Мужчина ещё больше сощурился, но уже от улыбки, растянувшей уголки его рта в знакомой гримасе кайфующего от распираюещего довольства демонюги.
– Зае*ись, крошка. Вот это была действительно реальная бомба. Я почти завёлся.
Он перевернул свою правую руку ладонью вверх «просящим» жестом, и Элли вернула ему сигарету, стараясь не терять самообладания ни на секунду.
– Завёлся так же, как и в салоне своего конченного дружка?
– А у тебя что, неожиданно засвербело, и ты решила вернуться, чтобы закончить начатое?
– Какой же ты повёрнутый на все извилины еблан! Стоп-краны тебе снесли, видимо, ещё при родах. Мне даже стало интересно, как ты собирался провернуть это дело и не угодить в конце за решётку?
– А почему ты спрашиваешь об этом здесь и сейчас? Вернулась бы в ателье, и я бы с радостью всё тебе там наглядно продемонстрировал.
Она явно спятила, если решила передрючить его в словесной перепалке. Гордон и глазом не моргнул на её попытку его поддеть. Продолжал смотреть ей в лицо всё с той же бля*ской ухмылочкой и полным пох*измом на дерзко красивой физиономии, в которые так и хотелось вонзить все свои десять ноготков.
Марк лениво пожал плечами и сделал очередную затяжку вместо лёгкой паузы.
– И не надо смотреть на меня, как на воплощённое чудище из ада. Это всего лишь вопрос времени, плюс парочка проверенных приёмов по воздействию на вашу ранимую и чересчур предсказуемую психику. Вы же все до смешного одинаковы. Одинаково поначалу визжите, строите из себя целок, нагнетаете драматизма на происходящее ещё больше, чем есть. Как же без этого? Ведь это надо прочувствовать, да так, чтобы вшторило и пробрало буквально до матки! Убедить себя, какие вы все на деле невинные жертвы. Подорваться на собственных эмоциях и, само собой, с обязательным сносом крыши. Довести в своём восприятии и без того напряжённую атмосферу до точки невозврата. А потом раз! – он вдруг очень громко щёлкнул пальцами левой руки, причём настолько неожиданно, что Элл всё-таки не удержалась и вздрогнула. – И ты уже начинаешь мне подмахивать. И дышать, и дрожать уже по-другому. Вначале неуверенно, прислушиваясь к себе, к тому как тебя ведёт. И, да, совсем уже не так, как до этого. Ну, а дальше – самое банальное дело техники. Похотливой сучке очень сложно скрыть то, как она течёт. Вернее, вообще никак, особенно от долбящего её члена. Прости, конечно, милая, но в том, что ты пропустила самое лучшее представление в своей жизни, нет моей вины. Так что, увы и ах, но поезд давно ушёл. На словах такое не передашь. Тем более те исключительные моменты, когда начинаешь подбирать нужные ключики к особо недоступным сучкам. Вот тогда-то я и завожусь по полной, чувствуя, как они ломаются под нажимом моих пальцев, трещат и поддаются. Жаль, ты этого уже никогда не узнаешь. А так, было бы что вспомнить на старости лет в холодную зимнюю ночку…
– Охренеть, какой же ты… напыщенный ублюдок. Да я в жизни не поверю в эти долбоёбские сказочки! Чтобы кто-то из всех ваших предыдущих жертв ни разу не обратился в полицию? Чушь несусветная!
Девушка тоже презрительно сощурила глаза, скривив губы в циничной усмешке, да только Гордон на все её ужимки и бровью не повёл.
– Да мне как-то по херу, во что ты там веришь, а во что нет. – мужчина с ярко выраженным пофигизмом лениво фыркнул и слегка закатил глаза. – Я тут не подряжался кому-то и что-то доказывать. Что ты тут вообще пытаешься выцепить? Возомнила себя Жанной Д’Арк? Могу напомнить, чем она кончила. И твоё счастье, что ты не знаешь ни по слухам, ни по личному опыту, что такое изнасилование для представителей органов уголовного права. По сути, это сущий геморрой, не только для них, но и для любой наивной дурочки, рискнувшей пойти войной на ветряные мельницы. Иначе бы каждая вторая замужняя дама могла бы уже ходить в полицейский участок по месту жительства, как к себе на работу, заявляя раз за разом о том, что её изнасиловал или пытался изнасиловать собственный муж, сосед, отец, брат, любовник, ротвейлер любимой бабушки... Без имеющихся прямых доказательств, самоотверженных свидетелей и пары стальных яиц у самой жертвы, за подобное дело не возьмётся ни один прокурор страны. Да будь ты хоть вся от макушки до пят покрыта синяками, царапинами и кровоподтёками, а из всех щелей и дырок вытекала литрами сперма – даже этого было бы недостаточно. Для начала попробуй доказать ещё, что ты не являешься еб*нутой мозахисткой и прожжённой по совместительствую бля*ью. Готов поспорить, даже среди твоих очень близких знакомых и вроде как преданных друзей обязательно найдётся парочка законопослушных доброжелателей, кому прямо сейчас захочется поделиться своими ценными наблюдениями о твоей увлекательной жизни с так называемой тёмной стороны. В этом вся суть грёбаной реальности, детка. Самой беспощадной и в то же время абсолютно уязвимой и беспомощной в нашем мире является голая правда. Вот её-то во истину насилуют вдоль и поперёк практически все, кому не лень, включая тебя.
Марк вдруг выставил правую руку локтем на столешницу, направив в лицо девушки указательный и средний палец с зажатой между фалангами сигаретой. Эдакий обличающий жест, от которого даже у Элл ни с того, ни с сего вдруг перехватило дыхание и ощутимо затряслись поджилки.
Вот именно! Чем она вообще думала, когда рванула за ним следом в этот треклятый бар? Уж явно не головой. Могла бы ещё по предыдущему с ним общению догадаться, какой он на деле редкостный болтолог и изощрённый манипулятор (плюс хрен знает кто ещё). Этот реально мог с лёгкостью вые*ать кому угодно мозг, незаметно докопаться до чужого сознания и слабых сторон и в нужный момент прессануть по психике идеально подобранной комбинацией фраз. Ни дать, ни взять непревзойдённый иллюзионист, чьи искусные пальцы способны играться на самых скрытых струнах людской сущности, перенастраивая их тональность и звучание на угодную ему частоту.
Несомненно, он обладал в своём роде исключительным даром (то ли внушения, то ли воздействия), который в своё время не мог не привлечь внимания Елизаветы Кэрролл (впрочем, как и его не менее завораживающая внешность). А теперь под него умудрилась подпасть и Эльвира, пока ещё как бы вскользь и невзначай. Вопрос в другом. Хотела ли она узнать истинную силу его талантов на себе сразу с нескольких сторон? Если он умудрялся достать до костного мозга своей отвратной манерой резать по живому правдой-маткой, что будет, когда он надумает немного подсластить пилюлю?
– Готов поспорить, в своём одержимом желании засадить меня далеко и надолго, ты бы пошла на многое, пустившись в куда более тяжкие вещи, чем те, которые, по чистой случайности, минули тебя сегодня стороной. Думаю, мне нет резона говорить теперь, насколько тебе повезло (или не повезло – тут уж с какой стороны посмотреть). Можешь считать, что каким-то чудом отделалась лёгким испугом. А вот корчить тут передо мной Сару Коннор, пытаясь меня нагнуть и передрючить, я тебя умоляю – не надо! Не напрягай свои нежные извилины, у тебя ни хера в любом случае не выйдет. Уровень совершенно не тот. Хотя, надо отдать должное, тебе-таки удалось меня слегка шокировать. Явиться на мои светлы очи меньше чем через полчаса после почти свершённого над тобою акта насилия… Такое даже в дешёвых триллерах редко где увидишь. Поздравляю, у тебя в натуре железные яйца. И-таки да! Я прям весь такой сижу не в меру восхищённый и шизею от пробравшего меня экстаза. Вставило конкретно, по самое немогу, аж до эрекции.
Грёбаный сукин сын! Непрошибной, до омерзения скользкий и изворотливый сукин сын!
Не удивительно, почему Лиз Кэрролл когда-то на него повелась. Это же живое воплощение непримиримого вызова и постоянного конфликта сторон, способного свести с ума любого, у кого действительно очень слабая психика. По сути – сплошной сгусток воспалённых эмоций, натянутых до пределов нервов и убийственного характера с эффектом шаровой молнии, который не перевоспитаешь ни одной пси-ломкой. Правда, Элл до сих пор не могла понять, как эти двое совершенно разных и абсолютно ничем не похожих по своей натуре людей сумели найти когда-то что-то общее (это, если не считать постели).
