Анна указала на краеугольный камень дома и то, что когда-то было живой изгородью из роз. Чарльз указал на ядовитый плющ и пару любопытных кроликов, которые их совсем не боялись. Любая охота на этом острове была бы скучной, если бы они охотились на кроликов.
Все это попахивало черной магией. Если бы Чарльз пытался найти центр самостоятельно, ему пришлось бы пересечь весь остров в надежде, что отыскать его.
Как бы ему ни было неприятно это признавать, но ведьма была права. Только дилетанты могли оставить после себя столько остатков силы. После того, как они закончат здесь, ему придется поговорить с отцом о том, как все здесь убрать. Эта сильно испорченная энергия доставляла больше хлопот, чем асбест, местные люди заболевали здесь и умирали от обычной простуды. Они могли поцарапаться о колючий кустарник и умереть от инфекции. Они могли покончить с собой от отчаяния, которого обычно не чувствовали.
Такое количество остатков черной магии привлекло бы монстров, а в океане водились очень плохие существа, которые могли решить высадиться на берег. И хуже всего было то, что таких мест, где побывали убийцы, было очень много.
Салли Рейли сказала, когда опознавала следы, которые убийцы оставляли на своих жертвах. Это имело смысл. Чарльз никогда не встречался с Салли, но Бран посетил одну из ее «демонстраций», а когда вернулся, то отправил Чарльза проводить исследования. Тогда это был опрос по телефону, чем работа за компьютером. Поговорив с ее отцом (мать была мертва), несколькими старыми друзьями и парой ведьм, он вернулся к Брану с отчетом.
Салли была не халтурщицей или любителем, а опытной ведьмой. Она порвала со своей семьей и решила подлить масла в огонь и, возможно, вызвать новую охоту на ведьм, от которой она намеревалась защититься с помощью накопленных денег. Поэтому она старалась убедить телезрителей, что ведьмы существуют на самом деле.
Чарльз сказал Брану, что они должны остановить ее, и после этого она прекратила попытки натравить общественность на ведьм. Вместо этого она начала брать с богатых людей большие суммы за свою работу. И вообще исчезла где-то в начале 90-х, но он всегда предполагал, что она ушла на пенсию, пока Кейтлин не сказала, что Салли Рейли мертва.
Обычно Салли умела делать заклинания, которое оставили бы такой осадок, возможно, с неправильными символами. И при этом заклинание влепило бы пощечину тем, кто намеревался убить цыплят или коз.
Ее убили? Временной отрезок подходил. И если бы Чарльз заплатил ведьме за заклинание, позволяющее ему питаться от людей, которых он убил, он бы постарался избавиться от нее, поскольку она была свидетелем. Только умный серийный убийца мог оставаться на свободе и убивать столько лет.
Чарльз прижал ладонь к спине Анны. На ней были свитер и легкая куртка, но он притворился, что чувствует исходящий от нее жар сквозь одежду.
Братец волк хотел, чтобы она убралась с этого острова куда-нибудь подальше от убийц, которые охотились на оборотней и не оставляли после себя следов. Но Чарльз знал, что этого не произойдет. Он не мог завернуть Анну в пузырчатую пленку, тем самым он убил бы в ней женщину, которая защищала его мраморной скалкой своей бабушки. В эту женщину он влюбился.
«Тогда почему ты прячешь от нее своих призраков?» — спросил братец волк.
«Потому что я боюсь, — ответил Чарльз правду, которую не сказал бы никому другому. Он прожил очень долго, и только с тех пор, как связался с Анной, научился бояться. И понял, что раньше никогда не был храбрым, просто равнодушным. Анна научила его, что для того, чтобы быть храбрым, нужно бояться что-то потерять. — Я боюсь, что потеряю ее. Что они заберут ее у меня или что она убежит от меня, когда увидит, кто я на самом деле».
Боклер его понимал. Чарльз не мог вспомнить точных слов фейри, но он чувствовал то же самое. Таким старым и могущественным фейри никогда не следует кого-то любить.
Ради Анны Чарльз уничтожил бы весь мир.
Анна скорее чувствовала Чарльза, чем слышала его, хотя он убрал руку с ее спины и позволил ей идти вперед. Она слышала, как остальные идут перед ней, но Чарльз был тихим позади нее.
Она чувствовала неладное в воздухе, и это заставляло ее волчицу нервничать. Казалось, что за ними кто-то наблюдает, и вспомнила, что по крайней мере один из людей, на которых они охотились, мог спрятаться от их чувств.
Анна боролась с желанием обернуться, взять Чарльза за руку или скользнуть к нему под мышку и позволить его успокоить ее. Когда-то она бы так и сделала, но теперь у нее было неприятное чувство, что он может отступить, как это почти произошло, когда она сидела у него на коленях в лодке, прежде чем братец волк взял верх.
Возможно, он просто устал от нее. Анна всем говорила, что с ним что-то не так, но Бран знал своего сына и думал, что проблема в ней. Бран был умен и проницателен, она должна была доверять его мнению.
Чарльз был старым. Он так много видел и пережил, рядом с ним она была просто ребенком. Его волк выбрал ее, вообще не посоветовавшись с Чарльзом. Возможно, он предпочел бы кого-то, кто знал больше. Кого-то красивого и умного, кого-то…
— Анна? — спросил Чарльз. — Что случилось? Ты плачешь? — Он подошел к ней и остановился, заставив ее тоже остановиться.
Она открыла рот и коснулась пальцами мокрых щек.
— Анна, — сказал он, все его тело застыло. — Призови свою волчицу.
— Тебе нужен кто-то более сильный, — сказала она ему несчастным голосом. — Кто-то, кто мог бы помочь тебе, когда ты в этом нуждаешься, вместо того чтобы прятаться дома, потому что я не могу вынести того, что тебе приходится делать. Если бы я не была омегой, если бы я была доминантной, как Сейдж, я могла бы помочь тебе.
— Нет никого сильнее тебя, — сказал ей Чарльз. — Это порча от черной магии. Позови свою волчицу.
— Я тебе больше не нужна, — прошептала она. И как только слова вылетели у нее изо рта, она поняла, что они были правдой. Он говорил то, что, как ему казалось, она хотела услышать, потому что он был добрым человеком. Но это была бы ложь. Правда заключалась в том, что он разорвал связь между ними, чтобы она не услышала того, что могло бы причинить ей боль. Чарльз был доминантным волком, а доминантные волки были вынуждены защищать тех, кто слабее их. И он считал ее очень слабой.
— Я люблю тебя, — сказал он ей. — Призови свою волчицу.
Анна проигнорировала его приказ. Чарльз сказал, что любит ее, и возможно это было правдой. Но он был старым и умным, и Анна знала, что, когда дело доходило до драки, он мог солгать и заставить вас верить в ложь. Она знала это, потому что он солгал ей сейчас и это звучало как правда.
— Прости, — сказала она ему. — Я уйду…
И вдруг Чарльз прижал ее спиной к дереву, а его лицо оказалось на волосок от ее лица. Его длинное горячее тело прижималось к ней от колен до груди, и для этого ему пришлось наклониться. Он был намного выше ее, хотя она и не была коротышкой.
Анна вздрогнула, когда тепло его тела начало проникать сквозь холод, поглотивший ее. Чарльз ждал, как охотник, когда она пошевелится и поймет, что действительно попала в ловушку. Он ждал, пока она отдышится. Ждал, пока она не посмотрит ему в глаза.
Затем он зарычал на нее.
— Ты меня не бросишь.
Это был приказ, и она не обязана была выполнять чьи-либо приказы. Она была омегой, а не обычным оборотнем, который вряд ли мог стать его парой.
— Тебе нужен кто-то более сильный, — снова сказала Анна. — Чтобы тебе не пришлось уходить и прятать свою боль. Чтобы ты мог доверить своей половинке позаботиться о себе и помочь, вместо того чтобы защищать меня от того, что ты скрываешь. — Она ненавидела плакать. Слезы были слабостью, которую могли использовать против нее, и от них было мало толку. От рыдания перехватило дыхание, как от стремительного прилива, и ей нужно было уйти от него, пока она не сломалась.
Вместо того чтобы бороться с ним, она попыталась выскользнуть из его хватки.
— Мне нужно уйти, — сказала она ему в грудь. — Мне нужно…
