— А что ты чувствуешь сейчас?
— М-м-м... Твою руку. Она… теплая, — говорит Эви слегка дрожащим голосом.
— А теперь?
Я опускаюсь ниже. Мое дыхание легко скользит по ее губам, и Эви распахивает глаза. Она откидывает голову назад. Ее щеки розовеют, взгляд широко открытых глаз впивается в мой. И в нем что-то есть. Теперь я вижу это так же ясно, как если бы всматривался вглубь самого синего океана. Эви скользит взглядом по моим волосам, глазам, линии челюсти, а затем останавливается на губах.
— Эви, — бормочу я, обводя пальцем изгиб пухлых губ, и подмечаю крошечный намек на влажность на ее нижней губе. — Закрой глаза, потому что я собираюсь тебя поцеловать, и когда сделаю это, то хочу знать, что ты чувствуешь.
Эви закрывает глаза и резко вдыхает. Она двигается ближе ко мне, и моего носа достигает ее теплое дыхание, которое шепотом распространяется по всей моей коже, вызывая дрожь в позвоночнике. Ее запах. Этот аромат ванили обволакивает, гипнотизирует и опьяняет так, что у меня кружится голова.
И тогда я, наконец, делаю это. Заключив в ладони ее лицо, прижимаюсь своими губами к ее губам. И, блядь, она лучшее, что я когда-либо пробовал в жизни. Ее такие мягкие и сладкие губы нетерпеливо двигаются под моими. Дразня, я терзаю ее губы, и, когда они раскрываются, мой язык проникает внутрь. Наши языки переплетаются, как две гибкие лозы, танцуя и исследуя друг друга.
Я моментально растворяюсь в ее тепле, в ее особенном аромате — смеси из ягод и дорогого шоколада. Такой приятный вкус должен быть под запретом. Эви сводит меня с ума, и я хочу накрыть ее своим телом, чтобы показать, насколько сильно.
Но я не тороплюсь. А когда Эви стонет мне в рот, тем самым сообщая, что она ждала этого так же долго, как и я, в моей груди взрывается фейерверк.
Она проводит пальцами по моим волосам, притягивая ближе, желая чувствовать меня еще глубже, и я издаю стон, звук которого вибрацией проходит между нами. Скольжу руками по изгибу ее шеи, коже, и Эви начинает нетерпеливо хныкать.
Я мечтал об этих звуках, постоянно думал о них, но теперь, когда действительно слышу их, они звучат в тысячу раз лучше, чем в мечтах. Я чувствую, что мое тело способно раствориться. Из головы вылетело даже мое собственное имя. Годы тоски и желания вышли на поверхность, и теперь мой язык у нее во рту, а руки путешествуют по обнаженным участкам ее тела.
Я целовал многих девушек. Но только сейчас понимаю, что это было не то. Я никогда не целовался. Не так. Взрыв чувств в моей груди настолько мощный и насыщенный, что он легко может сдвинуть горы. И я желаю большего. Я хочу всего этого.
Медленно отрываюсь от рта Эви, дразню нижнюю губу и сразу чувствую потерю, как только мы разъединяемся. Ее губы покраснели, грудь поднимается в унисон с моей.
— Итак, что ты чувствовала? — шепчу я, и она фокусирует взгляд голубых глаз на мне.
— Все, Дилан, — мягко произносит Эви, и я целую ее лоб, кончик носа, уголки губ. — Почему мы так долго ждали, чтобы сделать это?
— Не знаю, — отвечаю ей, — но уверен, что хочу делать это снова и снова, и снова, и снова. Начнем прямо сейчас?
Глава 22
Эви
Ему нравилось последним желать спокойной ночи
Понятия не имею, как долго мы целуемся, но знаю, что мои губы опухли и болят. Но я не хочу останавливаться. Я могла бы целовать его вечно, и все равно этого будет недостаточно.
— Мы должны идти, — шепчет Дилан. — Хотя я хочу целовать тебя до тех пор, пока не отвалятся губы.
Хихикаю:
— Своих я даже не чувствую.
— Пошли, смешная девчонка. Я отведу тебя домой.
Он протягивает руку и поднимает меня на ноги, затем берет покрывало. Я забираю клубнику и бутылку сидра, стараясь при этом собрать звезды. Хочу запомнить эту ночь.
— Оставь звезды. Я захвачу их на обратном пути.
Он обхватывает мою ладонь своей сильной рукой, и меня пробирает дрожь. Забавно, что, просто держась за руки, чувствуешь себя так, словно можешь летать.
Я так широко улыбаюсь, что мне больно, но, когда случайно смотрю на Дилана, вижу на его губах такую же улыбку. Замедляю шаг. Не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась. Тем не менее мы слишком быстро оказываемся возле моей двери, и меня накрывает волной застенчивости, даже несмотря на то, что мы целовались в течение двух часов. Я ерзаю, перебирая в руках звезды.
— Спасибо, Дилан. За звезды. За сегодняшний вечер.
Пальцем он приподнимает мой подбородок, заставляя встретиться с ним взглядом. Его волосы прикрывают глаза, и я убираю их пряди в сторону, а затем, приподнявшись на цыпочки, нежно целую Дилана в губы. Он смотрит мне в глаза, но ощущение такое, будто видит мою душу.
— А потом она поцеловала его, — бормочет Дилан, — и из его головы улетучились все мысли. Это был поцелуй, о котором он мечтал и который был в тысячу раз лучше, чем те мечты. Он был уничтожен, в самом хорошем смысле этого слова... И больше никогда не станет прежним.
Я не могу отдышаться, по щекам текут слезы. И я благодарю окутывающую нас темноту за то, что Дилан не видит, что делает со мной, и не слышит быстрый танец моего сердца, пытающегося вернуться к нормальному ритму.
— Спокойной ночи, Эви.
Его фигура превращается в тень, когда я произношу слова, которые он уже не слышит:
— Спокойной ночи, Дилан.
Закрыв за собой дверь, я благодарю ноги за то, что они все еще меня держат. Не могу даже смотреть на ступеньки лестницы, не говоря уже о том, чтобы подниматься по ним. Часть меня хочет просто завалиться на диван, но каким-то чудом мне удается заставить ноги двигаться наверх, чтобы попасть в свою комнату.
Первым делом я открываю ящик комода и вынимаю фиолетовый мешочек, в котором храню счастливый пенни, и складываю в него звезды. Из-под полосатого носка торчит краешек моего дневника, и я беру его в руки.
Опустившись на кровать, я ложусь на живот и открываю пустую страницу. Потирая пальцем нижнюю губу, с улыбкой касаюсь ручкой бумаги.
«Сегодня вечером я поцеловала своего лучшего друга. Это был лучший поцелуй в моей жизни.
P.S. Не уверена, что он теперь мой лучший друг».
На комоде звонит телефон, и я практически падаю с кровати, пытаясь добраться до него. Сейчас одиннадцать часов, и существует только один человек, способный так поздно мне звонить. Даже Нора знает, что меня это раздражает, потому что в это время я обычно читаю.
Голос Дилана пробуждает меня, и я улыбаюсь теми самыми губами, которые он недавно целовал.
— Привет, — выдыхает Дилан в телефон, и мое нутро охватывает дрожь.
— Привет еще раз.
— Чем занимаешься?
Он чем-то хрустит мне в ухо, и я хихикаю.
— Делаю запись в дневнике.
На самом деле я уже все записала, но ему необязательно об этом знать.
— О чем пишешь?
— Диллс. Личный дневник не без причины так назвали.
— Хм-м-м. Хорошо. Ну, я просто хотел услышать твой голос. Знаю, прошло всего десять минут, но я не могу лечь спать.
— Все хорошо?
— На самом деле нет. Не могу перестать думать о том, как замечательно было тебя целовать... Я не хотел останавливаться.
Касаюсь своих опухших губ и закрываю глаза, пытаясь контролировать дыхание.
— Я знаю, — говорю так тихо, что не уверена, услышал ли он меня. Проходит минута или две, прежде чем он снова говорит:
— Кстати, завтра вечером бабушка готовит ужин. Ты придешь? Если хочешь, можешь даже пригласить сумасшедшую Нору.
— Конечно. Что мне принести? — Зажав телефон между плечом и ухом, я закрываю дневник и переворачиваюсь на спину.
— Только себя.
Мне кажется, он копошится с пакетом чипсов со вкусом барбекю... Его любимые.
— Хорошо, тогда увидимся завтра вечером около семи... Спокойной ночи.
— Эй, Диллс?
