Когда я слышу, как в замочной скважине поворачивается ключ, я тут же подрываюсь с места и несусь к двери. Ахметов заходит в квартиру, и я тут же несусь к нему, утыкаюсь носом в его грудь и жадно вдыхаю любимый запах.
— Малыш, ты чего? — Ник гладит меня по голове. Несколько минут стоит без движения, ждет пока я успокоюсь. А я то и дело всхлипываю и прижимаю его сильнее к себе.
— Ты вернулся, — произношу практически шепотом, но он все слышит.
— Конечно вернулся, ты сомневалась? — Ахметов произносит насмешливо, но я слышу сильную усталость в его голосе.
— Я… я боялась, что с тобой что-то могло случиться… — Снова всхлипываю, но Ник сжимает мои плечи и отстраняет от себя, всматривается в мои глаза.
— Все хорошо, слышишь меня? У нас все хорошо.
Я лишь молча на него смотрю. Я слышу, но не понимаю. Что конкретно это значит? Что именно хорошо? Потому что вчера все было ужасно! Я смотрю ошарашенным взглядом на Ника и пытаюсь переварить услышанное.
— Арина работала на твоего отца? — Нет, от того, что я произнесла это вслух, это не стало казаться менее безумным.
Ник сидит напротив меня в кресле и ждет, пока я переварю начало нашего разговора.
— У меня были подозрения с самого начала. Но она действовала очень аккуратно, поэтому прямых доказательств у меня не было. Именно поэтому я с ней начал общаться. Сказал, что мне нужна информация на Давыдова. Что хочу незаконно выиграть тендер и мне нужно знать с кем ее начальник и о чем договаривается. Какие суммы готов тратить. Все, чтобы быть на шаг впереди. Она клюнула. Решила одним выстрелом убить двух зайцев. Хотела поиметь деньги с меня и с отца.
— Подожди… а что именно она делала для твоего отца? — Я все еще не понимаю. Александр следил за сыном из тюрьмы? Хотел быть уверенным, что тот не пустил его бизнес по ветру? Или зачем?
— Следила за происходящим, докладывала обо всем чем я занимаюсь. Но все изменилось с твоим появлением в городе, — Ник устало трет переносицу, этот день был тяжелым, — отец захотел отомстить. Ведь, по его мнению, он из-за тебя оказался в тюрьме. Во всем виновата ты, а не он.
Громко выдыхаю. Это меня даже не удивляет. Александр всегда был готов обвинить кого угодно в своих неудачах, но только не признать, что это его ошибка.
— Значит все, что сделала Арина, это были приказы твоего отца?
— Да, он хотел таким образом получить надо мной власть. Чтобы торговаться. Чтобы выйти из тюрьмы на своих условиях. У него был бы козырь в виде тебя и тогда бы переговоры пошли совсем иначе.
— Хотел, чтобы я села в тюрьму? Оказалась на его месте?
От этих слов по коже проходится холодок. Господи, это не человек, это самая настояща мразь.
— Ну до тюрьмы вряд ли бы дошло. Скорее шантаж бы был основан на том, что дело бы свернули, если бы Арина забрала свои показания и документ бы испарился волшебным образом. Но для этого нужно бы было выполнить его условия.
— А Мирон… неужели он тоже… с ними… — Мои глаза увеличиваются в размере. Я не хочу верить, что подлость Александра была таких масштабов.
— Нет, Мирон оказался просто идиотом, которого использовали.
Я настолько облегченно выдыхаю, что даже Ник это слышит.
— У него правда украли телефон?
— Да, Арина все хорошо подстроила. Как оказалось, она была в курсе твоей личной жизни. Мирон пару дней бухал в баре, она с ним там познакомилась, он выговорился незнакомому человеку, посвятил ее в подробности. Так Арина поняла, что сможет на тебя воздействовать с помощью Мирона. Твое чувство вины отлично сыграло ей на руку.
— Это она с тобой так разоткровенничалась? — Прищуриваюсь и смотрю на Ника.
— Ну в СИЗО любой станет более разговорчивым, — Ахметов откидывается на спинку кресла.
— Она… в СИЗО? — Мои глаза увеличиваются в размере еще больше.
— У Давыдова много хороших друзей, — Ахметов усмехается, — один звонок и барышню упаковали. Мы сначала пытались говорить по-хорошему, не получилось.
— И… и что мы будем делать дальше? Что с теми документами, на которых мои подписи? Что и…
— Для начала мы решим вопрос с женишком, — Ник кривится, потому что Мирон ему как кость в горле. — Когда он свалит из страны, будем дальше решать все вопросы. Не удивлюсь, если отец найдет, как и его привлечь. Арина будет давать показания, и Мирона может потащить за собой. Так что… Ему нужно валить.
— Подожди… но у него же наследство. Завещание… Он не может!
— Действительно, а так он просто может загреметь за соучастие. Это лучше? — Ник выгибает вопросительно бровь.
— Но ты ведь можешь помочь… Ты же говоришь, что он не виноват…
— Я уже помогаю, рвать жопу ради него я не стану. Дать ему фору в сутки, чтобы он уехал из страны, отличная помощь. За свободу придется заплатить. Наследством.
* * *
Как оказывается, я все-таки мега везучий человек, как бы смешно это сейчас ни звучало. Давыдов не должен был возвращаться в офис в тот вечер. Не должен был тщательно изучать договора. Но его что-то дернуло. Решил проверить как новая сотрудница справляется. Пересмотрел документы. Просто чудом не подписал на полном доверии и тогда был бы точно полный кабздец. Точно так же, как и Ник чудом вернулся раньше. Как будто почувствовал.
Мирон улетает из страны даже раньше, чем проходят сутки. Как оказалось, Ник ему все популярно объяснил, и парень решил не рисковать, собрал вещи сразу же после ухода Ахметова.
Отец Ника не знал, что его план разрушен до самого конца. Он сидел и довольно потирал свои руки, представляя, как будем манипулировать сыном. Сначала он узнал, что слушанье его дела перенеслось на более ранний срок. Он обрывал сыну все телефоны. Перед слушаньем к нему прислали бесплатного адвоката, который сообщил, что никакого другого адвоката у него не будет. От его дела отказались. И бесплатный адвокат — это единственный адвокат, который ему сейчас доступен. Ник пришел на само слушанье. Перед самым началом сообщил отцу обо всем. Что он все знает. Что все их договоренности разрываются и что Ник надеется, что отец получит самый большой срок. Ахметов сделал это специально. Довел отца до ярости. Когда Ахметов старший давал показания, то был не в себя от бешенства. Наговорил кучу всего, что только ухудшило его положение. Арина тоже получила срок. За подделку документов. Как говорится каждый получил по заслугам.
Самое сложное было — это разговор с мамой. Она столько времени ждала и надеялась. Ничего не знала. Считала Александра самым лучшим. Когда она узнала правду, то долго плакала и извинялась передо мной за то, что не видела всего этого. За то, что привела меня в дом к этому человеку. За то, что я была вынуждена уехать. В тот вечер мы обе нарыдались. Я наконец смогла быть с мамой откровенной. Ничего не скрывать. Рассказать все с самого начала. Со всеми подробностями. Но то, что меня удивило… Это ее реакция на новость обо мне и Нике.
— Я догадывалась, — мама слегка улыбается и смотрит мне в глаза.
— Как…
— Не в первый раз… Сейчас. После того как ты вернулась. Я видела, как смотрит Никита на тебя. Видела, как ты краснеешь в его присутствии. Но списала все это на то, что сама уже себе все придумала. А когда ты рассталась с Мироном… Я начала присматриваться…
Я краснею до кончиков ушей. А мне казалось, что мы такие замечательные конспираторы.
— Мы хотели все рассказать по-другому… Тогда еще мы не знали о планах Александра. Хотели сообщить тебе обо всем с хорошей новостью об его освобождении…
— Анют, то, что ты счастлива, девочка моя, для меня самая лучшая новость. Счастье этого ублюдка, что он сидит за решеткой. И что я не могу до него добраться. Если бы я знала раньше… Если бы я только знала… — Мама подрывается с дивана и крепко-накрепко меня к себе прижимает. — Моя девочка, прости меня, я даже представить не могла… Мама всхлипывает и снова начинает плакать, а я глажу ее по волосам. — Ник сможет мне помочь с тем, чтобы лишить Александра отцовских прав? Я не хочу, чтобы эта мразь имела к нам хоть какое-то отношение.
