Она проносится потоком по телу, когда я в который раз ловлю взгляд Славы в зеркале заднего вида. Он сразу отводит глаза, а мне в очередной раз приходится убеждать себя, что это все моя паранойя. Вот только вопрос «Что он здесь делает?» не покидает. Вряд ли Дима послал его приглядеть за мной. Не может он быть настолько жестоким.
Дима…
Он вообще не оставляет мои мысли. Я до сих пор не могу решить, говорить ему о моей беременности или лучше молча развестись, уехать куда-нибудь, желательно ближе к морю, и жить спокойно. Сомнений нет, что, если Дима узнает о ребенке, то не отпустит. Я снова окажусь в ловушке несчастливого брака, запертая в доме, который когда-то создавала для своей семьи. Все благие намерения мужа, озвученные шейху, пойдут прахом. Мне же придется смирится с вечно ставящим меня на второе место мужем. И возможно, закрывать глаза на его измены оправданные работой.
Теряюсь в рое мыслей, смешанных с постоянным беспокойством из-за Славы. Все сильнее сжимаю белоснежный клатч, который притащила для меня Лиза из своей комнаты. Кристаллы впиваются в подушечки пальцев, немного отрезвляя. По крайней мере, я откидываюсь на спинку сиденья и позволяю себе следить за ночными огнями города.
В какой-то момент, движение становится настолько медленным, что я могу в подробностях рассмотреть фасады старинных двухэтажных зданий, постепенно погружаемых в темноту. А вот постоянные остановки, за которыми следуют недолгое движение, не очень хорошо действуют на мой желудок. Он в очередной раз опасно сжимается. Я поглаживаю живот и одновременно мысленно благодарю организм за то, что тошнота не подкатывает горлу во время очередного резкого торможения.
Узнаю место. Мы почти подъехали. Количество машин зашкаливает. Гости во всю прибывают. Вздыхаю и прикрываю глаза.
Не знаю, сколько еще мы то начинаем двигаться, то тормозим — теряю счет времени и даже в какой-то момент успеваю задремать, но когда холодный ветер окутывает мое тело, сразу же распахиваю глаза.
Дверца машины открыта. Инструментальная музыка, смешанная с шумом голосов, врывается в салон машины. А передо мной рука…
По телу прокатывается дрожь. Понимаю, что по правилам приличия должна принять предложение водителя. Оглядываюсь — второго охранника нет. Блин. Набираю в легкие побольше воздуха и быстро вкладываю похолодевшие пальцы в протянутую ладонь.
Слава помогает мне выйти из машины, и я сразу же выдергиваю руку.
Оказываюсь в атмосфере праздника: огни покрывают старинное здание, софиты освещают не только ковровую дорожку, у которой собрались журналисты, но и проходятся по машинам, подъезжающим ко входу; мужчины в смокингах, женщины в вечерних нарядах повсюду. Охраны столько, что куда не глянь, наткнешься на мужчину в черном костюме и наушником в ухе. Интересно, где Вадим?
Пробегаю глазами по людям, встречаюсь взглядом на Лизу. Рядом с ней стоит шейх в белым традиционном костюме, больше напоминающим длинную рубашку, с покрытой головой черном костюме и держит ее за руку. Он разговаривает с мужчиной. Дрожь пробегает по позвоночнику, как только вижу мощную фигуру в черном смокинге, и усиливается, когда мужчина оборачивается. Он сканирует пространство, задерживается на Славе, хмурится, поджимает губы, и только после этого смотрит на меня. Скользит по мне взглядом. Медленно. Сверху вниз. И обратно. Наши взгляды встречаются.
Секунда, две и Дима идет ко мне, по пути, снимая пиджак. Он остается в рубашке. Тоже черной.
Я и не понимала до этого момента, как на самом деле продрогла — температура успела прилично опуститься, холод покусывает кожу, пока тепло тела Димы, которое не успело выветрится из дорогой ткани, не окутывает меня.
— Ты хорошо выглядишь, — он коротко улыбается и протягивает мне руку.
Я смотрю на открытую ладонь и понимаю, что не испытываю ни отвращения, ни страха, как совсем недавно, когда вкладываю в нее пальцы. Кожа грубая, теплая. Сердце сильно колотится. Кажется, вот-вот выпрыгнет из груди.
— Спасибо, — мой голос охрип. — Кхм… Ты тоже.
Дима не отводит от меня глаз. Складывается ощущение, что он хочет запомнить каждую черточку на моем лице, так пристально он смотрит. Его большая ладонь крепко, но несильно сжимает мою руку, аромат мускуса и хвои вызывает противоречие в моем желудке — он очень не вовремя бурлит.
Дима тут же опускает взгляд на мой живот и сводит брови:
— Ты голодна?
Хочу сказать нет «нет», но зарубаю это желание на корню.
— Немного, — робко улыбаюсь. А могло бы вывернуть прямо на его туфли, иначе точно пришлось бы объясняться. Глубоко вздыхаю и сразу же жалею об этом, тошнота подкатывает к горлу.
— Пойдем внутри, там уже должен был начаться фуршет, перекусишь перед банкетом, — Дима тянет меня к красной дорожке. Я бросаю на нее взгляд и на меня тут же накатывает паника. Не понимаю откуда появляются мысли о том, что тошнота подкатит к горлу в самый неподходящий момент, но на этот раз меня вырвет, что, естественно, снимут камеры. Тяну Диму за руку.
— Мы можем туда не идти? — я указываю подбородком на ковровую дорожку, по которой идут шейх с Лизой. Уверена, вспышки камер ослепляют их. Осознание, что скоро могу оказаться в центре внимания, заставляет меня умоляюще посмотреть на Диму.
Он долго смотрит и кивает.
— Пойдем, — муж ведет меня в противоположную сторону, маневрируя между людьми и спокойно проходя мимо охраны.
Я покорно иду за ним, но чувство дискомфорта не оставляет меня. Оно скользит по коже будто по ней бегают множество насекомых и своими маленьким лапками щекочут кожу. Оглядываюсь и понимаю, что зря.
Слава не просто смотрит на меня. Он прожигает взглядом мою спину. В его глазах я улавливаю огонек ненависти.
— Сюда забежала кошка? — задаю самый нелепый вопрос из возможных.
Дима придерживает для меня дверь и ждет, пока я переступлю порог. Хоть каблуки на этот раз не сильно высокие, у меня все-таки получилось по дороге разочек подвернуть ногу. Хорошо еще ничего не повредила. Но с того момента Дима внимательно следит за каждым моим шагом и крепко держит за руку, пока ее не пришлось отпустить, чтобы открыть тяжелую старинную дверь.
— Ты знаешь об этом? — Дима ждет, пока я без эксцессов войду, только после этого сам переступает порог, и я слышу щелчок замка.
Мы оказываемся в каком-то темном коридоре, поэтому я достаю телефон из клатча и свечу на немного обшарпанный паркет. Коридор довольно узкий, и конца его не видно — фонарик у телефона не очень сильный. Холодок волной прокатывается по коже. Перехватаю клатч и телефон одной рукой, а свободной — ищу Диму сзади. Но как только чувствую прикосновение к пояснице, вздрагиваю. Сердце пускается вскачь, пока сильные пальцы не обхватывают мою ладонь, лишь тогда оно замедляет ход. Еще один фонарик освещает пространство вокруг.
Следую за Димой, окруженная его запахом и чувствую… спокойствие. Дыхание ровное, как и сердцебиение. Даже то, что коридор все не заканчивается, не беспокоит меня. С каждым шагом я чувствую уверенность. Плечи выпрямляются, и под ноги я не смотрю. Дима выходит чуть вперед и мне этого достаточно, чтобы не бояться свернуть себе шею, наступив на какую-то выбоину в полу.
Я двигаюсь за мужем, пока он не толкает дверь в конце коридора, и мы не попадаем на бал.
Яркий свет режет глаза, которые привыкли к темноте. Инструментальная музыка звучит громче, чем на улице. Людей намного больше. Они везде: за столиками у стен, на танцполе и вокруг него, общаются небольшими группками. Я также замечаю людей на балконах второго и третьего этажа. Музыкантов вижу в последнюю очередь. Их закрывает толпа, окружившая невысокую сцену посреди танцпола.
Стеклянный потолок напоминает ресторан, куда водил меня Дима. В груди что-то неприятно покалывает, но тут же отпускает, когда муж заводит меня в толпу. Он легко маневрирует между людьми. Также, как и на улице. А иногда люди сами уступают ему дорогу, скорее всего, замечая грозный взгляд. Мы пересекаем танцпол, не задерживаясь у сцены, и идем в противоположную сторону от входа.
