И причину отлучки тоже выясняю — открытие нового филиала. Это… Уважительно. Ради нас с Сафие он поставил свою реальную жизнь на паузу.
Немного пугает осознание перспектив: рано или поздно все равно поднимется вопрос переезда. Но сейчас я воспринимаю это иначе. Куда более стойко. Надеюсь, к тому времени мы снова научимся обсуждать.
Я давно готова к разговору по душам. Миллион раз подобрала слова. Жду, когда готов будет он.
— Ай, анне! — в реальность возвращает восклицание Сафи. Она тянется к волосам и трет. Я в зеркале вижу, как кривится.
— Прости, кызым. Дернула, да? — наклоняюсь и целую в щечку. Она быстро меня прощает. Заканчиваю свою работу. Как только Сафие чувствует свободу — соскакивает с пуфика и бежит ближе к зеркалу.
Рассматривает себя с протяжным «о-о-о-о». А я улыбаюсь, как девочка. Люблю ее радовать.
Смыслом моей жизни всегда была радость в глазах близких.
— Давай я тебя сфоткаю? — спрашиваю у своей пятилетки разрешения. Она взвешивает, и только потом кивает.
Боюсь, пройдет всего несколько лет, и я еще наслушаюсь о ее правах: на личную жизнь и приватность. Есть в ней что-то отцовское, юридическое. Наглое. Но к тому времени у нас, иншаллах [9], будет свой личный временами прокурор, временами адвокат. Разберемся.
А пока память моего не самого модного телефона под завязку забита фото дочери.
Сначала она стесняется, потом уже позирует. Смешнючая такая! Улыбаюсь до боли в скулах и щелкаю.
Слышу:
— Анне, я тоже хочу тебя! Ты такая красивая! Дай телефон! — Сафи протягивает ко мне ручки, явно не собираясь слушать возражения.
Не уверена, что я такая уж красивая, но с ребенком не спорю.
— Только два снимка, хорошо? Мы опаздываем.
— Хорошо…
Она даже считать не будет — нащелкает, сколько захочет. Отхожу и позирую.
Дурачусь. Начинаю кривляться, Сафие топает ножкой и пищит:
— Не так, анне!
— А как?
— Кр-р-р-расиво! Как модельки!!!
Улыбаюсь, краснею, стараюсь кр-р-р-расиво.
Выставляю ногу, соблазнительно тяну юбку по бедру. Сафи смеется. Берусь за дверной косяк и откидываюсь.
Отворачиваюсь от телефона, смахиваю волосы и смотрю в камеру через плечо. Отправляю объективу воздушный поцелуй. Может потом что-то обрежу и поставлю на фото контакта. Если Сафие фотографирует не ноги, конечно.
Задерживаемся в квартире на лишние десять минут, а потом вылетаем двумя бешеными пробками.
Устраиваю Сафие и костюмы сзади. Нервничаю знатно, потому что мне уже пишут и другие мамочки, и руководительница нашего коллектива. Опаздывать нельзя, я знаю.
Сажусь на место водителя, шепчу:
— Бисмиллях, — заводя свою крошку.
Раньше нас с Сафие наверняка завез бы Леша, но, как ни странно, он больше не настаивал. Ни на встрече, ни на разговорах. И я ему за это благодарна.
Случайно мы тоже не встречались. Узнавал ли он об Айдаре больше — не знаю. Важно, чтобы нашел себе достойную девушку. Я от всей души желаю ему этого. А себе… Счастья.
— Мамуль, а Айдара не будет? — Сафие спрашивает где-то на полдороги. Уверена, думала об этом и раньше, но не сдержалась только сейчас.
Сердце слегка сжимается. Я понимаю, ей хотелось бы, чтобы был.
Ловлю ее личико в зеркале заднего вида. Она смотрит в окно. Улыбаюсь, хоть и не видит.
— Айдар не сможет, кызым. Но я ему видео сниму, хорошо?
— Хорошо…
Мы приезжаем к парку тютелька в тютельку. Мне везет — быстро и близко нахожу место для парковки. Высаживаю Сафи, хватаю за руку дочь, в свободную — костюмы. И летим.
В парке уже немало людей. Особенно — возле центральной сцены. А еще у нас здесь новый забор. Когда я думаю об этом — сердце ёкает. Знаю откуда-то, что Айдар приложил свою руку. Теперь сквозь кованные прутья не просочится уже ни ребенок, ни собака.
Мне кажется, что в спину подгоняет ветер уверенности. Лопатки чешутся. Чувствую, как растут крылья. Он для своей Сафие… Всё на свете, получается…
— Айлин! Наконец-то!!! — стоит нам с Сафие оказаться в поле зрения организаторов городского концерта, как я тут же слышу свое имя.
Мы не опоздали, но общая атмосфера цейтнота и суеты заражает всех вокруг тревожностью.
У меня из рук практически выдергивают чехлы с нарядами. Каждый подписан, мамочки начинают разбирать. Я приседаю, фиксирую лицо своей малышки ладонями, смотрю в глаза. Сама дрожу от волнения, а Сафичка абсолютно спокойна.
— Ты у меня прекрасная, танцуй от души, хорошо?
Кивает. Делает губы дудочкой, я быстро прижимаюсь своими. Моя самая большая любовь.
— Сними только… — Запомнила. Улыбаюсь шире.
— Конечно, кызым.
Дальше нам уже не до разговоров. Я помогаю Сафие переодеться. Ни о какой внятной гримерке и речи нет, делаем это в специально установленном куполе на лавках вместе с другими участника. После — заплетаю еще трех девочек. Им очень понравилась прическа Сафички. Чуть ли не до слез дошло. Очень захотели похожие.
У меня горели пальцы. Я изжевала все губы, волнуясь за то, чтобы каждой из малышек все понравилось. Еще и номер чтобы успели прогнать. И отдохнуть.
В итоге из купола я вышла уже после того, как концерт начался. Заняла одно из сидячих мест на удобных зрительских лавках.
Волнения во мне больше, чем стоило бы. Такое чувство, что выпила не чашечку, а три литра кофе. Мысленно подгоняю мэра, слушая его поздравительное слово. Активно хлопаю школьникам-олимпиадниками, которых вызывают на сцену, чтобы поздравить с достижениями, радуюсь за людей, получающих звание почетного гражданина нашего городка, а на самом деле просто жду, когда на сцену выйдет Сафи.
Вижу Лешу в компании работников городского суда. Даже не так: чувствую зуд, ищу, чей это взгляд. Встречаюсь с Лешиным. Улыбаюсь, он кивает. Задумчивый. Спокойный. Сердцечко все же реагирует — я бы хотела остаться с ним друзьями. Но, видимо, это нам не светит.
Отвожу взгляд. Снова смотрю на сцену. Слава Аллаху, он не подходит.
Я не думаю, что Айдар приставил ко мне наблюдение. Слишком… Да просто слишком. Но и ревность его вызывать я не хочу. Зачем? Я мечтаю о том, чтобы между нами не было поводов ни ревновать, ни ненавидеть.
Ведущая громким голосом объявляет о выходе на сцену местной звезды-десятиклассницы. Мое волнение шкалит. Следующий номер — Сафички.
Телефон наготове. Я — вся на нервах. Ладоши потеют. Горло сохнет. Я бы сейчас ужасно хотела, чтобы рядом со мной оказался Айдар. Сжал колено. Погладил по спине. Сказал что-то…
Но у него дела. Да и расслабляться мне рано.
Слышу название коллектива Сафи. Хлопаю в ладоши и улюлюкаю, как самая преданная фанатка. Улыбаюсь своей крошке. Включаю сьемку…
Весь номер не дышу. Малышки танцуют умилительно. Отрабатывают — идеально. Даже кокетничают с публикой. Кланяются, взявшись за руки. И еще кланяются.
Я выключаю сьемку и боковым зрением слежу, как к сцене идет мужчина со слишком большим для детских ручек букетом. Узнаю одного из пап участниц. Сердце сжимается.
Черт. Почему я-то не подумала? Надо было и Сафичке купить цветы!
Айдар не забыл бы, а я…
Но папа оказывается хорошим человеком. Кладет букет на край сцены, разрывает ленту и протягивает каждой из прим по три тюльпанчика.
Мне от переизбытка благодарности хочется его расцеловать.
Дальше я бегу к Сафие. Снимать свой красивый сценический костюм она не хочет, да я и не настаиваю. Мы делимся впечатлениями, я тут же показываю видео. Она в восторге — это видно.
Не отдает мне телефон. Прижимает к груди и раз за разом просит включить. А я тем временем благодарю хореографа, чуть-чуть разговариваю с другими мамами.
Мы с Сафие, ее цветами, статусом маленькой звездочки и тремя шариками мороженого в вафельном рожке из участников становимся зрителями.
Дальше — катаемся на нескольких аттракционах. Обедаем в кафе. Идем на выставку цветочных композиций.
Сафи иногда спрашивает, не приедет ли Айдар вот сейчас… И вот сейчас… Но, к сожалению…
