твоя бабушка часто путешествовали, оставляя меня дома с прислугой. Мы не были близки, если ты об этом спрашиваешь. Я злился на него за то, что он никогда не был рядом.
— Он любил праздники?
— Да, это было единственное время года, когда он был нормальным человеком. Он всё рассказывал о магии праздников. Почему ты спрашиваешь обо всём этом?
— Потому что он приходил ко мне вчера.
Отец усмехнулся.
— Ты с ума сошёл, сынок.
— Возможно. После того как ты ушёл из моего офиса вчера, я пошёл прогуляться, взял кофе и сел на скамейку, чтобы подумать. Рядом со мной сел человек в длинном чёрном пальто и чёрной фетровой шляпе.
— В длинном чёрном пальто? — нахмурился он.
— Да. Я заметил, что верхней пуговицы не было.
Его лицо побледнело, когда он посмотрел на меня.
— Он сказал мне, что не был лучшим отцом, каким мог бы быть, и начал рассказывать о магии праздничного сезона и о том, как это объединяет семьи. Он знал моё имя, папа. Когда я посмотрел на него, его уже не было. Я помню, ты показывал мне его фотографии, когда я был ребёнком. Вернувшись в офис, я загуглил его, и его фотография появилась. Это точно был тот человек, который сидел рядом со мной на скамейке.
— Он всегда любил это чёрное пальто, и когда верхняя пуговица оторвалась, моя мать должна была пришить новую, но ей было трудно найти такую же. Он умер в этом пальто прямо на улице от обширного сердечного приступа. Его шляпа лежала в нескольких футах от него. Джек, мне трудно в это поверить.
— Но это произошло. Я думал, что схожу с ума, но потом я поговорил с Эверли Ремингтон. Ты ведь знаешь, что она видит такие вещи.
— Мне известно о её способностях.
— Она подтвердила, что это был он. Слушай, папа, я пришёл, чтобы сказать тебе, что ты был отвратительным отцом. Но, думаю, твой отец был не лучше, а говорят, что мы учимся у своих родителей. Но сегодня я разрываю этот круг. Я хочу быть лучшим отцом для своей дочери.
— Насколько я вижу, ты уже им являешься, сынок.
— Я слишком много праздников провёл в ненависти, и на этом всё. Я не буду делать этого со своим ребёнком. Праздники — это про прощение, и часть меня хочет простить тебя, но это займёт время. Это не произойдёт мгновенно.
— Это всё, о чём я прошу, Джек. Я искренне сожалею о всех страданиях, которые я тебе причинил.
— И часть меня верит в это. Ты не был единственным, кто был не в лучшем состоянии после смерти мамы.
— Я знаю, сын, и мне так жаль.
— Я буду твоим шафером на свадьбе, если ты всё ещё хочешь, чтобы я им был.
— Конечно, хочу. Ничто не сделает меня счастливее.
— Тогда считай, что это решено. Ты можешь стать частью жизни Элли. Она уже потеряла мать, и мы — всё, что у неё осталось.
— Спасибо, Джек. Я не хочу ничего большего. А что насчёт Сиерры? Ты сказал ей, что любишь её?
— Пока нет. Я жду подходящего момента. Проблема в том, что после того, что она пережила, она так же ненавидит праздники, как и я, и мне нужно найти способ изменить это для неё.
— Уверен, ты найдёшь способ, — улыбнулся он. — Ты всё ещё играешь на пианино?
— Да. И тебе бы услышать, как поёт Элли. Я никогда не слышал, чтобы маленькая девочка пела так хорошо, как она. У неё талант, папа — чистый и настоящий талант.
— Хотел бы я когда-нибудь её послушать.
— Я приглашу тебя и Габриэлу на ужин, и мы сможем начать всё с чистого листа. Кстати, вы уже нашли пентхаус?
— Да, на Парк-авеню. Он оказался чуть дороже, чем я рассчитывал, но Габриэла влюбилась в него, как только вышла из лифта. Сделка завершится на следующей неделе, и он будет наш.
— Не терпится увидеть его, — я вытер рот салфеткой и встал. — У меня есть ещё одно дело, перед тем как я отправлюсь в офис. Завтрак за тобой. — Я ухмыльнулся.
Он встал и обнял меня.
— Спасибо, сын. Было приятно поговорить.
— И мне тоже, папа.
Я вышел из отеля и направился к тротуару, где стоял Эрик.
— В офис? — спросил он.
— Нет. Найди мне адрес пекарни «Sweet Sensations».
— Хорошо. Зачем тебе туда?
— У меня есть дело, которым нужно заняться.
ГЛАВА 34Джек
Я вошёл в пекарню и огляделся. Было многолюдно, и сотрудники за прилавком суетились, помогая всем в очереди. Я оглядел витрины, и все десерты выглядели аппетитно. Я заметил одну женщину за прилавком — пожилую женщину с каштановыми волосами средней длины, собранными в хвост. Это была она? Это та женщина, которую видела Сиерра?
— Чем могу вам помочь? — улыбнулась она, её голубые глаза смотрели прямо в мои. Такие же глаза, как у Сиерры.
— Знаю, это может прозвучать странно, но мне нужно поговорить с вами наедине.
— Простите? — её брови нахмурились.
— Моё имя Джек Атлас из Atlas Enterprises. Вы оставляли ребёнка в церкви на рождественской мессе двадцать два года назад? — Страх на её лице подсказал мне, что это мать Сиерры.
— Как… как вы узнали об этом?
— Поэтому нам нужно поговорить наедине, — сказал я.
— Пройдите сюда, и мы пойдём в мой кабинет.
Я последовал за ней в маленькую комнату, тесноту которой усугубляли стол и шкаф для бумаг.
— Снова спрашиваю вас, мистер Атлас. Как вы узнали обо мне и об этом?
— Я вижу, что вы напуганы, но не нужно бояться. Ваша дочь, Сиерра, моя помощница. Она была здесь на прошлой неделе и видела вас, но не хочет верить, что вы можете быть её матерью.
— Я так и знала, но подумала, что схожу с ума. Она здесь, в Нью-Йорке? Моя дочь?
— Да. Как я уже сказал, она работает на меня, и я её очень люблю.
— Она знает, что вы здесь?
— Нет, не знает. И убила бы меня, если бы узнала. У неё много проблем из-за вас. Почему вы оставили её в той церкви?
Она опустилась в кресло и закрыла лицо руками.
— У меня была тяжёлая жизнь, и я защищала её.
— Понимаю, но вместо того чтобы защитить её, вы испортили ей жизнь.
— Как? Я знала, что, оставив её в той церкви, она попадёт в чудесную семью с людьми, которые могли бы дать ей всё, чего я не могла. Я даже не могла позволить себе купить для неё молока, не говоря уже о рождественских подарках. Я была плохим человеком в то время. Единственный способ заработать деньги был спать с мужчинами.
— Вы были проституткой? — мои брови нахмурились.
— Мне стыдно признать это. Это было давно, и я изменила свою жизнь.
— Без своей дочери?
— У меня не было выбора. Ей не нужна была мать-проститутка. Я пыталась уйти из этой жизни после её рождения, но не смогла. Я защищала её!
Часть меня почувствовала к ней жалость.
— Ну, ваша дочь здесь, живёт со мной и моей дочерью. Похоже, что вы взяли свою жизнь в руки, а сейчас праздники. Возможно, настало время вам двоим восстановить связь. Она ждала вашего возвращения двадцать два года.
