- Кто же это любит? - отзывается с красного дивана папа.
С дивана, который идеально встал в наш метраж.
Немцев не только у меня под кожей, он и квартиру родителей захватил. Они, слава Богу, не в курсе распутного прошлого этого дивана, а я на него смотреть не могу без стыда и ностальгии. Ведь это было наше первое "дружеское свидание".
Гениально, Немцев.
- Что ж, его уже и поразглядывать нельзя? А трогать можно? - фыркает мама. - Такая фифа…
- Мам, - смеюсь я. - Он не любит твои шуточки в свой адрес!
- Придётся потерпеть, - взволнованно лепечет она, перекладывая хлеб гармошкой. - Твой отец терпит, и ничего. Вон посмотри… какой счастливый…
Её глаза намокают, и мои тоже.
Обнимаю за плечи, уткнувшись в седой начёс.
- Любишь его? - спрашивает тихо-тихо.
- Очень… - шепчу ещё тише.
- Что за болото? - растроганно шуршит газетой папа.
- А ты не подслушивай… - утирает мама слезинку. - Что ещё он не любит?
- Приходить вовремя… - бормочу, поглядывая на часы.
Я уже вся извелась.
Он сказал - эта встреча на десять секунд.
Уже почти четыре часа прошло.
Я не знаю, что с ним сейчас происходит в… этом говнодоме, с теми говнолюдьми. Вспоминая подзатыльники, которыми тот другой Немцев лупил Макса, хочу схватиться за столовый нож. Хочу схватиться за него, вспоминая все, что творилось на той парковке перед моим бывшим офисом. Если… он ударит его сегодня?! У меня в крови бушует злость и ненависть. И тревога…
“Все нормально. Не рефлексируй”, - последнее смс от Макса.
Почти полтора часа назад.
Можно подумать, он когда-нибудь сознается.
“Сам не рефлексируй”, - советует ему моё подсознание.
Проверяю телефон и смотрю в окно. Уже темнеет.
Окно открыто настежь, и в нашей квартире приятно пахнет весной, маем и едой.
Чтобы стать абсолютно счастливой, мне нужен рядом Макс.
Всё это не для меня, а для него. И я знаю, что ему будет приятно. Я знаю его лучше, чем он думает.
У нас маленькая семья. Но нас теперь не трое, а четверо.
Звонок в домофон заставляет меня подпрыгнуть на месте от радости. Мама замирает с салатницей в руке. Суетливо поправляет причёску.
- Я открою! - тяну на распев и бегу открывать, роняя шлепки.
Подлетев к двери и чуть не врезавшись в комод, снимаю трубку и выдыхаю:
- Кто там?
- Эт я.
Губы расползаются так, что собираю их рукой.
- Пароль, - кокетничаю счастливо, прижавшись спиной к стене.
- Шмароль, открывай давай.
- Макс, блин… - шепчу, прикрыв ладонью динамик.
Открываю дверь и вешаю трубку. Выхожу на площадку, слушая его шаги.
Смотрю вниз, перегнувшись через перила.
Вижу его мелькающий силуэт, считая этажи.
Первый, второй, третий…
Улыбаюсь, когда он появляется на последнем лестничном пролёте.
В джинсах, кроссах и футболке.
Лохматый, как балбес.
Театрально падаю с верхней ступеньки, шагнув вперёд. Подхватывает меня, перепрыгнув через три.
Взвизгнув от притока адреналина, смеюсь, обнимая татуированную шею и повисая на ней.
Кружит меня у двери, с рычанием прикусив мочку моего уха.
- Ааааай… - смеюсь, уворачиваясь.
Ммммммммм...
Касаясь пола носочками тапочек, глажу его волосы, мыча ему в шею:
- Как… прошло?
- Нормально…
Закатываю глаза.
Ставит меня на ноги, и я смотрю на него, подняв вверх подбородок.
Зелёные глаза искрятся весельем, полные губы улыбаются.
И меня отпускает.
Так, что дышать становится легче.
Я знаю, что больше он в тот дом не пойдёт. Никогда не пойдёт.
Обнимаю руками за талию, просунув руку под его футболку на спине.
Заправляет мне за ухо прядь волос и прижимается губами к щеке.
- Голодный.
- В каком смысле? - мурлычу довольно.
- В таком… - кривляет он меня.
Кусаю за это его подбородок.
Смеется.
- Там еды человек на сто...
- Я съем половину, не переживай.
- Точно всё нормально? - становлюсь серьёзной и взрослой.
Потому что волнуюсь! И он об этом знает!
- Не парься, Кудряш, - улыбается довольно. - Если что, будешь содержать меня до пенсии.
- Хахаха, Немцев…
- Хахаха, Немцева…
Кошусь на дверь, шикая на него.
- Стесняешься? - склоняет голову на бок, пристально глядя мне в глаза.
- Если дурак - это не лечится… - заявляю чинно, выпутываясь из его рук.
- Вроде лечится, - хмыкает Максим.
- Главное, чтобы детям не передалось, - осторожно касаюсь этой темы.
Мы не обсуждали… и вообще… я теперь на таблетках… Это офигенная экономия, знаете ли…
- Наши будут высший сорт, - резковато и порывисто притягивает к себе.
От удовольствия хочу орать!
Снова повисаю у него на шее.
Нахожу его губы и целую.
Он мгновенно перехватывает инициативу. Прижимает к стене, упираясь в неё рукой. Втягивает в рот мой язык и сосёт его так жадно, что у меня колени подгибаются.
Что мне делать с собой, а?
Он меня зажигает, как спичку!
Каждый раз.
Если раньше мы творили в сексе всякое, и где только придётся, то в последнее время оба вообще без тормозов…
Это какой-то новый уровень доверия и фантазии!
В моём теле нет ни одного, блин, отверстия, в котором Немцев бы не побывал! Я была не против, потому что, читайте выше. Он делает со мной всё, что захочет… с первой встречи…
Мы поженились сегодня утром. Заявление подали еще месяц назад, на его день рождения. Сразу, как приехали, пошли в ЗАГС и расписались. Просто и без всяких церемоний. Он был в джинсах и кроссовках, а я хотя бы надела белое платье в мелкий сиреневый цветочек.
Самый счастливый день в моей жизни.
Тринадцатое мая.
Нам просто так захотелось. В день рождения Макса мы валялись на надувном матрасе в нашей съемной квартирке. После ленивого секса и моих блинов. Трепались, и как-то само все сложилось. И у меня, и у него. Макс снял одно из своих колец с пальца и молча надел на мой безымянный. Сжал мою руку и поцеловал. Я все поняла без слов.
Выпустив мои губы, прижимается своим лбом к моему.
- Ну чё, пошли знакомиться?
- Угу… - прижавшись к нему напоследок, беру за руку и веду в квартиру.
Макс разувается, и я тяну его за собой на кухню.
Сидящие за столом родители хлопают глазами, рассматривая его с головы до ног, как на выставке.
- Кхе-кхе… - они что, уже забыли игру в “любит-не любит”?
- Добрый вечер, - кивает Макс, нерешительно замерев в проходе.
Будто очнувшись, мама вскакивает и улыбается так, что я довольно прячу глаза.
- Эмм… Максим, да? - лепечет, выдвигая для него стул.
- Он самый, - кивает Немцев.
- Горох не предлагаю… - продолжает щебетать она. - Проходи… те… что ж мы… стоим…
Мне хочется хлопнуть себя по лбу.
- Можно на “ты”… - смущённо говорит Макс.
- Проходи… - подталкиваю его вперед, незаметно поцеловав между лопаток.
Отец встаёт, протягивая руку.
- Что ж, приветствую, Максим - он самый.
Закатываю глаза.
Немцев делает шаг вперёд, принимая предложенную ладонь.
Трясёт её, говоря:
- Добрый вечер, Валерий Семёнович.
- Выпиваешь? - выгибает отец брови, строго заглядывая в мои любимые глаза.
- Папа! - предостерегаю.
- Иногда, - отвечает Макс, не отводя взгляд.
- Хмм… - тянет Валерий Семёнович, окидывая рукой стол. - Прошу. Чем богаты, как говорится. Клюквенка моего производства…
- Почту за честь, - откашливается Немцев.
- Принимаю критику, - прячет улыбку отец.
Следующие полчаса мой муж купается в заботе и ласке. Моей и маминой. Мы обе смеёмся и вьёмся вокруг него, как кухонные нимфы. Касаюсь его при каждой возможности. Хочу, чтобы он был, как дома… Потому что он дома. И здесь ему всегда рады, как мне самой. Потому что я люблю его. И мои родители это видят и чувствуют. И они чувствуют, что я не связалась с наркоманом и маргиналом, потому что Макс… само, блин, остроумное обаяние! Расслабившись и выпив Клюквенки, он стебёт моего отца так тонко и тому в радость, что я просто тихо ржу, и рот у меня уже растянулся от улыбок.
