Теперь же Квотриус, вновь увидев его и хоть получив не желаемое прощение, а жестокое Распятие, лелеял в планах, наконец-то, добраться, хотя бы и одетым, в опочивальню высокородного брата, дабы вызнать, что произошло с Северусом в тот миг, когда насылал он заклятье злое на него, грязного полукровку. Верно, заслужил он наказание столь болезнетворное.
- Но вот чем?
Уж больно «говорящим» было изменение мимики старшего брата пред насыланием Распятия, словно тот вёл внутренний разговор с самим собой - должно быть, для чародеев это само собой разумеещееся дело.
… Но лучше, много лучше прийти нагим, обнажить высокородного брата собственными руками, расстёгивая одну мелкую фибулу за другой, разоблачая его от множества одежд, пропахших сухими неведомыми травами и ещё чем-то ненастоящим, верно, созданным магически, обнять за шею, нет, лучше обхватить сразу грудь и прижаться к ней своею, чтобы тепло и нарастающий жар их тел перетекал бы друг ко другу, чтобы почувствовали мы друг друга едиными и искренне любящими.
Потом соединить уста поцелуем, от которого закипит кровь в венах, а сердце забьётся часто-часто, и снова целоваться, так глубоко, изучая языком все укромные местечки его горячего, влажного рта.
Вести игривую борьбу кончиками языков, которой старался научить меня Северус, соединяя их и проникая в рот снова и снова.
Ведь там, меж этими божественно сухими, тонкими губами, которые будут не искривлены, как всегда, в недоброй усмешке, а сложатся в чистую, открытую улыбку, кою подсмотрел я раз на лице брата, когда рассматривал он какой-то папирус с изображениями богов с головами зверей и птиц, суть место блаженства и сладострастия, прежде не испытынных несчастным братом - бастардом.
После ласкать его мягкую, нежную, как, должно быть, у знатной патрицианки, а не огрубевшую от домотканых туник, как у меня самого, бледную кожу спины, постепенно соскользнув руками до таких соблазнительных, маленьких, упругих полушарий…
Провести ребром ладони между ними, найти анус и потирать его пальцем, может, даже попробовать проскользнуть им внутрь, потом, если это возможно, вторым, массируя тело Северуса, возлюбленного брата уже изнутри, в горячей глубине…
Да можно ли… так думать и творить такое?!
Да! Можно!
И возлюбленный брат изогнётся вдруг дугой, вытянувшись во весь свой немалый рост, прижмётся крепко-накрепко внезапно вспотевшими грудью и животом, и… пахом с уже давно эрегированным пенисом, и застонет протяжно моё - моё! - имя.
Потом, да, а что… потом?..
Неужли, как в термах, когда финикийцы обслуживают клиентов?
Но… это же… Я же не видел, как…
Возлюбленный брат слишком… чист для… такого.
… Но как же маг Северус не прочитал мысли мои, недостойного полукровки, о том, что ищу я свитки именно по той теме, коя в той, такой давней, неудачливой для меня ночи, так заинтересовала чародея и… возлюбленного брата? Ведь он же говорил, что читает мысли вблизи находящегося человека…
Странно это всё, уму не постижимо…
________________________
* Мутун Тутун - латинский бог плодородия, подобный Приапусу греков. Изображался у ромеев в виде деревянного истуканчика с непропорционально большим, эрегированным пенисом. Размещался в особом шкафчике, при открывании дверок которого выдвигался на молящегося детородным органом вперёд.
Глава 11.
В Хогвартс окончательно и бесповоротно пришло лето, а вместе с ним - экзамены, причём непростые.
С. О. В. шли первыми, и старенький, но незаменимый профессор Зельеварения Гораций Слагхорн отобрал по их результатам шесть одарённых студентов, которые следующие два года будут постигать тонкое искусство Продвинутых Зелий и Основ алхимической науки.
Северус будет доволен выбором своего учителя - старого Горация, а в том, что профессор Снейп вот-вот возвратится после своего странного отсутствия во время экзаменов, ни у кого из студентов, не бывших в курсе дела не было ни малейшего сомнения. Да и профессорский состав ничего не ведал о причинах столь неожиданной, первой за всё время преподавания в Хогвартсе, отлучки профессора Снейпа, всегда отличавшегося (и требующего того же от других) сверхпунктуальностью. За исключением лишь двух человек - господина Директора, но он же не преподаёт, и, ставшей молчаливой и вечно печальной Минервы, впавшей по непонятной, но явно серьёзной, причине в опалу Альбусу Дамблдору.
Через неделю после С. О. В. наступили выпускные Т. Р. И. Т. О. Н., во время которых особенно лютовала профессор МакГонагал, а профессор Слагхорн был искренне удивлён отвратительными знаниями его предмета некоторыми студентами Домов Гриффиндор и Слизерин.
Этим студентам, пожалуй, впервые за историю школы, все без исключения професора поставили на выпускных (sic!) экзаменах «О». Круглые от хорошей еды лица означенных студентов напоминали всем надутым видом - «А, плевать мы хотели на ваши оценки!» - проставленные в дипломах буквы.
Это был позор - и для студентов, и, главное, для престижа школы волшебства и магии «Хогвартс».
Попечительский совет был в бешенстве - ещё бы, они тратят на Хогвартс кругленькую сумму звонких галеонов, а что получают в итоге? Неучей, «специалистов», понимаете ли, по боевой магии…
Да кому она сейчас нужна-то, эта магия?! Волдеморта, вот уже исполнился четвёртый год, как нет в наличии. (Поттера, правда, тоже, но о нём и умолчать можно - кому нужен несостоявшийся «Герой»?).
… Министр магии Руфус Скримджер, напротив, ходил всё время, прошедшее с пропажи Героя магической Британии, с крепом, повязанным красивым бантиком на рукаве мантии.
До него уже дошла информация от Попечительского совета Хогвартса о безобразном уровне преподавания в означенной магической школе, ранее по праву считавшейся лучшей на обоих островах.
Правда, к его счастью, исчезла одиозная фигура «бывшего» Пожирателя Смерти, взятого на роль преподавателя, подумать только! Пожиратель двадцать три года учил невинных деток, и ему позволили получить и профессорскую степень и даже стать Мастером Зелий!.. (Правда, говорят, лучшим в Европе, но об этом тоже можно умолчать).
По уверенным словам Дамблдора, которым, как известно, кнат - цена, Пожиратель полностью перешёл уже эти означенные двадцать три года тому на сторону светлых сил и даже восемнадцать из них, вплоть до Последней Битвы, шпионил… В пользу ненавидимого Скримджером, как и любая тайная организация, не подчиняющаяся лично министру, так называемого, нашумевшего уже полных четыре года тому, «Ордена Феникса», всё ещё существующего и перешедшего из тьмы тайны в свет дня…
