Я так волнуюсь, что даже кофе толком не пью. По дороге мама ободряюще улыбается, разговаривает про отпуск, в который отчим собрался ее отвезти, когда заключит какой-то крупный контракт. В общем, о чем угодно, кроме того, что меня гложет.
Но возле двери в кабинет врача я вдруг торможу. Мама вопросительно смотрит на меня.
- Я боюсь, - шепчу, признаваясь. - Вдруг там…
- Никаких вдруг, Аиша, - очень уверенно заявляет она. - Я убеждена, что все у тебя отлично. Я-то знаю весь разговор, а ты слышала только часть.
Она решительно открывает дверь, и мы проходим в кабинет. Арина Игоревна здоровается, предлагает нам присесть
- Итак, Аиша, - протягивает она, бодро щелкая компьютерной мышкой. - Да, вижу. Все анализы пришли. Но боюсь, порадовать мне вас нечем.
- 34 Аиша -
Потерянно смотрю на маму. Она становится бледней, тоже растроенная.
- Арина Игоревна, как же так? Вы же говорили в прошлый раз, что есть определенные сложности, но это не критично, и что есть шансы…
- Говорила, - перебивает маму врач. - Но это было до того, как я получила новые анализы. К тому же тогда мы не делали настольно обширного обследования.
- То есть это все? Конец? - шепчу, а у самой внутри все замирает от мысли, что я неполноценная, что все пропало, и теперь муж откажется от меня.
- Ну, я этого не говорила, - успокаивает меня Арина Игоревна. Даже улыбается ободряюще. - Если этот вопрос для вас важен, то в принципе есть возможность поправить положение.
- Правда? - вырывается у меня быстрее, чем успеваю хотя бы задуматься, о чем речь.
- Конечно, правда, - фыркает она. - Я бы не стала предлагать какую-то ерунду.
- С диагнозом Аиши действительно можно что-то сделать? - осторожно уточняет мама, пока мои мысли хаотично сменяют друг друга.
- Можно. Если не затягивать, то результат будет хорошим.
Чувствую, как руки подрагивают. Надежда разливается в груди. Неужели мне действительно так повезло?
- А что именно нужно будет сделать?
- Ну, во-первых, с процедурой лучше не затягивать. Сейчас у Аиши конец цикла, будет как раз хорошо провести, допустим… - Арина Игоревна смотрит на монитор, - допустим, прямо сегодня. Готовы?
- Да! - резко отвечаю и подаюсь вперед, боясь, что врач может передумать. - Я готова!
- Аиша, но ведь…
- Мам, я согласна! - твердо возражаю. - Что нужно делать?
- Подожди, дочка. Для начала надо узнать подробности.
Смотрю на нее с вызовом. Не хочу ругаться с ней. Но я знаю, что не могу упустить шанса стать нормальной. Не хочу терять Таира! Он ведь говорил про детей, говорил, что подождет, да. Но хотел же! Я же видела, как он смотрел на племянников, помню, как муж рассказывал про них. И я понимаю - для Салманова вопрос детей важен.
- Сегодня у нас действительно есть окошко, - говорит Арина Игоревна. - Если сейчас оформим и подпишем согласие, то я попрошу медсестру, и она начнет готовить все необходимое.
- Давайте подпишем, - решительно заявляю.
- А что конкретно за процедура? - спрашивает мама. - И как долго она проводится?
- Всего минут тридцать. После понаблюдаем Аишу еще полчасика, и все, можно будет домой. Проводится она безболезненно. Нужно всего лишь удалить полипы в полости матки, и после не будет препятствий для беременности.
- Тогда почему в прошлый раз вы ничего подобного не предлагали? - удивляется мама.
- Слушайте, я ведь уже объяснила - на тот момент у меня не было полной картины. Даже если не делать ничего, то, конечно, теоретически шансы на беременность будут, просто минимальные.
- Я готова, - принимаю решение. - Хочу сделать это сегодня.
- Аиша, подожди…
- Нет, мам. Я готова пройти процедуру. Мне нужно это.
Мама отрицательно качает головой.
- Нет, мы сначала подумаем, и потом придем снова.
Арина Игоревна раздраженно хмыкает и снова смотрит в монитор.
- Если вам не важна фертильность дочери, зачем тогда просили принять вас без записи?
- Я подпишу согласие, - принимаю окончательно решение. - Мам, я сама в состоянии сделать выбор.
- Хорошо, тогда оформляю. Это займет несколько минут, - довольно улыбается врач. Мама же неодобрительно смотрит на меня и, наклонившись, шепчет:
- Дочка, так нельзя. Это же не просто процедура, а операция, которую надо обдумать. Надо посоветоваться с мужем и…
- Что обдумывать? Подождать, пока Таиру все расскажут? Нет, я уже совершеннолетняя и имею право сама принимать решение!
Я в отчаянии. Если мама сейчас пытается меня отговорить, то мы поругаемся. А я этого не хочу. Куда важнее в этот момент решить вопрос с моим здоровьем. На кону моя семья, и я не готова отказываться от мужа и терять его. Нисколько не сомневаюсь, что угроза Мадины или Залины будет воплощена в жизнь.
В итоге я все же подписываю все документы. Не особо даже вчитываюсь - медсестра поторапливает, говоря, что операционная освободилась ненадолго. Мама делает еще попытку отговорить меня, мы почти ругаемся, и в итоге она сдается, говоря, что будет рядом.
Меня чуть потряхивает от волнения. Во-первых, потому что я могу решить свою проблему здесь и сейчас. А ведь я была готова услышать, что все, шансов нет. И, конечно же, надежда сейчас меня буквально окрыляет. Что такое потерпеть немного по сравнению с возможностью подарить мужу малыша? Во-вторых, я рада, что теперь угроза раскрытия моего секрета больше не висит надо мной. В-третьих, я вижу, что мама против. Это меня тоже расстраивает. Не понимаю, почему она так негативно реагирует. Зачем пытается меня отговорить?
- В прошлый раз я сделала ошибку. Но сейчас ты ведь сама слышала и про диагноз, и про анализы, - говорю, после чего мама окончательно сдается, поняв, что меня не переспорить. Нет уж, я не упущу возможности сохранить семью.
Больше мы к этой теме не возвращаемся. Меня отводят в операционную, переодевают. С каждой минутой волнение становится все больше.
Перед глазами снова то сообщение, а в груди - страх, леденящий душу. Я должна успеть. Должна все исправить.
Забираюсь на гинекологическое кресло, а у самой руки трясутся. Здесь довольно прохладно, и я списываю свое состояние на то, что мне просто холодно. Мысленно твержу, что все пройдет хорошо. Что я все сделала правильно. Что ради сохранения семьи я должна пройти через это.
Медсестра подходит справа и укладывает мою руку на подставку.
- Сейчас я вам поставлю катетер, чтобы…
В этот момент я слышу грохот. Испуганно приподнимаюсь и оборачиваюсь - дверь оказывается раскрытой нараспашку, а на пороге стоит мой муж…
- 35 Аиша -
- Отошла от нее! - рявкает Таир на медсестру. Девушка бледнеет и действительно отступает. - И шприц убрала!
Таким злым я его не видела никогда.
В глазах - тьма. Настоящий ураган, который не пощадит никого.
Он делает всего шаг ко мне, но меня будто сносит этой волной ярости.
- Таир, пожалуйста, подожди! - позади мужа стоит мама. Бледная, испуганная.
Убираю ноги с подставок, сжимаюсь, готовясь к тому, что сейчас будет.
“Не успела… Я не успела все исправить”, - бьется в голове одна и та же мысль.
- В-вы что здесь делаете? - заикаясь, спрашивает медсестра. - Сюда нельзя посторонним.
- А я ее муж! Что здесь происходит?!
- Процедура… Мы готовимся к процедуре, - блеет девушка.
- Какой, на хер, процедуре?! Она давала согласие?
Медсестра смотрит на меня ошарашенно. В ее глазах такой страх, что я ее понимаю. У меня такой же. Салманов в гневе выглядит пугающе.
- Да. Согласие на аборт подписано у Арины Игоревны и…
- Что?..
Беспомощно смотрю на мужа. Какой аборт? Да разве я могла на такое пойти?
- Это какая-то ошибка, - бормочу, испуганно мотая головой. - Нет, мне должны были удалить полипы, или как-то так. Не может быть. Не может… Аборт - это грех… Я бы никогда… Никогда…
