— Пошла ты на хуй, Холли!
— Да, Уайатт! — я подбадривала его, подпрыгивая на месте, когда он издал радостный вопль, и черты его лица внезапно стали ярче. От нас обоих исходила свобода, напряжение рассеивалось в дымном воздухе.
— Я отпускаю тебя, — продолжил Уайатт, повысив голос и ругая обуглившуюся ткань в огне. — Ты больше не имеешь надо мной власти. Мне на тебя наплевать, потому что я никогда не был тебе дорог.
Уайатт повернулся и дал мне пять, радостный и гордый. Подстёгиваемая им, я вырвала огромную кучу страниц, тех, которые представляли самую сложную часть измены Джейка.
— Меня больше не волнует, что он мне изменял. Я просто ненавижу то, как долго я мучила себя, пытаясь понять, почему ему не хватало только меня. Почему он погнался за девушкой, с которой изменил мне, когда я их нашла, вместо того, чтобы бороться за меня. Я так усердно работала, чтобы быть уверенной в себе, но последние пару месяцев заставили меня усомниться в своей состоятельности чаще, чем мне хотелось бы признать. Но не более того!
— Да, к черту всё, он — мудак, Аврора. А теперь сожги это дерьмо! — прокричал Уайатт с легкомысленной, почти маниакальной улыбкой. Его высокая фигура сотрясалась от смеха, такого громкого, что эхо разносилось по горам, когда я бросала страницы в огонь, а затем и весь блокнот.
— Подожди секунду, — Уайатт взбежал по лестнице и скрылся в своём доме, оставив меня на пару минут наблюдать, как блокнот превращался в пепел.
Забавно, потому что, несмотря на то, что разговоры о Джейке всё ещё причиняли мне боль, я поняла, что в последнее время я думала о нём гораздо меньше, чем ожидала. Как будто последние раны начинали затягиваться.
Когда Уайатт вернулся, у него в руках было ещё больше одежды. Он протянул мне рубашку с кричаще белым воротничком, а затем подбросил в огонь ещё одну футболку. В ответ, торжествующе шипя, вспыхивали более насыщенные оттенки оранжевого пламени и рубиновые искры.
— Одежда, которую Холли когда-то купила мне, которую я терпеть не могу, и никогда не носил, но всегда жалел выбросить, — Уайатт кивнул на рубашку, которую я держала в руках. — Я имею в виду, когда мне вообще понадобится её надеть? Она буквально создана для какого-нибудь городского офисного работника, как будто Холли пыталась постепенно превратить меня в такого же. Как будто того, кто я есть, ей было недостаточно, но на хуй! Никто, ни я, ни ты, не должен подвергать сомнению нашу ценность. Так что, помоги мне и сожги это дерьмо.
Неудержимый смех вырвался из меня, когда я бросила рубашку и наблюдала, как Уайатт раскинул руки в стороны, освободившись, позволив остальной одежде упасть в огонь. Я никогда не могла себе представить, как кто-то мог захотеть изменить этого мужчину, стоящего передо мной, в нём могло быть много тёмных, острых углов, но в тени прятались страсть и доброта, которых, по-моему, я никогда раньше ни в ком не находила.
Внезапно пламя яростно взметнулось вверх, и Уайатт оттащил меня назад, так что я ударилась о его грудь.
Но никто из нас не пошевелился.
Мы просто стояли, глядя на огонь, горячее дыхание Уайатта чувствовалось на моих волосах, пальцы всё ещё лежали на моих руках, проводящие линии вверх и вниз. Если бы я снова позволила себе быть безрассудной, я бы ещё сильнее прижалась к нему, позволив сильному жару его тела распространиться по всему телу. Или, может быть, я бы схватила его за руки и обвила их вокруг себя, чтобы полностью оказаться в его объятиях, как тогда, когда мы танцевали.
— Боже, как же приятно, — признался Уайатт, предположительно о том, чтобы сжигать всё в огне. Его голова наклонилась ближе к моей, и, клянусь, он медленно вдыхал. Затем низким голосом, словно раскрывая мне секрет, он сказал:
— Ты доставляешь мне удовольствие, Аврора Джонс.
Весь мой самоконтроль растаял, и я не смогла удержаться, чтобы не признаться вслух в том, что знала слишком давно.
— Мне тоже с тобой хорошо, Уайатт Хенсли.
ГЛАВА 20
Уайатт
Мне неприятно, но я провёл ещё один вечер, листая Инстаграм Авроры, вместо того чтобы читать книгу, которую взял в руки. Я всегда говорил ей, что собирался посидеть у камина или на диване, погрузившись в изучение какой-нибудь истории, но едва успевал прочитать несколько страниц, как сразу же смотрел в телефон, просто чтобы увидеть её лицо.
Сегодняшний день был тяжёлым. У меня было достаточно дел на ранчо, включая уход за больной тёлкой, что всегда выводило меня из себя. Особенно, когда знаешь, что не можешь позволить себе купить для них лучшие лекарства, и в основном просто пытаешься обеспечить им как можно больше комфорта, пока они не подхватят инфекцию. Затем Аврора призналась, что была отвлечена планированием завтрашней встречи со своим агентом, из-за которой она переживала, и никак не могла закончить с последним гостевым домом. Так что, несмотря на сильную головную боль, я, естественно, ухватился за возможность помочь ей, радуясь облегчению, промелькнувшему в её глазах, зная, что это моих рук дело.
Как только мы закончили, Аврора объявила, что ей нужно принять долгую горячую ванну. Картинка, мелькнувшая у меня в голове, заставила мою кровь прилить к самым неожиданным местам, и я почувствовал себя глупым, озабоченным подростком. После этого я поспешил прямиком домой, принял холодный душ, приготовил немного еды и устроился с виски и книгой на диване, чтобы отвлечься.
Но я очень слабый мужчина.
И хотя мне было неприятно признавать, что её дурацкие оздоровительные штучки работали после того, как я сжёг одежду, которая напоминала мне о Холли прошлой ночью, я чувствовал, что мой разум совершенно свободен, и я мог думать только об Авроре.
Странно видеть эту сторону Авроры в её соц. сетях, которые так прекрасно выстроены, но не показывают все её прекрасные лучшие и уязвимые качества. К сожалению, сейчас там больше фотографий ранчо, включая фотографии нас, работников ранчо, занимающихся йогой. Но не было никаких признаков того, что она морщила свой веснушчатый носик, когда смеялась или злилась на меня, или того, как грызла ноготь на большом пальце, когда думала, или как исполняла странный танец, когда чему-то радовалась.
Боже. С каких пор я стал так одержим Авророй?
Мне пора было идти спать.
Я в последний раз просмотрел свою ленту новостей, когда Аврора внезапно опубликовала новое фото.
И в руках у неё был чертов вибратор.
Мне пришлось повторить попытку обновить страницу, но я не ошибся — на этом фото она позировала с ярко-розовой пулей, сияя. Её волосы немного растрепаны, а золотистый оттенок кожи говорил о том, что она пережила оргазм. Очевидно, она сделала это нарочно, и завела меня гораздо больше, чем следовало бы. Я хотел быть тем, кто заставит её выглядеть именно так.
В подписи к фотографии говорилось:
Самоудовлетворение — форма заботы о себе! Независимо от вашего семейного положения, доказано, что выделение времени своему удовольствию снижает стресс и повышает уверенность в себе. А что может быть лучшим способом позаботиться о своём психическом здоровье, чем потрясающий оргазм? Я знаю, что Пинки определённо помогла мне снять напряжение, пока я усердно работала в Штатах на ретритом. Рори ХОХО.
Мой взгляд возвращается к имени Пинки.
Я подумал, что так звали её плюшевого мишку.
Неужели она пользовалась Пинки в том пустом доме, совсем одна, в то время как я буквально жил по соседству?
Подождите-ка.
Она сказала мне, что Пинки присматривала за ней в ту ночь, когда она поцеловала меня… Чёрт, она что, пошла играть сама с собой после того, как поцеловала меня? А я сидел той ночью на кровати, сжав свой член в кулаке, представляя, что её губы обхватывают меня, в то время как она тоже кончала, думая обо мне?
Боже, мой член затвердел в спортивных штанах…
Нет.
