— Наверное. По крайней мере, грустные вещи кажутся мне правдивыми.
— Правдивыми? Счастье — это не правда?
— Это правда, — он улыбнулся. — Но печаль более верна. Независимо от того, что жизнь содержит, это грустно, потому что она имеет свой конец.
— Но жизнь была бы адом, если бы это продолжалось вечно.
— Или раем, — пробормотал он.
Я прошлась пальцами вниз по груди Мэтта. Я могла ощущать несколько ребер. Боже, он весь состоял из мышц и упругой кожи. Я наблюдала за тем, что он выбрал на ланч ранее, в то время как он плотоядно следил за мной, будто я была самая вкусная вещь на столе.
Я хотела накормить его. Я хотела утешить и позаботиться о нем.
И я хотела никогда его не отпускать, что было неизбежно в этот вечер. Ему, вероятно, завтра на работу, и я, безусловно, должна была начать исполнять свою долю работы дома — распаковать наконец-то вещи, приложить более серьезные усилия, чтобы помочь маме с работой и освежить мое резюме для Памелы Винг. О которой я только вспомнила.
— Мэтт, ты знаешь номер факса в офисе Памелы Винг?
— На самом деле, знаю, — сказал он. — Я дам его тебе, прежде чем уйду.
Прежде чем уйду. Моя грудь напряглась.
Где-то вдалеке я услышала выстрелы.
— Фейерверк начинается, — сказала я. Слава Богу. Я не могла лежать, не думая о Мэтте, уезжающем сегодня вечером. — Нам лучше подняться на крышу.
— Да, — он звучал так же подавленно, как и я себя чувствовала.
Это была жаркая ночь, но мама зажгла огонь в камине, и мы все сидели на крыше, наблюдая за тремя отдаленными представлениями. Мэтт подтянул свой стул до смешного близко к моему, и по-прежнему выглядел несчастным из-за такого расположения. Я думаю, он предпочел бы меня у себя на коленях.
Он нервно проверил свой телефон. Мне пришлось подтолкнуть его несколько раз, чтобы показать ему красивые фейерверки, те, что опадали, как золотая пыльца, и задерживалась в небе.
Когда последний фейерверк погас, Мэтт помог убрать складные стулья и очистить свечи от москитов. Дейзи скулила и следовала за ним. Мне тоже хотелось скулить и следовать за ним.
Он пожал руку отцу. Обнял маму. Джей и Крисси были уже внизу, играя в PS 3, и они будут играть еще до двух часов ночи.
Я плелась за Мэттом к его машине.
Я могла бы сесть и поехать с ним домой. Он бы хотел этого? Этот вечер был волшебным для меня, но, возможно, не для Мэтта. Возможно, он не мог дождаться, чтобы оказаться в одиночестве. Он был загадкой, и чем больше я открывалась ему, тем более закрытым он казался мне.
— Я знаю, что не могу украсть тебя сегодня вечером, — сказал он. — Ты бы поехала со мной?
— В мгновение ока, Мэтт. Но…
— Я знаю. Жизнь.
— Да, — я держала его за бедра. — Завтра пятница.
— Я могу тебя увидеть?
— Конечно! Нет никого, кого бы я предпочла видеть, и не похоже, будто у меня есть какие-то другие друзья.
— А как насчет школьного друга?
— Эвана? — я рассмеялась. — Он не в счет. Он пытается залезть мне в штаны.
На мгновение, Мэтт выглядел откровенным убийцей. Я сглотнула и попыталась обнять его. Его тело было неподатливым.
— Эй, эй, — сказала я. — Ты — мой единственный друг здесь. Ты — мой единственный возлюбленный.
Возвлюбленный. Черт, это слово звучало странно. В любом случае, кто мы были друг другу? Встречались или были просто приятели по траху?
— Возвлюбленный, — пробормотал Мэтт. Он, должно быть, обдумывал подобные вопросы.
Наконец, он обнял меня и поцеловал, говоря своим телом, что не хотел прощаться. Поцелуй углубился. Он тихо застонал мне в рот и начал притягивать мое тело к своему. Боже, он хотел меня снова. И я тоже снова хотела его. Я хотела его до тех пор, пока мы оба не будем достаточно истощены, чтобы двигаться.
Я обернула ногу вокруг него и сжала его задницу.
Он прикусил мочку моего уха.
— Если я снова буду тверд, — прорычал он, — тебе придется иметь дело с этим.
— Да, сэр.
Я начала стаскивать с него шорты.Мы засмеялись и оторвались друг от друга.
— Завтра, — сказал он.
Он написал мне номер факса Памелы Винг, когда мы стояли вместе возле его машины, а затем он сел в нее и медленно поехал. Я не думала, что он способен так ездить. Я смотрела, как его задние фары исчезают за углом.
Я начала понимать его отвращение к прощаниям.
Я пересмотрела свое резюме и отправила его по факсу в офис Памелы Винг тем же вечером вместе с сопроводительным письмом, повторно представляя себя и извиняясь за мое неподготовленное состояние при нашей первой встрече, и выражая восторг по поводу работы на нее.
Написание письма и переделка резюме отвлекло мой разум от Мэтта на час. Как только факс выплюнул страницы, я остро почувствовала его отсутствие. Это распространялось в моей груди, пока не начало причинять боль. Почему это происходит?
Может быть, я слишком много видела Мэтта.
Может быть, я недостаточно нагляделась на него.
Я бродила вокруг дома. Он был везде, делал все красивым. Он делал мою кухню красивой. Он делал мой двор сияющим. Он даже нашу отвратительную игровую комнату делал смешной. Теперь же комнаты были темными и одинокими.
Я проверила свою электронную почту, лежа в постели. Я была удивлена, увидев новые главы нашего рассказа от Мэтта, отправленные около пяти минут назад. Я проверила время. 00:50, мой Полуночник. Я улыбнулась и наклонилась, чтобы прочитать его главы.
В вихре последних двух дней, я забыла о нашей истории. Внезапно я не могла дождаться, чтобы увидеть реакцию Кэла на купающуюся Лану. Мои глаза скользнули по тексту.
Ох, это было хорошо.
Знакомое тепло распространялось во мне, пока я читала.
Кэл уставился на обнаженное тело Ланы, не делая никаких усилий, чтобы скрыть свой интерес. «Он не был джентльменом», писал Мэтт, «и наслаждался откровенной роскошью, познавая ее».
Мэтт писал, не ссылаясь на окружающую обстановку, в которой они находились. Кэл не обращал внимания на окружающих. Была только женщина, купающаяся спиной к нему. Я знала, что дальнейшие действия будут многообещающими, когда Кэл бросил взгляд на округлости ее груди, виднеющейся сбоку.
Все же Кэл не обошелся без сложностей. Когда он разделся и подошел к темной реке, он обдумывал, что будет означать для него самого и Ланы, быть вместе. Он был демоном, в конце концов, а она смертной. Мэтт сделал его тяжелое положение искренним и мучительным.
Кэл бродил по миру в шкуре другого.
У него могла быть Лана, но он не мог взять ее. Он не мог любить ее.
Я бесстыдно спроецировала себя на образ Ланы, когда опасное существо подкралось к ней, скользнув в реку как змея. Он извлек мыло из ее рук и начал намыливать ее тело. Бурлящее подводное течение подталкивало их друг к другу.
