— Дашь… — я повернулась к Рите.
— Что?
— У меня воды начали отходить. — Я вылупила глаза на подругу.
— Сейчас?
— Ага.
— До машины дойдешь? Тут рядом совсем.
— Дойду.
Мы тихонько добрались до машины. Я усадила Ритку и набрала Антона.
— Алло.
— У Риты воды отошли. Мы едем в родильный дом, захвати сумку, которая…
— Я все знаю. Сейчас приеду.
Не знаю, как, но Антон приехал к родильному дому раньше нас. Около центрального входа стояла целая толпа народа. Антон, Богдан, куда без него. Охрана. Санитары.
Антоха помог Рите выбраться из машины и её тут же усадили в кресло, и покатили внутрь здания. Антоха бежал следом.
Я припарковала машину и пошла к центральному входу.
— Привет. — не громко сказал Майор.
— Не уехал ещё?
— Я и не собираюсь.
— Слабо верится.
— Туда пойдем?
— Я пойду, а ты, как хочешь.
— Я тоже пойду.
Мы зашли в приемный покой и на меня тут же накинулась медицинская сестра.
— Рожать?
— Пока нет. Мы с Синицыными. — отнекивалась я.
— Ну и хорошо. Всех сегодня приспичило рожать, прям такой день плодотворный.
— Мне пока рано.
— Ну и отлично. Знаете, где зал ожидания?
— Да.
Я прошла по коридору и села на мягкий диван в зале ожидания. Их на этаже было два и в нашем было всего пару человек. Богдан присел на соседнее кресло.
Прошло, наверное, минут пять, когда в зал зашел доктор.
— Разин кто?
— Это я. — тут же подскочил парень.
— Поздравляю, у вас сын. Три триста. Можете пройти к жене.
— Поздравляю. — сказала я. Парень поблагодарил и пошел за доктором. Я улыбалась. Такое счастье услышать эти слова, даже если люди тебе совсем не знакомы.
— Ты что-то хочешь? — проявил заботу Богдан.
— Чтобы ты уехал.
— Не ври. Этого ты не хочешь. Воды? Поесть?
— Воды.
— Сейчас принесу.
— Эх Антоха занят, а так бы сбегал за тебя.
Богдан злобно взглянул на меня и, не сказав не слова, вышел в коридор. Через пять минут вернулся с двумя бутылочками воды.
Одну протянул мне.
— А шоколадка где? — серьезно спросила я.
— Что? — Удивился Майоров.
— Где шоколадка?
— Ты хочешь шоколадку? Я принесу.
— Нет. Не хочу.
— Прикалываешься? — спросил мужчина слегка улыбаясь.
— Настроение себе поднимаю.
— Получается?
— Ага. — говорила я, не скрывая улыбки.
— Ну ладно, издевайся. Только потом моя очередь будет. — он пристально посмотрел мне в глаза, и я разглядела тот самый огонек. В помещении вдруг стало жарко, как и всегда, когда Майоров начинает говорить что-то пошлое или заигрывать. Я думала научилась справляться, но видимо нет.
— Интересно, на сколько тебя хватит такого услужливого и доброго.
— Я теперь всегда таким буду.
— Не смеши.
— Увидишь.
— Майоров Богдан исполняет все приходи своей беременной подружки, не матерится, весь такой приторно милый. Ну вот чему спектакль?
— Я не хотел тебя ударить на дне рождении. Правда не хотел. — Я опустила глаза. Я не хотела об этом разговаривать. — Мне нет оправдания, но я тогда гнал, по жесткому. Дохера чего навалилось. Прости.
— Не надо…
— Надо Даш. Я все понимаю, всегда понимал, но вот такой у меня характер…
— Не матерись, — перебила я Майора.
— Не собирался. Ты же понимаешь, о чем я говорю.
— Ты меня очень сильно обидел, Богдан.
— Я знаю…
— И то, что ты приехал сюда, с бабой, снова играть у меня на нервах, ну это вообще уже край.
— Я дурак.
— Ты далеко не дурак. Просто ты никому не доверяешь. Ты настолько пропитался своей лживой и лицемерной жизнью, что у тебя все принципы наглухо сбиты. Одна капля эмоций, и ты вспыхиваешь, как пожар. Ты же никого не видишь, у тебя пелена и ты все рушишь перед собой. А что потом? А потом ты осознаешь и начинаешь просить прощение, совершать милые поступки, но надолго тебя все-равно не хватает. Бах. И снова пожар, еще мощнее. Я не спорю, эмоции вау, за гранью, но это ненормально.
— Ты права. Абсолютно права. И я это все понимаю.
— Ну так если понимаешь, почему делаешь?
— Привык так жить. А ты, когда на горизонте появилась, ломать стало. Вроде своей привычной жизнью живу, а не то все. Девки всегда, так, вещью были, а с тобой все изменилось. И вот в башке у меня что-то не складывалось никак.
— Как ты вообще мог подумать, что у меня что-то с Антоном? Ты не знал, что у него Рита есть?
— А ты знала?
— Конечно, они целую вечность уже вместе.
— Охренеть, ты моего друга, знаешь лучше, чем я.
— Да потому что в твоей жизни нет никого, кроме тебя, твоих желаний и требований.
— Это раньше так было, пока я пузо твое не увидел.
— Пузо?
— Ну беременную тебя.
— Ох, Богдан. — Я тяжело вздохнула. — Видимо Антоха тебе хорошо зарядил. Мы за пять минут сейчас поговорили куда откровенней, чем за полгода совместной жизни.
— Бьет он сильно.
— Можно было и посильней.
— Я анализы все сдал.
— Молодец. Как результаты?
— Все хорошо. А с чего бы быть плохо?
— Я от куда знаю с кем ты таскался.
— Таскался? — усмехнулся мужчина.
— Ну. Шлюх тех с дня рождения расселил уже по комнатам в доме? — Богдан напрягся, скулы заходили, но он держался. Мне было дико интересно на сколько его хватит? Я постоянно говорю ему колкости, а он все терпит. Но скоро вспылит, точно вспылит.
— В доме никого не было после тебя.
— Ну ясно.
— Ревнуешь? — спросил Майоров и ехидно повел бровью.
— С чего бы? Мы расстались.
— Я хочу тебя… — как всегда говорил он прямо.
— Увы, я вынуждена вам отказать. Мне секс противопоказан.
— А доктор другое сказал.
Я чувствовала, как лицо заливается краской. А ещё этот его запах, он сидел слишком близко. С каждым вдохом моя стена, которую я строила полгода начинала рушиться.
* * *
Слава богу в зал ожидания зашел Антоха. Мы с Богданом тут же подскочил с места.
— Ну? — торопил друга Майоров.
— Сын, три шестьсот.
— Поздравляю брат. Отец.
Мужчины обнялись, потом и я обняла Антоху.
— Сейчас её в палату переведут и можно будет зайти. Блин, как ей было больно. Я там не знал где шкериться от страха. А когда сына увидел, у меня чуть сердце не разорвалось. Это не передать. Ритка моя дает, конечно. Я б на ее месте точно сдох. Я вам знаете че скажу, вы кончайте херней страдать. Сходитесь уже и начинайте кайфовать. В жопу все разногласия. Оно того не стоит. Я короче такой счастливый, вы на меня внимания не обращайте. — Антоха болтал без умолку. Его немного трясло, и он был бледнее обычного. Видимо перенервничал.
После его слов мы с Богданом переглянулись. Все же была доля правды в его словах.
Минут через тридцать к нам подошла медсестра и разрешила зайти в палату к Рите.
Мы обработали руки антисептиком, надели халаты и прошли в послеродовое отделение.
— Ритка, ты молодец. — обнимала я и целовала подругу. Она выглядела очень уставшей. Но счастливой.
— Хорошо, что у тебя кесарево Даш, рожать больно. Тут даже слово больно не подходит.
— Ну оно того стоит же?
— Стоит. Иди посмотри на нашего Максимку.
— Максимом все же решили назвать? А как же Тимур и его команда?
— Я на него посмотрела и сразу поняла, что он Максим.
Я подошла к маленькой кроватке и заглянула внутрь. В ней лежал крохотный комочек любви. Малыш крепко спал. У него были такие сладкие пухлые щечки и крохотные ручки. У меня внутри все трепетало от радости и восторга.
— Антоха, он на тебя похож. — чуть слышно сказала я.
— Да вылитый. Мне его только показали, я так и сказала: «Вылитый папаша».
— Так говорите, как будто это плохо. Я так-то красавчик. — Антоха вел себя странно. У него была эйфория. Улыбка с лица не сходила, а глаза были бешеными.
Богдан тоже подошел ближе кроватке и взглянул на малыша.
Мне снова захотелось убежать от него подальше. То, какой мандраж я испытывала мне не нравился. Вся эта атмосфера радости за счастье друзей, он рядом, разрушала мой и без того хрупкий баланс.
