Я схватился за ручку двери, когда он остановился перед лифтами.
— Гектор отпустил тебя на этот вечер, дал выходной, так?
— Ага.
— Ну, так, я скажу, что ты подцепил какую-то цыпочку. Что-то типа того. Гектор сможет подтвердить, что тебя там не должно было быть, так что на тебя не подумают. Но на всякий случай держи телефон под рукой и не выключай.
— Конечно.
На этом я закончил разговор. Эйнжел полностью завладела моим разумом и телом, и если она еще раз пошевелится у меня на коленях, мне будет трудно не трахнуть её на заднем сиденье. Я открыл дверцу и вытащил её из машины, затем последовал за ней.
Повернув голову, я осмотрелся по сторонам. Ничто не двигалось, кроме уличного движения.
Питер отстранился, когда мы вошли в лифт.
Эйнжел обхватила себя руками, чтобы её изодранное платье не свалилось совсем. Ей не нужно было беспокоиться об этом. Я сниму с неё это платье, как только мы окажемся в безопасности в квартире.
Глава 26
Эйнжел
Я прислонилась к задней стенке лифта, по коже пробежал холодок от прикосновения холодного металла. Дэвид нажал кнопку пятого этажа, затем повернулся и обхватил меня руками. На том месте, где был самодельный жгут, сочилась кровь, но когда я потянулась, чтобы осмотреть повязку, он схватил меня за руки.
— Не волнуйся об этом, — сказал он и придвинулся еще ближе, его твердое тело прижалось к моему.
Мое сердце подскочило к горлу, и я посмотрела ему в глаза. Голодный взгляд, вот что я увидела.
— Ч-что ты делаешь? — спросила я. Это был мой голос? Такой низкий и хриплый?
— Я отвезу тебя в квартиру, где тебя не тронет никто, кроме меня.
«Никто, кроме меня».
У меня перехватило дыхание. Я была с ним дважды, и каждый раз мы были ограничены временем, правилами или страхом. А вот теперь мы могли бы просто побыть вдвоем. Я сжала бедра от жара, который поднялся у меня внутри. Просто то, как он смотрел на меня, казалось, воспламеняло все мои нервные окончания, и я не могла сказать, была ли я возбуждена, напугана или опьянена смесью того и другого.
Он погладил меня по щеке, вложив всю нежность в этот жест, но по его стальному взгляду я поняла, что под этим скрывается зверь.
— Наконец-то моя, — проговорил он. Его пальцы скользнули по моему горлу. — Именно такая, какой и должна быть.
Я прижала руки к его твердой груди, когда лифт остановился и звякнул. Он поддержал меня, когда я пошатнулась и чуть не упала от движения лифта. Легкая усмешка дрогнула в уголке его губ, как будто он точно знал, почему я не могу отдышаться или встать без посторонней помощи.
Когда двери открылись, он быстро проверил холл, затем вытащил меня из лифта и повел в квартиру под номером 523. Ключ скользнул внутрь, и дверь открылась без скрипа. Квартира за ней была темной и незнакомой.
Дэвид втянул меня внутрь, закрыл дверь и прижал к стене.
— Не двигайся, — сказал он и медленно направился во тьму.
Мои глаза привыкли к слабому освещению, и я смогла разглядеть гостиную, которая выходила на кухню слева. Справа тенистый коридор вел вглубь квартиры.
Когда Дэвид обогнул небольшой кухонный остров из гранита, в кухне зажегся свет.
— Чисто, — сообщил он и направился прямо ко мне, его пальцы теребили пуговицы рубашки, кобуры уже не было.
Я сглотнула. С трудом. Он был таким крупным мужчиной, и видеть его таким — с всепоглощающим желанием в глазах и телом, которое могло исполнить всё, что обещал его рот, да ещё и с процентами — было невероятно.
Он остановился передо мной, его рубашка была расстегнута и открывала мне обзор на широкую грудь, на которой виднелись темные волосы.
— Мне нужно, чтобы ты сказала, что я могу взять тебя, — он приподнял мой подбородок, чтобы я могла посмотреть ему в глаза. — Я хочу тебя во всех смыслах. Не сдерживай себя. Понимаешь?
Я задрожала, мои соски затвердели, выделяясь на тонкой ткани моего испорченного платья. Но смогу ли я дать ему то, что он хочет? Я прикусила губу, а потом смущенно прошептала:
— Я хочу сказать, что я всё еще пытаюсь понять всю эту историю с сексом, понимаешь? Ты мой единственный любовник, я делала это только с тобой и только два раза, и я знаю, что ты тоже говорил, что был девственником, но у меня даже нет опыта в других вещах, и я просто не знаю, смогу ли я быть такой, как ты хочешь меня видеть…
Он остановил меня, коснувшись губ нежным успокаивающим поцелуем. Я была благодарна ему за это. Мысли, крутившиеся у меня в голове, затихли, не переходя в слова, когда он положил одну руку мне на шею, его ладонь с легкостью преодолела расстояние. Дэвид просто положил её там, не сжимая. Ему не нужно было причинять мне боль, чтобы показать, что я принадлежу ему. Одного этого простого жеста было достаточно, и я хотела этого. Моё сердце принадлежало ему пять долгих одиноких лет. Мое тело ощущало потерю от невозможности быть с ним. Он провел кончиком языка по моей нижней губе. Я приоткрыла губы, страстно желая его. Моя неловкость исчезла, когда он разжег пламя внутри меня, его язык пробежался вдоль моего, а его рука обхватила меня, как ошейник.
Мы целовались долгие минуты, пока я не поймала себя на том, что сжимаю его рубашку и вытаскиваю её из штанов. Любовь и похоть поднимались и кружились у меня внутри, переплетаясь, как ветви майского дерева. Такой огонь должен был напугать меня, грозя сжечь дотла, но это только заставляло меня хотеть его еще больше.
Мне нужно было увидеть его целиком, поклониться ему, принести себя в жертву на его алтаре.
Он отстранился и взял меня за руки. Расставив их по бокам, он схватил мое порванное платье и с легкостью сорвал его с меня вместе с клейкой лентой. Ткань соскользнула вниз по моим бедрам и растеклась по твердому паркету. Я была голой под его взглядом, мои испорченные трусики так и остались лежать на полу моей спальни.
Отступив назад, он выпустил меня. Оглядел всю, скользя медленным, задумчивым взглядом, и я чувствовала, как будто он прикасается и гладит руками, хотя он просто смотрел. Как это может быть так эротично? Я не понимала, но не хотела, чтобы это прекратилось.
Когда его взгляд вернулся к моим глазам, он сказал:
— Ты единственная, Эйнжел. Единственная женщина, с которой я был. Ты была у меня первой. С тобой я целовался в первый и единственный раз в моей жизни.
У меня сжалось сердце и бабочки в животе.
— Что? — переспросила я.
Я полагала, что он просто так болтал, прикалывался, но не могла отрицать своего удовольствия от мысли, что он будет исключительно моим.
— До того как я попал в тюрьму, у меня никогда не было женщины. А в тюрьме, — он улыбнулся, и, клянусь, это прозвучало почти застенчиво. — Ну, я думаю, ты знаешь, что там женщин нет совсем.
— Ну а когда тебя выпустили?
— Мне никто не нужен был, — он протянул руку и провел кончиками пальцев вниз по моей груди, между грудей, и, наконец, к моему лону. — Мне кажется, я все ещё был увлечен девушкой, с которой познакомился когда-то давно.
Он провел пальцем по моей щели, и у меня подогнулись колени.
— Это звучит интригующе, — ответила я. Мне потребовалась вся моя воля, чтобы поддерживать зрительный контакт, когда он прижал кончик пальца к моему клитору.
— Она... — продолжа он. Его голос мне показался невероятно низким. — Ты не поверишь, какую ерунду она вытворяла — грабила людей вслепую и складывала все их ценности в украденную наволочку.
— Плохая девочка.
— Ты даже не представляешь, насколько, — проговорил он, круговыми движениями потирая мой клитор, а моя киска становилась влажной от его прикосновения. — Она была невысокого роста. Красивая. Шикарные сиськи, сладкий ротик и попка… Как картина, которую нужно нарисовать и повесить в каждом доме. Может быть, над камином.
Мои веки затрепетали, когда он скользнул пальцем дальше, толкая меня за грань.
— Так хороша?
