— Почему бы нам не поехать за едой на вынос на ужин? — спросил Вик, выдыхая и глядя на меня. — Раз остались только мы втроем.
По мне пробежала дрожь.
Мы не заберем девочек от Дженнифер Лоуэлл до завтрашнего утра.
Это означало…Я буду одна с Виком и Аароном, два парня в Хавок, наиболее далекие друг от друга и враждующие сильнее всех. Также я буду жить по совершенно новым правилам. Девушка Хавок. Я должна определить, что это значило между мной и другими мальчиками так же, как они определили свои отношения между собой. В конце концов, мы семья, где каждая пара людей решала, как они хотят вести себя друг с другом.
— Давайте, — сказал Аарон, поворачиваясь и направляясь к Бронко, а затем остановился, словно только что подумал о чем-то.
Он снова посмотрел на нас, и Виктор вскинул брови.
— Да? Тебе нужно что-то? — засомневался он, голос был мягким, но в нем слышалось раздражение.
Может, он и дал свое добро для остальных из нас, но ему это было не в радость.
— Бернадетт может поехать со мной этой ночью, — Аарон не колебался в своих словах и не спрашивал. Это была не просьба.
— Мм, хорошо, итак, — начал Виктор, зажигая сигарету. Либо он нервничал, либо просто любит закурить после вылазки. Ничего особенного. Я даже не осознала тот факт, что Каллум скорее всего убил парня, в которого выстрелил. Мои мальчики в черном, я чувствовала, будто они неприкосновенны. — Когда я сказал, что вы, ублюдки, можете сами разобраться со своим дерьмом, я не имел в виду, что вы можете мной командовать. Я все еще главный, Фадлер, — Вик кивнул подбородком в мою сторону. — Берни сама может выбрать, что хочет делать: поехать на моем мотоцикле или на машине с тобой.
На минуту замерла, чувствуя, словно тело разделялось двумя мощными магнитами, по одному с каждой стороны, отчаянно желающими вырвать по кусочку.
Моей первой реакцией было подбросить монетку и позволить судьбе решить.
Но я должна быть чем-то большим, чем просто болтающимся мешком, который разлетается на куски по щелчку пальцев.
Так как приехала сюда с Виком и хотела знать, почему Аарон пялился на меня такими глазами, я сделала свой выбор и решила придерживаться его. Что бы не случилось.
— Я поеду на Бронко, и встретимся там? — спросила, и, хотя Вик продолжал курить сигарету и делать вид, будто ему все равно, его плечи напряглись.
— Ага, — он выбросил свою сигарету, когда последовала за Аароном к машине.
— Должен сказать, — заговорил Аарон, когда я залезла и захлопнула за собой дверь, мои глаза лишь раз метнулись обратно к Виктору и мотоциклу, прежде чем внимание переключилось на Аарона и на нем и осталось. — Ты чертовски удивила меня, Берни.
Аарон стянул свою толстовку через голову и случайно зацепил свою футболку.
Я полностью увидела его живот, грудь с чернилами, все разом.
На груди Аарона были изображены девочка и мальчик, целующиеся под дождем, над их головами — прозрачный зонтик, сквозь который было видно штормовое небо. В зонтике даже были дырки, из-за которых пара мокла под дождем.
Сукин сын.
На минуту закрыла свои глаза, и затем заставила их открыться, когда Аарон бросил толстовку на заднее сиденье и снова надел футболку.
— Удивила в хорошем смысле, надеюсь? — спросила я, когда он завел машину и включил обогреватель.
От того, как он смотрел на меня, с волнистыми каштановыми волосами, спадающими на лоб, золотом в глазах, пылающим при свете звезд, мое сердце в груди замерло, и я начала задыхаться.
— В феноменальном смысле, — заверил он, оглядываясь через плечо, прежде чем выехать из гаража.
Аарон включил фары, когда мы поехали вниз по темной улице в направлении забегаловки, единственной в Прескотте, где подают вкусную еду. Она называлась «У Уэсли» в честь сына владельца. Ходили слухи, что ребенка убили в кампусе школы Прескотт в его выпускной год. Конечно, это произошло более двадцати лет назад, но я знала, что такое скорбь. Время не «лечит раны». Это полный бред. Единственное, что делает время, это увеличивает промежуток времени между срывами.
Я все еще не могла смотреть на замороженные вафли, не думая о Пенелопе. Правда, когда в последний раз видела, как кто-то ест их в рекламе, я разразилась бурными рыданиями. Вот, что такое скорбь. Так что, даже если «Уэлс» умер десятилетия назад, готова поспорить, у его родителей бывают моменты, когда они не могут дышать и задаются вопросом, стоит ли продолжать идти или сдаться.
Я посмотрела на Аарона, изучая классическую внешность. Он был вне времени. Этот парень был бы симпатичным в любом десятилетии. Мой рот слегка дрогнул, и я опустила взгляд на колени.
Здесь были только я и он с мягко играющей на фоне песней Maine — Flowers on the Grave. Это вроде бы грустная песня, о прощании с ребенком, которым ты когда-то был.
Спустя где-то полторы минуты ее прослушивания, я почувствовала, как она заползла мне в душу, и глаза защипало от слез. Быстро потянулась и переключила на следующую песню.
— Ты в порядке? — спросил Аарон, на минуту посмотрев на меня.
Это выглядело странно, что прямо сейчас были только я и он. Лишь мысль о том, чтобы провести какое-то время вместе наедине, заставила мой пульс участиться. Виктор…только сегодня дал нам добро. Это казалось невозможным, учитывая его характер, но, в конце концов, я знала, что он удивит всех.
Вик не мог отказать каждому из нас в праве узнать друг друга.
Как Оскар это выразил?
«Бернадетт — член Хавок. Хаэль — член Хавок. Эти вещи подписаны и запечатаны кровью. Это необратимо».
Принцип применим к любому члену этой группы, даже к Виктору. Он создал Хавок. Он сказал нам, что единственная валюта, которую ты платишь — это правда. Так что я — девушка Хавок, и он должен делиться. Мое тело покрылось мурашками, пришлось скрестить руки на груди, когда глаза зажмурились.
— Я в порядке, — ответила, прежде чем Аарон начал думать, что у меня срыв. — И не переживай, я не расстроена из-за вылазки. Ну, не больше, чем должен быть расстроен человек после того, как застрелил кого-то.
Независимо от того, что я чувствовала, мы должны были показать себя. Команда Картера может либо подчиниться и встать в строй, либо… Что ж, посмотрите на Дэнни Энсбрука.
— Тогда в чем дело? — спросил Аарон, подъезжая к стойке еды на вынос и удивив меня тем, что заказал два шоколадных коктейля и бургеры. Он улыбнулся мне, когда я одарила его взглядом. — Что? Даже гангстерам надо есть, — ответил парень, когда заехал на парковку. Похоже, это надолго. Я смутно могла распознать другие машины, припаркованные в ряд с нами, винтажные красавицы, которые, уверена, принадлежат детям школы Прескотт. У меня было много времени, чтобы изучить их, так как это полноценная стоянка еды на вынос. По вечерам пятницы и субботы работники даже надевали ролики, чтобы доставлять еду.
— Просто…это похоже на свидание, — сказала я, хоть у нас с Аароном их было много в прошлом.
И все же, такое ощущение будто часы на наших отношениях были переустановлены. Все было по-новому и по-другому.
Он опустил стекло и заглушил двигатель, делая музыку немного громче, прежде чем кивнуть на бардачок передо мной.
— Там есть немного косяков, — сказал Аарон, я открыла его и обнаружила немного в пластиковом пакетике. — Это наш собственный штамм, «Хаос в школе Прескотт».
Он сверкнул самодовольной ухмылкой, когда я открыла пакетик и вдохнула аромат. Клянусь богом, они пахли как школьные коридоры в утро понедельника, как жгучая смесь сигаретного дыма, дешевого парфюма и только что заточенных карандашей.
Хоть я и ненавидела эту школу и ненавидела этот город, было что-то такое в этом запахе, что заставляло меня почувствовать, что я нахожусь прямо там, где должна быть.
— Блять, даже не знала, что у вас есть свой штамм, но почему-то не удивлена? — спросила, зажимая косяк между своими фиолетово окрашенными губами. Сегодняшний выбор помады называется «Ее прекрасное падение», и это красивый баклажановый оттенок с блестками. Он окрашивает прекрасную белую бумагу косяка, когда Аарон наклоняется и щелкает зажигалкой, поджигая кончик и заполняя машину сладким, белым дымом.
