— Ты не собираешься возвращаться в больницу? — уточнила свекровь.
— Нет. Саиду вкололи снотворное — до утра проспит, — я присела в кресло, расстегнула верхние пуговицы платья, приспустила бюстгальтер вниз и дала грудь малышке.
— Тебе тоже нужно хорошенько отдохнуть, выглядишь измотанной, опустошённой и обессиленной — синяки под глазами пролегли…
— Теперь уже полегче, — главное — муж пришёл в себя. С остальным — справимся, нас много и каждый приложит усилия со своей стороны.
— Амнезия… — вздохнула Ирам. — Сын вообще ничего не помнит?
— Ни-че-го… — произнесла по слогам. — Меня не узнал, хотя обрадовался. Врач заверил, такое состояние поддаётся коррекции, это временно — реакция организма и на травму, и на стресс, а память постепенно восстановится, — не сомневаюсь в этом.
— Надеюсь, так и будет. Давай завтра навестим его вместе, возьмём детей, Халиму позовём с девочками — может, что-нибудь щёлкнет внутри, вспомнит нас, когда увидит.
— Думаю, в этом нет смысла.
— Почему? — удивилась Ирам, возмутившись.
— Надо обсудить с доктором возможность перевести Саида на домашнее лечение, с постоянным медицинским контролем и уходом, разумеется.
— Зачем? Разве в клинике находиться не лучше? — она непонимающе посмотрела.
Я вкратце рассказала, по каким причинам приехал Амджад, кто такой… В одном он прав: дома будет безопаснее и, вполне вероятно, даже реабилитация в окружении близких людей пройдёт быстрее. Но вот соглашаться на помощь, я бы не торопилась, как и посвящать в подробности здоровья моего мужа.
Если про потерю памяти станет известно всем, то и развод со второй женой отложится на неопределённый срок. По сути, сейчас Саид считается недееспособным, за принятое ранее решение и все слова ответственности не несёт. Свидетельские показания касаемо его намерений, в данном случае, учитываться не будут, суд встанет на защиту интересов женщины, а Алия не упустит шанс побороться за своё положение.
«Нет, это нельзя допустить!» — не отдам ей: ни дочь, ни моего мужчину. Они принадлежат мне! Пусть ни на что не рассчитывает!
— Очень рискованная затея… — свекрови не понравилась идея. — А вдруг сыну хуже станет, и в этот момент рядом никого не будет?
— Говорю же, если получится, если не услышим от врача категоричное аргументированное «нет». Оборудовать спальню всем необходимым несложно, зато он будет всегда под нашим присмотром.
— Боишься повторений? Ему по-прежнему что-то угрожает? Это имеешь в виду?
— Знать бы точно, кто именно стоит за всем случившимся… поэтому — да, есть опасения…
— За что нам эти испытания… — Ирам присела в кресло напротив. Ощутимо встревожена и напряжена.
И это нервозное состояние передаётся мне… давит, словно стены резко сузились… и как будто кто-то невидимый шепчет зловещим холодным дыханием… травит ядовитыми речами…
«Нет, я не поддамся панике и отчаянию».
— Всё будет хорошо. Заботой и вниманием вернём Саида к нормальной жизни, — попыталась хоть как-то успокоить материнское сердце, а заодно и себя — утешаюсь единственной мыслью: справедливость должна восторжествовать.
— Ты так любишь моего сына… — она улыбнулась.
— Люблю, прикипела к нему всей душой.
— Значит, мне не страшно за него. Только тебе под силу вырвать его из забвения — твоя любовь излечит.
***
Саиду снился сон… Вернее не совсем сон, а сон-воспоминание — кусочек прошлого, подкинутый подсознанием… тот день, когда впервые увидел свою Жемчужину…
«Я решительно вошёл в комнату, где её заперли. Уже мечтаю рассмотреть подарок во всей красе. Если уж фотография меня впечатлила, то… надеюсь, не прогадал с выбором…
— Диана… — приблизился к ней.
Девушка вздрогнула, когда обратился по имени: сидит на полу, обнимает себя за плечи и тихо плачет…
А вот это зря, этим себе не поможет. Конечно, боится… но этот страх лишь сильнее распаляет, возбуждает, манит, будоражит фантазию, бросает вызов мужскому самолюбию…
Она всё-таки взглянула на меня, с осторожностью, напоминает маленького запуганного зверька… Долго смотрела, даже некомфортно стало от столь пристального изучения… Интересно, о чём думает?
Я же могу сказать одно: реальность превзошла все мои ожидания — Диана похожа на нежный утончённый цветок.
— Встань, — наверное, голос прозвучал в приказном тоне, хотя я не собирался давить на неё. — И вытри мокроту: твои слёзы меня никак не трогают. Не разжалобишь, — а эти слова добавил на всякий случай. Это убережёт от глупых поступков. Не сомневаюсь: уже вынашивает план, как сбежать отсюда, а если рискнёт — мало не покажется…
Девушка подчинилась. Поднялась на ноги.
— Вживую ты красивее, чем на фото.
Едва я попытался прикоснуться к её лицу, она резко отступила назад. Прижалась спиной к стене. И отвернулась в сторону.
Этот жест дико разозлил. Не привык к такому поведению. Покорность для женщины — самое важное качество.
— В глаза смотри, когда я с тобой говорю! — обхватил Диану за подбородок и крепко сжал затылок. — Меня зовут Саид, но обращаться будешь не иначе как «господин». Всё понятно?
В ответ девушка кивнула. Трясётся крупной дрожью.
— Вот и умница, — я улыбнулся или, скорее, оскалился, наслаждаясь тем, как трепещет передо мной. — Надеюсь, тебе не надо объяснять в качестве кого приехала сюда?
— Нет… — пролепетала она.
— Владимир задолжал мне… — зарылся пальцами в её волосы. — М-м… какие шелковистые… ты похожа на солнце, твои глаза как ясное небо… я хочу увидеть свой подарок во всей красе. Раздевайся!».
…Саид дёрнулся во сне как от удала или падения. И резко проснулся:
— Диана! — не заметив девушку в палате, его сковало животным ужасом, испытал ноющую болезненную пустоту в груди…
«Ты ведь жена мне… Или нет? А если всё приснилось и тебя не существует? А ты не моя…» — в голове полнейшая неразбериха, он не может разобраться в своих ощущениях, не понимает, что есть правдивая явь, а что останется лишь сновидением, лживой прекрасной иллюзией. И была ли здесь ОНА или придумал этот образ, за который цепляется как за спасение… забыть ЕЁ теперь не в силах…
Глава 42
— Диана… — Ирам забежала в комнату. Выглядит взволнованной и напуганной.
— Что-то случилось? — поднявшись с постели, укрыла дочку пледом — малышка только уснула, да и я уже собиралась отдыхать.
— Переоденься, — свекровь открыла шкаф и начала доставать вещи.
— В чём дело? — ничего не понимаю.
— Поедешь с Мухаммадом в больницу. Врач звонил…
«Саид…» — нервно сглотнула. Боюсь услышать что-нибудь ужасное…
— Что с ним?
— Проснулся и отчаянно зовёт тебя.
— Как проснулся? Он должен был проспать до утра.
Она пожала плечами, затем добавила:
— Организм сильный… лекарство действовало недолго… Более того, сын сорвал с себя все подключённые к нему датчики приборов, встал на ноги и пытался уйти, хотел отправиться на твои поиски…
— Встал на ноги? — то ли радоваться, то ли переживать — даже не знаю. А ещё, получается, запомнил меня.
— Охрана вернула Саида на место. Доктору пришлось зафиксировать его ремнями, привязав к кровати. Но проблема осталась та же: пока он не увидит тебя, не успокоится, постоянно твердит твоё имя — ему кажется, что ты не существуешь, всего лишь сон… — пояснила Ирам. — Одевайся, дочка. За детьми присмотрю. Надо торопиться.
***
Какое-то время мы ехали в молчании…
Отец Саида смотрит в окно машины, пребывая в глубокой задумчивости: хмурит брови, поза напряжённая…
Меня разрывает на части от любопытства. Помог ли Амджад разобраться в ситуации? Внёс ли ясность и в каком направлении нам двигаться дальше? — если он, действительно, что-то знает. Поэтому не удержалась и уточнила:
— Господин Мухаммад, можно задать вопрос? — начала издалека.
— Нет, Диана, нельзя, — резко ответил. — Догадываюсь, о чём хочешь спросить. И давай сразу договоримся: не лезь в мужские дела, всё равно в планы посвящать не буду, — покачал головой.
