— Я сказала отцу, что не хочу выходить за твоего брата, и он в ту же секунду забрал у меня ключи от квартиры и заблокировал все карты. А на следующий день мне позвонили из деканата… — запинаюсь, потому что внутри тянет свежий рубец. — Меня отчислили. Из-за каких-то мифических долгов. Документы нужно сходить забрать только, я пока не могу решиться…
— Стоп-стоп, Принцесса, — у Адама во взгляде тотальное непонимание. — А там, ну, вещи хотя бы забрать?..
Развожу руками.
Про трусы я не врала, они мне действительно достались со щедрой руки Ксюши.
— У меня и паспорт там остался. И вообще все документы… Но их хотя бы можно восстановить, — передергиваю плечами, из груди вырывается нервная усмешка. — Думала, смогу телефон продать, чтобы хоть какие-то деньги были на первое время, но его в тот же вечер украли, прямо в кафе. Я тогда вообще нормально соображать не могла, вокруг все какое-то размытое было…
— Закрой ушки, Принцесса.
— Зачем?
— У меня нет ни одного цензурного комментария по этому поводу.
Адам приоткрывает окно и достает из кармана слегка помятую пачку сигарет.
Наблюдаю за тем, как он в первый раз обхватывает белый фильтр губами, а после подхожу к нему вплотную и повторяю сама.
Сначала горло дерет от дыма, потом из меня рвется какой-то нечеловеческий кашель. Глаза начинают слезиться тут же, голову немного кружит.
— Еще раз так сделаешь — получишь ремня, — Адам во второй раз затягивается, будто нарочно дразнит меня.
— И сделаю, — что-то внутри подстегивает спорить с ним.
— И получишь. Нечего себя травить.
Иронично выгибаю бровь. Мол, как-то вот этот аргумент не очень работает, когда он сам стоит и дымит, глубоко втягивая в себя горький дым.
— Мне, наверное, пора, — топчусь на месте. — Ксюша ждать будет, мне еще работу новую искать. Из-за тебя, между прочим. Знаешь, какие там чаевые бы…
Договорить Адам мне не дает. Больно кусает за нижнюю губу, вдавливает в свою твердую грудь и предупреждающе сжимает ладонь на ягодице.
Никуда я сегодня, кажется, не поеду.
— Все поняла? — отрывается от моих губ, смотрит в глаза, не позволяет увернуться от пронзающего до глубины взгляда.
— Не совсем, — улыбаюсь. — Попробуй объяснить еще раз.
От нового поцелуя начинают дрожать коленки. Нас окутывает серой дымкой от тлеющей сигареты, все еще зажатой в пальцах Адама, я перебираю жесткие пряди на его затылке, слегка царапаю шею — уж очень мне нравится, как Адам рычит в эти моменты.
— Ты допрыгаешься, девочка, — его дыхание скользит по ключицам, переходит к открытому плечу, с которого Адам уже успел сдернуть свитер.
— Может, я этого и добиваюсь?
Низ живота прошибает горячей судорогой, когда влажный кончик языка начинает выписывать узоры на коже. Я не знаю, куда опять завтра повернется моя жизнь, сейчас я уверена лишь в одном.
Мне нужен этот мужчина сегодняшней ночью.
Нужны его руки и губы, нужен тот самый дикий напор, от которого хочется послушно мурлыкать, выгибаться и стонать.
Не знаю, откуда во мне вновь берется смелость, но я сама стаскиваю с себя Ксюшин свитер и медленно спускаю бретельки самого простого тонкого лифа.
— Решила лишить меня сладкого, Принцесса? В следующий раз я буду раздевать тебя медленно, а пока… — Адам вжимает сигарету в пепельницу, освобождая руку, и сам быстро щелкает застежкой сзади, не дав мне растянуть удовольствие и немного подразнить его.
Соски уже давно твердые от возбуждения, в животе сладко тянет. Сжимаю бедра, чтобы хоть немного унять это давление.
— Джинсы, малышка, — хриплый голос Адама распаляет лишь сильнее.
Неуклюже стаскиваю с себя их, остаюсь в одних черных трусиках без лишнего декора. Только маленький невинный бантик спереди.
Адам зарывается пальцами в мои волосы, наматывает их на кулак и вынуждает меня опуститься на колени. Второй рукой он берется за собственный ремень и резко дергает его, высвобождая уже налитый возбуждением член.
— Обхвати его, принцесса.
Я кладу ладонь на жесткую длину. Медленно двигаю рукой, головка с выступившей каплей смазки скользит по губам, и я слизываю с них слегка солоноватый вкус желания Адама.
— А теперь убери свои прелестные ручки за спину и открой рот, — мужские пальцы продолжают поглаживать шею. Почти невесомо.
Мне почему-то кажется, что это будет грубо. Что Адам не сможет сдерживаться.
И эти мысли отзываются во мне новой волной мурашек, от которой ткань трусиков между бедер мокнет сильнее.
Я вижу, как дергается кадык на шее Адама, когда я осторожно подаюсь вперед и втягиваю головку в свой рот.
Никакого отвращения. Лишь желание выжигает меня изнутри — желание сделать моему в данный конкретный момент мужчине так хорошо, чтобы он и правда потерял контроль.
Адам смотрит на меня сверху вниз, направляет рукой в волосах, толкается глубже, чем я могу взять в первый раз, и это просто какое-то невероятное ощущение полного подчинения, когда его взгляд становится мрачно-хищным, словно он сам вот-вот слетит с катушек.
— Языком, Принцесса.
Он обхватывает себя рукой у основания, а я выставляю язык и скольжу им по гладкой бархатной коже. Слизываю новую порцию выступившей смазки, обвожу сплетение вен.
И все это глаза в глаза.
Потом мне будет ужасно стыдно, но сейчас все кажется таким естественным. Моя нагота, ниточка слюны, которая тянется от губ к головке, когда Адам вновь быстро толкается в мой рот и отстраняется, чтобы я облизала его.
— Хочу трахнуть твой рот, Ева.
Боже, разве можно было еще сильнее хотеть его?
Эта фраза возносит все на новый уровень. Я вздрагиваю и царапаю ногтями свои ладони. Сдерживаю желание хотя бы на пару секунд прикоснуться к себе между ног, там, где все ужасно пульсирует и изнемогает. Это практически пытка.
Адам за волосы заставляет меня сильнее запрокинуть голову.
Вбивается глубоко до самого горла и не позволяет отстраниться, когда в уголках глаз выступают слезы.
— Расслабься, Принцесса. Старайся дышать через нос.
Никакого времени, чтобы привыкнуть.
А хочу ли я?
Или мне нравится вот так? Грубо, с пошлыми звуками и зажмуренными с непривычки глазами?
Новый удар бедрами, еще глубже в мой рот, удерживая за волосы.
Второй ладонью Адам упирается в стекло, и я вспыхиваю от осознания, что из соседнего дома нас могут заметить.
Шире открываю рот, хоть в уголках и немного тянет с непривычки.
— Хорошая девочка, — одобрительно на громком выдохе одновременно с новым, на этот раз плавным толчком.
Адам постепенно наращивает темп.
Я привыкаю и даже стараюсь двигаться ему навстречу, сжимая губы на твердой длине плотнее.
Волосы натянуты до приятной боли, щеки, наверное, налились красным от легкой нехватки воздуха, когда он входит особенно глубоко.
Мои приглушенные стоны смешиваются с хриплым рычанием Адама. Иногда он выскальзывает и позволяет мне передохнуть несколько секунд, отдышаться, пока он похлопывает головкой по губам, обхватив себя рукой.
На более жестких толчках слюна пачкает подбородок, несколько капель добираются до груди.
Я чувствую, как член начинает пульсировать. Чувствую, как Адам шагает за грань, насаживая меня до самого конца, заставляя упереться кончиком носа в пах.
Адам поглаживает костяшками пальцев по щеке, когда горячие тугие струи ударяют в горло, заливают его обильно. Он отстраняется, надавливает пальцами на подбородок и заставляет меня держать рот открытым. На язык попадает новая порция солоноватой жидкости.
— Ты даже не представляешь, насколько охуенно сейчас выглядишь, девочка, — проводит по нижней губе подушечкой большого пальца, выпутывает ладонь из волос на затылке.
Можно ли получить удовольствие, во время того как твой рот бесцеремонно имеют?
Можно.
Еще какое.
Меня трясет от возбуждения. Кажется, одно прикосновение между ног подтолкнет к оглушающему оргазму.
