Он не стал чинить препятствий. Да и без детей их все равно бы развели. Ну, не с первого раза, так со второго. Только уже не видел смысла что-либо пытаться сохранять. Для быстрого развода с его стороны было только одно условие — никакой информации об истинной причине.
— То есть, она предала тебя, — констатировал Дмитрий, облокотившись на перила лестничной площадки, внимательно посмотрев на отца. — Ну, а я-то в таком случае откуда взялся, если вы в начальной стадии разбежались?
— Оттуда, откуда все дети берутся, — обронил Алексей, лишь на мгновение глянув на сына. — Я на какое-то время уехал из Новгорода, — продолжал он затем. — Надо было переключиться на что-то другое. Да и с работой в большом городе всегда было легче. Мне уже светило место на заводе, куда по тем временам тоже было непросто попасть, что-то закрывалось полностью, что-то максимально сокращалось. Я шел из отдела кадров с предписанием выходить на работу через двое суток, когда на улице ко мне вдруг подошла миловидная дама с вопросом, не хочу ли попробовать себя в кино. Не смотря на сложные времена, киноиндустрия держалась на плаву. Полнометражки снимали не часто, но бывало. Режиссер искал свежее лицо для своего шедевра на роль молодого, амбициозного милиционера, расследующего ряд убийств в небольшом городке Молога перед затоплением. Пробы проходили буквально за день до моего выхода на завод.
— И ты решил сменить профессию? — как казалось, верно предположил Димка.
— Попасть на съемочную площадку, скажу честно, не стремился, — возразил Константинов. — Просто отчитал предложенный текст и был утвержден сразу. Сказать, что был в шоке, ничего не сказать. Понятия не имел ничего об актерском мастерстве. Мне нужны были хоть какие-то азы, и я решил поговорить с Леной. Не знаю, зачем и чем бы она мне помогла, — пожал он плечами. — Наверно просто что-то свыше, если оно там есть, вернуло меня в Новгород. Твоя мать открыла дверь и… — секундная пауза. Еще один момент из прошлого, до сих пор яркими красками живущий в памяти. — В общем округлилась она за время моего отсутствия, мягко говоря, заметно. Там было два варианта, либо у неё мой ребенок, о котором по какой-то причине скрыла, либо изменяла мне еще будучи в браке.
В момент их новой встречи оказался в шоке. В первую секунду даже не знал, как правильнее отреагировать. Ленка, его бывшая Ленка была не просто беременна, а едва ли не на последних неделях. Вот такого точно не ожидалось…
— Не понял, — не обращая внимания на попытку Лены остановить его в дверях, максимально аккуратно оттеснил в коридор, плотно прикрыв за собой дверь квартиры. — Это что?
— А ты не видишь? Я собираюсь стать матерью, — сообщила она не без гордости.
— Не слепой, вижу. Отец у нас — кто? — в ответ на его вопрос последовало принципиальное молчание молодой женщины. — Лена, кто отец? — повторил он настойчивее. — Только не ври мне сейчас, пожалуйста. Я знаю, что ты замужем, но если ребенок мой…
— То, что? — вновь с вызовом прозвучал её вопрос. Не планировала она, это уж точно, о своей беременности информировать первого мужа. Да и второй брак, по тем временам, был удачным во всех отношениях.
— Лена, он должен носить моё имя, и ты это прекрасно понимаешь.
— Ты себя сейчас сам-то слышишь? Я мужу что должна сказать?
— А он у тебя, что, не в курсе о предыдущем браке? Ты же вроде после развода мою фамилию оставляла. Или нет? Лена, я не оправдал твоих ожиданий, прости. Не знал, что детям надо дать утонуть, чтобы твои мечты о муже военном офицере воплотились в жизнь. Но вот так мстить не надо, пожалуйста. Ты же знаешь мою… ситуацию. Если у тебя ребенок от меня…
— От тебя, — совершенно неожиданно в прихожую вышел, оказавшийся в тот момент дома, Олег Гарбузов, друг детства. — Но сейчас тебе лучше уйти, — добавил он, выдерживая максимальную дистанцию. — Оставь координаты, Лена найдет тебя позже.
Они встретились через две недели. Ленка дала согласие на признание им отцовства. Правда при условии, что ребенок никогда не узнает правды, по которой они с его отцом развелись. Почти тридцать лет Константинов держал слово. Да и Димка особо не настаивал на каком-либо откровении. Но, видимо, всему свое время. И для них это время наступило.
2
Самый запад России. Дмитрий оказался в легкой растерянности, не зная, как реагировать. Да, знал, что не все так просто. Не мог понять, как появился на свет, если родители развелись за долго до этого. А, как оказалось — ларчик просто открывался. Мать просто собиралась слишком жестоко отомстить его отцу, своему бывшему мужу, за несбывшуюся мечту. Идиотскую, по его мнению, мечту.
— Так понимаю, вопрос решился в нашу пользу, — подвел он итог, вновь задерживая на отце взгляд.
Открытий сегодня сделано с избытком. И как реагировать, на самом деле не знал. Настаивая на откровении, услышать вот такое вряд ли ожидал. И о какой там можно говорить любви, если при первой же проблеме в семейной жизни вместо поддержки последовало предательство.
— Да. Хотя даже не представляю, как Олегу удалось убедить твою мать не ломать еще больше дров, чем уже было наломано, — признался Алексей. — Её родители были в шоке. Моё присутствие в её жизни с их стороны никак не рассматривалось. В ЗАГСе, при твоей регистрации, на нас тоже смотрели как на не от мира сего. Не каждый день супружеская пара регистрирует ребенка в присутствии бывшего мужа жены с заявлением последнего о признании отцовства. Хотя юридически нервы нам помотали, бумаг немало пришлось оформить. А я дал себе слово, что ты не только будешь носить мою фамилию, но будешь знать точно, кто твой отец, будешь чувствовать его помощь, поддержку. У меня появился серьезный стимул чего-то добиться в этой жизни. Как показало время, с детьми тоже больших проблем не возникло. Двое. И оба — пацаны.
— Уверен, что Никита — твой?
Кажется, Димка и сам растерялся от собственного вопроса. Вырвался тот бесконтрольно. Вообще без разницы, если отец признавал мальчишку своим. Даже если это было и не так. Личная жизнь отца, решения, принимаемые в той, никакой стороной не касались.
— Мой, Дима. Как и ты — мой, — с уверенностью произнёс Константинов. — Когда Ольга первый раз солгала о своей беременности, а потом объявила о новой, сомнения закрались, — задержав на парне долгий задумчивый взгляд, всё же признался он. — Но сейчас не девяностые, где о тестах на отцовство и всякие ДНК только слышали. А вот что касается моей фобии… — короткая пауза. — Здесь ты в чем-то прав, но справиться с этим, поверь, непросто. И ты голову не забивай. Дети должны находиться под присмотром взрослых. А если по каким-то причинам такой возможности нет, то иметь четкое понятие о правилах поведения.
— Ну теперь хотя бы понятно, что заставляет тебя меняться в лице, если ребенок в опасности и почему меня, хоть и не кутали в детстве, но всеми силами стремились уберечь от холодов.
— Как показал личный опыт, мальчишки тоже подвержены проблемам в будущем, из-за беспечного отношения к собственному здоровью. И проблемы у них могут быть не менее серьезные, а порой и с такими же последствиями, как и у девчонок, любительниц посидеть на холодном. В последнюю очередь хотел бы узнать, что у моего сына случилось нечто подобное.
— А знаешь, мать была неправа. — сдержанно усмехнувшись, обронил Дмитрий, на секунду задумавшись, уверенно закончив, — И трое детей не сделали её счастливой.
Мечта о детях… Он тоже мечтает стать отцом. Однажды, когда Лада решит сделать ему бесценный подарок. Если решит. После выкидыша о малыше вообще старались не говорить. На грани нервного срыва оказывалась, стоило затронуть тему. Специалисты-психологи уверяют — пройдет, всё нормализуется. Может и правы. Приняла же она его, как сексуального партнера. С другой стороны, партнер и ребенок — две абсолютно разные вещи, что тоже прекрасно понимал.
— Дима… — Константинов резко остановил сына. Тон последнего не понравился совершенно. Парень словно приговор сейчас выносил. Вот только кому — матери?
