В одной из квартир мы остановились в комнате, и я больше не мог сдерживаться:
— Ты знал, что она беременна?
— Чтооо? Ты серьёзно? Нет, конечно, я не знал об этом, и честно сказать не хочу знать, — лицо Долгова исказилось миной отвращения, — Этого ещё не хватало. Только мне не приписывайте. Это не мои проблемы.
— Чего не приписывать?
— Не чего, а кого. Ребенка — мне не приписывайте.
— А кто тебе приписывает?
— Ну не знаю, может начнёте выяснять, да меня туда впихнёте, как самого свободного.
— Но она может быть беременна и от тебя?
— Да чёрт его знает, — он почесал затылок. — Да мне всё равно от кого она беременна, главное, чтобы ко мне не лезла. Мне это — вообще никак.
— Ну, давай предположим, что всё же выяснится, что ребёнок твой, что тогда?
— Да перестань ты, какие дети? Я ещё молодой, не нагулялся.
— Ну, а если серьёзно? Я видел её в поликлинике, в женской консультации, когда ходил туда с Юлькой. И что-то мне подсказывает, что пришла она не просто так. И вела она себя, очень подозрительно. Тебе не кажется это странным?
— На работе вроде ничего подозрительного, ничего такого, — пожал плечами Долгов. — Может тебе показалось?
— Да нет. Я уже знаю, что значит, если девушка беременна. Она другая становится.
— Как бы там ни было, но меня сюда не приписывайте. Она твоей любовницей была, вот и разбирайся. Но я бы на твоём месте, тоже дистанцию держал. Есть чем заняться. Мало ли, кто там ещё побывал кроме нас с тобой.
— Слушай, хватит, а.
— А что, и такое может быть. Знаешь, братан, не чуди. Да не нужен никому, ни тебе, ни мне этот ребёнок. Дадим ей денег, пусть идет, делает аборт.
— Ты ещё хуже, чем я думал, — я посмотрел на его лицо и пожалел, что не могу прекратить с ним вообще все отношения.
— Да с чего ты взял, что она беременна от кого-то из нас? Там в тринажёрке куча мужиков на неё облизываются.
Почему раньше я не замечал, какой он подлый и двуличный человек. Может быть потому, что дело не касалось одной и той девушки. Но теперь я увидел столько, сколько не видел за все годы нашей дружбы. И я не понимал, как могло произойти такое, с нормальным парнем. Моим другом — Сашкой Долговым.
Я расслаблено лежал на диване и щёлкал пультом от телевизора. Не мог остановиться, боевик не попадался, а новости и сериалы не смотрю. Понемногу веки тяжелели, ещё чуть-чуть и засну.
Юлька что-то делала на кухне, звенели тарелки, пахло мясным. Сквозь полудрёму я чувствовал уже некоторый голод, не потому что был так уж голоден, а потому что пахло вкусно. Сквозь щель ещё не закрывшихся глаз я видел, как ходила туда-сюда жена. Как останавливалась, задумывалась, упирала руки в поясницу, или клала на живот. Она почти не поправилась, но живот такой выдающийся.
Послышался звук смс на моём телефоне. Я лениво приоткрыл глаз.
— Даня, смс, — она глянула на меня и на телефон, что лежал на столе в кухне, — от Долгова.
— Чего он там хочет, прочитай.
Она что-то нажала и стала читать вслух:
— Она — твоя любовница, значит беременна от тебя.
— Не понял?
Юля затихла, глянула на меня, потом на телефон. Я привстал в какой-то странной надежде предотвратить то, что должно сейчас произойти. Она взяла телефон в руку и перечитала:
— Она — твоя любовница, значит она беременна от тебя.
Я встал с дивана и стал медленно приближаться. Она опустила руку, телефон выскользнул на стол.
— Ну конечно, я так и знала! Что же ещё это могло быть! А я всё думаю, что такое? Почему Даня такой рассеянный?
— О чём ты? — я возмутился, может быть слегка запоздало.
— Все эти поездки, эти вечера не дома. Я догадывалась, но не могла найти доказательств.
— Перестань нести чушь! Всё это полная ерунда! — пытался я защищаться.
— А Долгов врёт? — она уставилась на меня взглядом следователя.
— Да, врёт. Он — завидует.
— Чему тут завидовать, опомнись. Это ты ему завидуешь! Что он свободный и шляется по бабам, вот и ты стал подтягиваться. Так ты хочешь сказать, что нет у тебя никакой любовницы?
Теперь я уже точно занервничал, почувствовал себя как на допросе. Заёрзал. И Юлька заметила это.
— Ну вот, ты сам ответил, своим взглядом.
— Да перестань ты, — попытался я вырулить, напуская на себя спокойствие, — прекрати вообще о таком думать.
— Интересно, хотела бы я посмотреть, что там у тебя за любовница.
Она стала ходить по кухне, подошла к столу, взяла нож, потом словно одумавшись бросила его.
— Я знала! Я знала, что это так и теперь, Долгов подтвердил это! — она стала громко со всхлипом вздыхать, и я понял уже — что-то не так.
— Юля прекрати, тебе нельзя волноваться!
— Я так и знала. Я тут с животом никуда из дома не вылазию, а он там по блядям ходит. Да ещё и беременна она!
Резко она схватилась за живот.
— Ой! Оё-ёй! Мамочки! Ой, мамочки!
— Юля! — я бросился к телефону, набрал номер, — Алло, быстро скорую, моей жене плохо, она беременна!
— Назовите адрес.
— Нет, я сам её отвезу, прошу вас, предупредите!
— Хорошо, везите её в роддом, улица Серова 20.
— Да, знаю! Спасибо!
Я бросил телефон и кинулся к Юльке. Она держалась за живот и хотела сесть.
— Что? Давай, пошли, я повезу тебя.
— Подожди, может лучше скорую?
— Пока скорая приедет, ты уже родишь!
— Да, ты прав! Сумку возьми, вон там. В шкафу. Там, всё что нужно.
Я кинулся к шкафу, выхватил матерчатую сумку набитую всякой всячиной, что Юлька готовила для больницы, и мы пошли к выходу.
Доехал я быстро, минут за десять. Юлька постанывала на заднем сидении. В больнице нас уже ждали. Жену сразу увели.
Я сел на стул в вестибюле и опустил голову. Взгляд неподвижен. Я пытался понять, что сейчас произошло. В голове одна мысль налетала на другую, но каждая из них пустая, неверная. В конце концов, все они спутались и закружили в хороводе, затуманивая и всё никак ни давая ответа на один вопрос — Зачем он это написал?
Глава 55
Что-то происходит. Что-то тихое, неизменное, непоправимое. Мне не было плохо, но я чувствовала, что-то не то. Всё поменялось и теперь неумолимо движется к какой-то ужасной катастрофе.
Встреча с Данилом в поликлинике, совсем не обрадовала. Не хотелось посвящать его в подробности. Я ведь знаю, он настойчивый, будет выяснять. С одной стороны, эта его настойчивость нравится мне. Один он, кто пытается обо мне заботиться. И скорее всего, точно не бросил бы меня. Он не такой, как Долгов. Совсем другой. Но он женат и уже одно только это, отбивает всю охоту хотя бы попытаться его полюбить.
Но с другой стороны, ну что я могу сделать с собой. Ну не могу я выдавливать любовь. Иногда вроде забудусь, подчинюсь, а потом самой себе признаюсь, что не моё это, ну не герой он моего романа. Вот если бы Догов не был таким, как есть, с ним бы я осталась навсегда. И если бы была беременна от него, даже не знаю, может и не грустила бы сейчас, а радовалась. Хотя, с того дня когда он бросил меня стараюсь, как могу его ненавидеть. Вроде получается.
— Не волнуйся, — говорила медсестра в лаборатории, — если ты беременна, покажет вплоть до дня, даже число узнаешь.
— А что, разве такое возможно? — я сняла куртку, чтобы взяли кровь из вены.
— О, сейчас всё возможно.
Плохо, плохо, очень плохо. Это вообще никак некстати. Ещё и по времени — тот раз, когда я выпила рюмку водки. Вот это залетела. По пьяной лавочке. Нужно делать аборт однозначно.
На работе сижу притихшая, словно мышь. Только глазами туда-сюда блымкаю, не понял ли кто моего состояния. Не заметил ли шеф?
Когда он приходит, стараюсь покинуть кабинет. Отчёты на столе, больше ничего от меня не требуется. Мы мало разговариваем, и только по работе. Но однажды он заговорил о чём-то ещё.
Я подала на подпись несколько документов и ждала, пока он прочтёт, но прочитав один из них, Долгов посмотрел на меня, прищурился, и сказал:
