Они смогут быть вместе. Феросу не придётся жить по ночам, срываться в командировки по первому требованию мэтра, ему не придется жить в ожидании пули или ножа в спину от своих же beaux voyous.
Ха! Нормальная жизнь! Merde! Ему придётся учиться так жить. Ферос просто не умел жить, как обычные люди. Но ничего! Он научится, вместе с Клер, ведь в такой жизни есть место для женщины. Для его Клер.
Только в такую безопасную жизнь он сможет привести её. Только в такой жизни будет иметь на неё право. Beau voyou не может жить с такой чистой и светлой женщиной. И в руках Фероса был билет на свободу.
Все имеющиеся у него оперативные данные и так есть у полиции, ему нужно лишь отдать эти бумажки и рассказать небольшие детали, которые он раньше не упоминал, поскольку счёл незначительными. Теперь же эти детали полностью дополнили картину придуманной мэтром схемы.
Осталось одно небольшое усилие, после которого Ферос уйдёт со сцены и оставит профессионалам перерубать каналы поставок, штурмовать клубы мэтра, арестовывать счета, ловить beaux voyous… Ворошить осиное гнездо в одиночку — это самоубийство, ввязываться в это Ферос не собирался. Это — дело ребят в бронежилетах и с автоматами, специально обученных и натренированных ребят. Ферос свою миссию выполнил и справился с ней блестяще. Он десять лет своей жизни отдал этому делу. Он имеет право уйти на покой!
Интересно, кем он станет? Чем вообще занимаются обычные нормальные люди? Ходят в офис? Ничего такого Ферос не умел. Может быть, стать тренером по рукопашному бою? Ферос увидел себя в спортивном зале в окружении любителей и усмехнулся.
Может, пойти в полицию перебирать бумажки? Туда его точно возьмут. Отрастить брюхо на бесконечных перекусах и кофе, сидеть ровно с девяти до шести в участке? Нет, Ферос помрёт со скуки через месяц.
А может, это даже вообразить сложно, пойти преподавать? Обучать новобранцев. А это — мысль! Кто лучше Фероса знает всю подноготную milieu? Их сленг, манеру разговаривать, шифры, коды, пароли, тайные знаки, места сходок, фигуры из пальцев, которые они показывали друг другу, чтобы узнавать своих на улицах.
Ферос мог бы передать эти знания простым оперативникам, чтобы они не попадали в ловушки. Уважаемая профессия, кто бы мог подумать⁈ Ферос невольно улыбался во все тридцать два зуба. Профессор Нуари! Да он даже во сне не мог такого себе представить.
Он был наполнен радостью. Радостью и предвкушением. Наверное, в древние времена, когда далёкий путь мог занять годы, так же себя чувствовали путешественники, увидевшие впереди долгожданную землю. Землю, обещавшую безопасность от штормов, свежую вкусную воду, обильную питательную пищу, прохладную тень, уютное просторное жилище, а возможно, и свидания с любимой.
Ферос подлетел к управлению очень быстро. Идентифицировали его тоже быстро и пропустили внутрь. Какой-то стажёр проводил его в комнату, полную людей в форме.
— Кристоф Нуари? — спросил его полный усатый мужчина, едва Ферос успел переступить порог комнаты.
— Да, — тут же ответил Ферос.
По комнате пронёсся одобрительный гул. Несколько человек шёпотом произнесли имя Дюпона. Конечно же, марсельские полицейские были очень хорошо осведомлены о том, кто устранил главу Марсельской банды и, пусть и ненадолго, но дестабилизировал группировку, чем очень помог полиции.
— Наши коллеги из Парижа передали нам, что у Вас есть важная информация, — продолжил усатый.
Видимо, он был здесь начальником. Феросу он почему-то не понравился. Тем не менее, Ферос достал пачку накладных и просто протянул их усачу.
— Что это? — недовольно спросил тот.
— Накладные на закупку соли в России.
Большинство людей в комнате посмотрели на Фероса заинтересованно или недоумённо, лишь усач скептически поднял бровь.
— И ради этого Вы поставили на уши всю полицию Марселя?
Ферос вдруг почувствовал к этому толстозадому моржу острую неприязнь. «Что этот изнеженный жирдяй может знать?» — пронеслось у него в голове. «Он хоть раз нюхал порох за пределами тира?» Тем не менее, Ферос заставил себя сдержать рвущиеся наружу ругательства и нарочито вежливо пояснил:
— Он закупает российское золото под видом соли. Вот откуда его избыток на нашем рынке. Русские измельчают золото, смешивают с каменной солью, мэтр ввозит эту смесь в страну под видом обычной соли и разделяет их на солеварне в Бове.
Лицо усача приобрело задумчивое выражение. Он опустил глаза на накладные и, наконец, внимательно в них вчитался.
— С чего Вы взяли? — проговорил он, когда просмотрел несколько бумажек.
— В России много золота и мало соли, во Франции много соли и мало золота. Контрагент мэтра, — Ферос ткнул пальцем в накладные, — работает в добывающей компании, которая, помимо соли, добывает ещё много всего. В том числе и золото.
Полицейские притихли и слушали Фероса очень внимательно, только усач всё больше кривился.
— Насыщение нашего теневого рынка золотом идет из Парижа, то есть от мэтра, — продолжил Ферос. — В этом нет никаких сомнений.
— Мы не можем использовать это как основание для ордера на обыск, — усач потряс бумажками в воздухе. — Нам нужны прямые доказательства.
Лицо Фероса исказила судорога, его кулаки непроизвольно сжались, челюсти напряглись. Он сделал два быстрых шага к усачу, переполошив всех вокруг, и прошипел ему прямо в лицо:
— Если для того, чтобы хоть что-то предпринять, Вы хотите получить от меня цветные фото, неопровержимые доказательства, оформленные ордера и чистосердечные признания от всего руководящего состава клана, то мне не нужны Вы!
В комнате воцарилась гробовая тишина. Усач начал раздуваться, как рассерженный индюк, его лицо наливалось багровой краской. Но Ферос не закончил.
— Я дал вам зацепку, которую вся полиция Франции не могла найти десять лет. Найти прямые доказательства — это ваша задача.
— Да как ты смеешь, щенок⁈ — завопил усач.
Феросу мучительно захотелось влепить кулак в это бордовое потное лицо.
— Monsieur Бернар? — вклинился между ними какой-то сотрудник. — Мы вполне можем это проверить. Monsieur Нуари, правильно ли я понимаю, что на этих бумагах стоит подпись вашего мэтра? Собственноручно начертанная?
— Да, — процедил Ферос сквозь зубы, не отводя взгляд от усача.
— Мы можем использовать это для графологической экспертизы, — тут же продолжил сотрудник.
Ферос сверлил взглядом Бернара, и вскоре тот не выдержал и отвел взгляд, замаскировав это движение под желание продолжить разговор со своим сотрудником.
— Моро, проверьте эти документы, — буркнув сквозь усы Бернар.
С видом оскорблённой добродетели он вышел из кабинета, хлопнув дверью. Сотрудники разом облегчённо выдохнули и заговорили с Феросом разом:
— Подскажите, пожалуйста, как Вы получили эти бумаги?
— Что за Александр Козлов?
— Как Вы пришли к выводу, что история связана с золотом?
— Вы имеете в виду солеварную на авеню Жан Ростан?
— Что произошло в Москве? Почему Вы оказались в Марселе?
Фероса это злило, но он убеждал себя в том, что эти люди не прошли с ним его путь, поэтому сделанные им выводы для них не очевидны. Он заставил себя встряхнуться и начал подробно отвечать на их вопросы.
Через два часа болтовни Ферос почувствовал себя совершенно вымотанным. Всё, чего ему хотелось — это вернуться обратно к Клер и обрадовать её тем, что он запустил бюрократическую машину, которая перемелет мэтра своими жерновами, а он, Ферос, может отойти в сторону и, наконец, заняться наконец своей собственной жизнью. Заняться их с Клер жизнью.
А потом Ферос бы снова уложил Клер в постель и долго-долго доказывал бы ей, что он очень заинтересован в том, чтобы она ответила согласием на все его предложения. Даже на те, которые он ещё не успел сформулировать даже в собственной голове.
Вдруг телефон Фероса ожил. Тот машинально достал его из кармана, посмотрел на определитель номера и обомлел. Ему звонил Сулье. Ферос бросил тревожный взгляд на полицейских и поднял палец вверх, призывая их молчать.
