— О пыль веков, — шептал Ирвинг мне в губы. — Знала бы ты, как долго. Как долго. Я почти забыл. Моя. Ты будешь моей? Останешься со мной? Не бросишь меня одного во мраке?
Он словно обезумел. Раз — и слетел с катушек. Еще минуту назад Ирвинг казался ироничным хитрецом, способным любого обвести вокруг пальца, но вот наши губы встретились — и он сломался, растерял всю свою сдержанность, все эльфийское хладнокровие. Я увидела, каким он может быть диким, необузданным, по-настоящему одержимым.
Оголодал. Соскучился по теплу. По удовольствиям. По красоте, которую можно трогать без страха, что ее погубит ревность безжалостной богини. Полвека этот страстный мужчина держал себя в узде и наконец отпустил. И вся бездна нерастраченной нежности, безумная жажда близости, годами копившаяся внутри, обрушились на меня ураганом.
Сколько эмоций! Сколько ласки!
Казалось, Ирвинг никогда не насытится моим ртом.
Он целовал меня так, что я начинала задыхаться и молить о пощаде. С рычанием пресекал любую попытку вывернуться из-под его тела и глотнуть воздуха. Всей своей тяжестью он вдавливал меня в матрас и пожирал, как хищник, как голодный зверь, сорвавшийся с цепи.
— Стой! Пожалуйста. — В какой-то момент я поняла, что больше не вынесу его пыла, и замолотила кулаками по эльфийской спине.
С большой неохотой Ирвинг отстранился и, приподнявшись на локтях, окинул мое лицо пьяным, поплывшим взглядом. Его губы, всегда ярко очерченные, от яростных поцелуев припухли и потеряли форму. Мои собственные жгло так, словно я умудрилась засунуть их в осиное улье.
— Будь со мной, — попросил Древний. Прядь его длинных светлых волос упала мне на шею, защекотав кожу. Голос Ирвинга звучал так хрипло и низко, что я с трудом разбирала его речь. — Молю тебя, согласись. Мне очень надо. Диана, очень. Прошу, останься. Если ты уйдешь, я не знаю, что со мной будет.
С каждой секундой эльф все больше терял контроль над своим телом и разумом. Этот крепкий суровый мужчина, нависающий надо мной, вдруг показался до ужаса уязвимым. Совсем как в тот день, в борделе, когда я спасала его, одурманенного возбуждающим зельем, от посягательств Дряблошейки.
Открытое лицо. Полный мольбы и надежды взгляд. Сведенные брови и разбегающиеся от переносицы морщины. Он ждал моего ответа, напряженный и взволнованный, и я кивнула, уступая нашим общим желаниям.
Сильные руки перевернули меня на живот. Проворные пальцы принялись стягивать платье, распускать шнуровку корсета. Горячие губы целовали каждый сантиметр оголяющейся кожи.
Пятьдесят лет. У Древнего никого не было пятьдесят лет. Но казалось, будто это я не имела близости полстолетия, вообще не знала мужчин до Ирвинга. Весь мой небогатый опыт мерк на фоне происходящего. Все эмоции, которые я когда-либо испытывала в постели, были бледной тенью сегодняшних эмоций. Раньше я занималась сексом, а сейчас — любовью.
От одежды меня избавляли, словно разворачивали подарок. Когда на моем теле больше не осталось ни одной вещи, Ирвинг снова уложил меня на спину и сделал это с заботливой осторожностью. Так же аккуратно и ласково он развел мои ноги в стороны, открыв своему горящему взору беззащитное женское естество.
Он смотрел. Сидя на коленях между моих раздвинутых бедер, смотрел прямо туда, а я старалась не краснеть под этим пламенным, слишком голодным взглядом, но щеки все равно щипало от прилившей крови, а сердце пыталось пробить грудную клетку.
Солнечный свет лился из большого окна за спиной Древнего, я лежала в тени его тела и терпеливо ждала, пока мной налюбуются. Наконец Ирвинг прикрыл глаза и протяжно вздохнул, а потом со стоном, мучительно сведя брови подался вперед.
Ох, черт… Больно!
Я вскрикнула, напряглась, не сразу сообразив, что это за боль, почему там, между ног, так жжет, отчего столь сложно принять в себя любовника.
Девственница!
Дис Эддерли никогда не была с мужчиной!
Услышав мой вскрик, Ирвинг тотчас отстранился, и я увидела на его члене и белой простыне следы крови. Эльф тоже опустил взгляд и задумчиво провел пальцем по красному пятну на постельном белье. В полном молчании он поднялся с кровати и исчез в смежной комнате.
Вернулся Ирвинг с полотенцем. Ни слова не говоря, он снова устроился между моими коленями и очень бережно принялся вытирать измученную женскую плоть влажной тряпкой.
Наблюдая за ним, я не осмеливалась нарушить странную тишину, повисшую в комнате. Эта тишина была и неловкой, и уютной одновременно.
Смущенная, я все думала о том, что умудрилась дважды за свою жизнь лишиться невинности. Сомнительное удовольствие, надо заметить. Уж какой-какой, а этот опыт мне никогда не хотелось повторить.
— Чему ты улыбаешься? — Я чуть приподнялась на локтях.
Ирвинг пожал плечами. В уголках его губ притаилась легкая, почти незаметная улыбка, а лицо выглядело сосредоточенным.
— Если надо, могу приготовить зелье, облегчающее боль.
Брови невольно поползли вверх. Ишь, заботливый! Удивлена, не ожидала. Редко какой мужчина, особенно после стольких лет воздержания, оборвет свое удовольствие, чтобы поухаживать за партнершей.
— Не надо зелья. Я не стеклянная и не больная. Иди сюда. Не рассыплюсь.
Я потянулась к Ирвингу, все еще каменно-твердому, перепачканному девственной кровью, и он накрыл меня собой, поцеловал в губы, а затем сполз вниз. Его лицо оказалось напротив моего паха.
Неужели он сейчас?..
Да, именно это Древний и сделал. Бесстыдно глядя мне в глаза, он принялся вылизывать меня между ног.
Он лизал, целовал, посасывал и только потом, щедро одарив меня наслаждением, позволил и себе получить порцию удовольствия. Тело, расслабленное после оргазма, податливое, как глина, принимало его легко и охотно, с радостью и восторгом встречая каждый новый толчок.
Ирвинг двигался надо мной, обнаженный, самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела. Соединяя нас, он медленно качал бедрами. Его длинные волосы скользили по моим плечам, руки лежали на подушке с двух сторон от моей головы. В этот раз удовольствие было мягким и накатывающим, словно волны.
Было видно, что Ирвинг с трудом сдерживается, но не разрешает себе со мной, дважды девственницей, ни одного резкого движения.
Морщинка на лбу. Закушенная губа. Крепко сжатые зубы — преграда для стонов.
Я была уверена, что второй оргазм меня не догонит. Но вот Ирвинг взял в руки мое лицо, повернул мою голову, утопив правую щеку в подушке, а левое ухо подставив своим губам.
— Диана.
Одно слово. Собственное имя, озвученное хриплым шепотом, — и я парю, как чертова птица, а затем срываюсь вниз с космической высоты. И разбиваюсь. Вдребезги. На мелкие осколки. От меня ничего не остается.
Оргазм вырубил нас обоих. Как-то незаметно мы уснули в объятиях друг друга. Кажется, Ирвинг даже не успел из меня выйти. Или не захотел. Так и задремал, уткнувшись лицом мне в шею и по-прежнему находясь внутри моего тела. Пришлось сталкивать с себя любовничка — тяжелый все-таки гад.
Не знаю, надолго ли я отключилась. Пробуждение было не из приятных. Разлепив веки, я в ужасе дернулась и едва не закричала: сверху, над кроватью, нависала Хедит. Темной тучей она растеклась по потолку и смотрела на меня своими налитыми мраком глазами.
Глава 20
Испуганная, я замерла, не в силах пошевелиться.
Две мысли по очереди крутились в голове. Первая — Хедит ревнивая маньячка. Вторая — мы с Ирвингом лежим в постели голые и пропахшие сексом.
Вскоре подоспели и другие мысли, наводнили мозг, стали давить на стенки черепа.
Что этой страхолюдине от меня надо?
Почему она смотрит?
Так и будет клубиться под потолком черным туманом и таращиться на нас с эльфом, закипая от ярости?
Хедит же не может мне навредить? Правда?
— Пойдем, — раздался потусторонний голос, похожий на гул ветра и скрип старого дерева. — Пойдем со мной.
