— Если ты заснешь, как хороший мальчик, — говорю я, когда он обнимает меня на прощание, — Ты проснешься, и это будет твой день рождения.
— Один сон?
Я поднимаю палец.
— Еще один.
***
Я стою снаружи клуба почти пятнадцать минут, набираясь храбрости, чтобы войти внутрь. После того, что случилось прошлой ночью, мне кажется, что я смотрю на все новыми глазами, и неоновый розовый и блеск ничего не делает, чтобы скрыть насилие, которое внутри.
В конце концов меня находит Тиа.
— Что ты здесь делаешь, детка? — спрашивает она, смеясь, когда я в испуге прижимаю руку к груди.
—О… э-э… ничего. Просто думаю.
Закинув руки за голову, она отбрасывает свои светлые волосы в сторону.
— Господи, — говорит она, качая головой. — Если работа здесь и научила меня чему-то, так это тому, что иногда нужно отключить мыслящую часть мозга.
— Не знаю, смогу ли я больше отключаться, — честно признаюсь я.
Я хочу сказать, что мне страшно. Я тону. Помоги мне. Спаси меня.
Я хочу сказать ей, что она тоже должна бояться. Что она должна забрать своего сына, зарплату и убежать как можно дальше от этого места.
Но я не могу.
Потому что я вижу по ее глазам, что Тиа уже слишком хорошо знает, почему я боюсь уходить. Как и я, она делает то, что должна, чтобы свести концы с концами, хорошее, плохое и уродливое, все время чертовски надеясь, что все это не рухнет вокруг.
Вместо этого, я беру ее за руку, помогая ей протиснуться внутрь.
— Пойдем, — говорю я, беру ее под руку. — Давай покончим с этим.
Уже поздно — почти час ночи. Не успеваю я присесть на две минуты и скинуть туфли, как из-за кулис высовывается голова Пита.
— Здесь кое-кто для тебя, Скарлет.
— Никого кроме меня нет что-ли? — спрашиваю я, осторожно потирая ногу.
Он пожимает плечами.
— Спрашивал именно о тебе.
Вздохнув, я снова надеваю ботинок.
— Окей. Подожди секунду.
У своего шкафчика я проверяю телефон и с ужасом вижу пустой экран. Ни звонков, ни сообщений. Я быстро подкрашиваюсь и привожу себя в порядок, прежде чем Пит проводит меня через клуб в приватную зону. Сегодня красные волосы скользят по моим ключицам, малиновый цвет делает мою кожу похожей на алебастр в свете. Мягкий темно-синий материал шелестит вокруг бедер, тонкий подол скользит по моему заду. Ноги болят, комната полна глаз, я чувствую себя падающей звездой, ярко сияющей в небе.
— В шестой, — говорит Пити, кивая в сторону занавешенной комнаты.
Одна из новеньких девушек проходит мимо, уверенно покачивая стройными бедрами и круглой попкой.
— Повезло, сучка, — шепчет она с ухмылкой.
Отодвинув тяжелую занавеску, я вхожу в комнату.
Между его длинными пальцами болтается бутылка пива, и когда я вхожу, он поднимает голову. Его глаза стеклянные, усталые, но взгляд такой же твердый, как всегда, и впервые с тех пор, как я начала эту работу, я чувствую себя незащищенной. Уязвимой. Как будто он смотрит сквозь Розу на Меня.
— Джастин?
Глава 17
Скарлет
Джастин поднимает взгляд, чтобы встретиться со мной, его знакомые карие глаза — странное зрелище в этом месте, полном странных зрелищ.
— Я не мог ждать до завтра, — говорит он.
Я поправляю верх пеньюара, прикрываясь, насколько могу, хотя прикрыть почти нечего. Я еще не уверена, что чувствую, когда он видит меня такой. Как будто два мира, которые я так старалась разлучить, столкнулись прямо у меня на глазах.
— Когда ты приехал? — спрашиваю я, скрестив руки на груди.
Отвернувшись, Джастин пожимает плечами.
— Несколько часов назад.
Мы замолкаем на мгновение, пульс музыки стучит вокруг нас. Джастин хрустит костяшками пальцев, его взгляд устремлен на землю у моих ног, как будто он слишком напуган, чтобы смотреть прямо на меня. Видя его таким, мне хочется выпалить все, что произошло за последние два дня. Я чувствую, как все это сидит там, ожидая выхода, давит на мою грудь, как груз.
Он одет в джинсы и черную футболку, с маленьким вырезом. Часть, которая прикрывает его обнаженное горло, сдвигается, когда он глотает, и желание прижать мои губы к нему почти подавляющее. Я осознаю, наконец, что он здесь, сидит прямо передо мной, глядя на меня как солнце после дождя.
Потирая глаза рукой, Джастин вздыхает, выглядя усталым до мозга костей.
Шагнув к нему, я украдкой оглядываюсь, зная, что Маркус понятия не имеет, кто такой Джастин, но тем не менее чувствую себя неловко. Так близко, что мне кажется, будто все мое тело тянется к нему, к его уютным рукам.
— Ты не должен быть здесь. Маркус…
— Нихуя не знает.
Глядя на бутылку, которая болтается в его длинных пальцах, я задаюсь вопросом, сколько он выпил. Это не похоже на Джастина — он не матерится при мне. Не то чтобы я возражала, как раз наоборот. Он — мешанина ленивых, медленных взглядов, и я думаю, что, возможно, он мне нравится таким: открытым, мягким, податливым.
— Ты права. Может быть, мне не следует быть здесь, — говорит он, выпрямляясь в кресле. Он проводит рукой по глазам, грубо щиплет их. — Я, вроде как, пьян.
Он шевелится, как будто собирается встать, и прежде чем я понимаю, что делаю, моя рука крепко прижимается к его плечу.
— Сиди.
Карие глаза смотрят на меня из-под темных бровей, и я наблюдаю, как его остекленевший взгляд смешивается с любопытством и, возможно, даже немного похотью.
— Знаешь…
Я чувствую на себе его взгляд, когда тянусь за бутылкой пива. Он передает её мне, наблюдая, как я делаю глоток. Я не хочу пить, но мне нужно что-то сделать руками, лишь бы не притянуть его к себе для поцелуя.
Я подхожу чуть ближе.
— Если ты хочешь танец, тебе нужно только попросить.
Джастин слегка наклоняет голову набок, высовывает язык и облизывает нижнюю губу. Он сосредоточен, улыбка кривая. Это взгляд заставляет меня таять. Он откидывается на спинку сиденья, и на мгновение мне кажется, что я перешла черту. Что он не хочет меня такой. Скрытый маскировкой, скрытый за бравадой и храбростью Розы.
Испорченную.
Он проводит тыльной стороной пальца по губам, удерживая мой взгляд.
— Окей, прошу.
— Попроси меня вежливо, — шепчу я, все еще излучая храбрость, которой обычно не обладаю. Я не знаю, откуда она берется — во всяком случае, не от пива.
Допив остатки из его бутылки, я возвращаю ее ему.
Глаза Джастина перемещаются с головы до ног так медленно, что я ерзаю. Щелчком длинных пальцев он подталкивает меня ближе, а когда я подхожу, медленно поднимает руку и запускает пальцы в кончики моих фальшивых рыжих волос. Легким рывком он снимает парик с моей головы, позволяя моим темным волосам упасть на плечи. Я чувствую, как мое сердце бьется где-то в горле, где-то гораздо глубже, скрываясь под тонким кружевом. Мурашки бегут по моим бедрам, когда он откидывается на спинку сиденья, кивая в мою сторону.
Неуверенно улыбаясь, я говорю:
— Раз уж ты так любезно попросил, — и на шатких ногах подхожу к телефону, чтобы поставить музыку.
Я использую момент, чтобы сделать глубокий вдох, успокоить прилив похоти, который затуманивает мое зрение. Я не привыкла чувствовать себя так, когда танцую. Это пьянящая смесь возбуждения и нервов, приправленная сильным подводным течением потребности. Но даже здесь, в этом месте, это намного больше, чем какой-то дрянной танец за деньги. Это еще один момент, который изменит наши отношения.
Это искра перед огнем, пламя, которое будет питать вездесущее желание, которое пульсирует между нами.
Я лениво перебираю песни, позволяя храбрости, которая появилась, укорениться в моей груди. До сих пор все с Джастином казалось совершенно новым, как будто я снова учусь быть с кем-то. Но это — это то, что я делаю. Это у меня хорошо получается.
Музыка начинается медленно, и как только первые удары раздаются по звуковой системе, длинные, широко расставленные ноги Джастина, сдвигаются, он садится удобнее, его руки сцеплены на коленях, как у хорошего мальчика. Я возвращаюсь к нему, наблюдая, как он следит за покачиванием моих бедер.
