Не то чтобы это что-то новое. За годы издевательств со мной поступали и похуже — оскорбительные замечания, пролитие краски, насмешливые признания, все такое.
Глупо думать, что Ксан прикоснется ко мне. Он никогда этого не делал.
Ни разу.
Синий пиджак облегает его широкие плечи и мускулистую грудь. Все в нем.. мускулистое, я имею в виду. Включая его футбольные бедра, особенно его футбольные бедра.
Не знаю, когда это произошло. Ладно, я лгу. Развитие его телосложения началось именно летом между Младшей Королевской Элитной Школой — нашей предыдущей школой — и Королевской Элитной Школы.
Дисклеймер, я замечаю много вещей вокруг себя. Дело не только в нем. С тех пор как я поняла, что моя мама не заступится за меня и мне придется делать это самостоятельно, я научилась многим методам выживания. Самое главное: осознать окружение.
Нравится мне это или нет, Ксандер всегда был частью моего ближайшего окружения и будет оставаться им до конца этого года. Потом, когда я уеду из города, все будет кончено.
Вдох. Еще несколько месяцев. Выдох.
— Ты ждешь приглашения? Недостаточно, Пузо.
Его голос легок, но в интонации нет ничего светлого. Я знаю, что он не велел парню уйти ради меня. Ксандер не заступается за меня, и уж точно не отчитывает других от моего имени.
Если бы это была прежняя я, я бы склонила голову и убежала, плача, а его насмешливый смех преследовал бы меня, когда я шмыгала носом в темных углах, не желая, чтобы другие видели мой позор.
Однако что-то изменилось.
Я.
Я изменилась.
С тех пор как я проснулась и обнаружила, что Кир обнимает меня и плачет, я пришла к важному выводу. Если я хочу выжить в этом мире, если я хочу остаться со своим младшим братом и спасти его от нашей мамы, тогда я должна взять свою жизнь в свои руки.
Я устала играть второстепенную роль в своей собственной истории.
Я устала позволять таким, как Ксандер Найт, ходить по мне.
Я устала плакать по углам, как чертова трусиха.
Я расправляю плечи, как всегда, делает Эльза, и встречаюсь с ним взглядом.
— Места хватит.
Хорошо, мой голос мог бы быть громче, но он спокоен, что есть, то есть. Маленькими шажками.
— Что ты только что сказала? — он прищуривает один глаз, словно не веря моим словам.
Я не возражаю Ксандеру. Никогда. Я либо убегаю, либо делаю так, как он мне говорит. Я всегда думала, что если я буду это делать, то однажды он найдёт в себе силы простить меня. Однажды он вспомнит те времена, когда мы были лучшими друзьями.
Но я дура.
Те времена существуют только для меня. Он уже стер их, так что я могу сделать то же самое.
— Ты меня слышал, — я указываю на остальную часть коридора. — Здесь есть место. Воспользуйся им.
Он усмехается, звук сухой и невеселый, и моя спина напрягается.
— Ты только что приказала мне, Пузо?
Я ненавижу это прозвище. Я чертовски презираю его.
Это насмешка, и притом жестокая. Мальчик, который раньше называл меня Грин, давно ушел. Не то чтобы я хотела, чтобы он снова называл меня так, он потерял право, когда сказал, что я ему противна. Он потерял это право, когда стоял в стороне, когда все остальные студенты издевались надо мной.
Он потерял это право, когда перестал быть моим сторонником номер один и превратился в моего мучителя.
И все же я бы хотела, чтобы он просто называл меня по имени.
Я поднимаю плечо.
— Называй это как хочешь.
Я начинаю идти мимо него, но он перестает вертеть мяч и толкает его перед моим лицом, заставляя остановиться.
— Не так быстро.
У меня вырывается вздох, хотя по спине пробегает дрожь. Находясь так близко к нему, что я почти чувствую запах мяты в его дыхании, и его насыщенный океанский аромат пугает меня так, как я не хочу признаваться. .
— Чего ты хочешь, Ксандер?
Его брови хмурятся, и он крепче сжимает мяч.
— Во-первых, поменяй поведение. Во-вторых, не произноси мое имя.
— Тогда как насчет того, чтобы ты перестал вставать на моем пути? — я огрызаюсь, затем прикусываю нижнюю губу.
Дерьмо.
Я просто накинулась на него. Должно быть, это первый раз за... ну, когда-либо. Не помню, чтобы делала это, даже когда мы были детьми. Он тоже кажется озадаченным, когда на долю секунды его лицо теряет жесткость.
Прежде чем он успевает подумать о мести — и как причинить мне боль, — я проскальзываю мимо него и направляюсь в класс. Но не убегаю. Нет, я держу свои шаги под контролем.
С сегодняшнего дня Ксандер Найт не увидит, как я сбегаю или плачу.
Это противостояние только начинается.
В нашей войне началась новая битва.
И на этот раз я выйду победителем.
Глава 2
Кимберли
Я спускаю свой обед в унитаз, булькающий звук эхом разносится вокруг, как ужасная симфония.
Знаете, какой искаженный звук издают некоторые скрипки?
Да, я тоже. Папа и мама увлекаются классической музыкой — они познакомились на концерте. Потрясающе. Я предпочитаю панк и альтернативный рок. Большое спасибо.
В любом случае, я заполняю свой разум моими любимыми песнями вместо звука. Вы никогда не привыкнете к этому, ни к тому, что вы засовываете палец в горло, ни к тому, что вас рвет; это всегда отвратительно. Каждый раз, когда я это делаю, я чувствую, словно пауки ползают по моей коже своими волосатыми лапами, оставляя за собой следы мусора.
Как только мой желудок издает глухой звук, возвещающий, что ничего не осталось, я покидаю туалет. Здесь никого, как и не должно быть.
Я делаю это только прямо перед уроком после того, как удостоверюсь, что все уже в классе. Вот почему я иногда опаздываю, а потом притворяюсь, что все из-за головной боли.
Быть невидимкой легко, но быть полностью несуществующей немного сложно. Если бы я была призраком, мне не пришлось бы проходить через эти неприятности каждый день.
Ну, знаете, ту часть, убеждаясь, что никто не находится в общественном женском туалете. Если кто-то рядом, я просто блюю в саду за школой в мусорное ведро и возвращаюсь сюда только для того, чтобы почистить зубы.
Как только я заканчиваю, я смотрю на свое отражение в зеркале.
Это лицо тоже кошмар.
На самом деле, это самый страшный кошмар. Эти щеки, которые, как я думала, больше не будут жалкими, грудь, кажущая слишком маленькой на фоне блузки. Обвисшие руки в изобилии покрыты растяжками. Они повсюду — я имею в виду растяжки — на нижней стороне моих рук, на животе и на бедрах.
Везде.
Я ненавижу их и ненавижу это чертово тело. Я ненавижу себя в этом. Хотела бы я, чтобы был способ взорвать его изнутри, кроме, как блевать на обед.
Мысль нападает на мое подсознание.
Я хочу ударить кулаком по этому зеркалу, разбить его на куски, затем взять осколок стекла и..
Нет.
Нет, нет!
Я отчаянно качаю головой и хлопаю себя по обеим щекам, сопротивляясь желанию прикоснуться к запястью.
Ради Кира, ты здесь ради Кира.
Мои шаги тверды и решительны, когда я выхожу из туалета и закрываю рюкзак.
Я опаздываю на свой урок. Или, скорее, я опоздаю примерно через минуту.
Это обратная сторона пребывания в комнате для девочек после того, как все уже в классе.
Я бегу по коридору, когда чья-то рука хватает меня за плечо. На секунду я замираю, думая, что Ксандер вернулся ради мести.
Он игнорирует меня с самого утра, но я больше, чем кто-либо другой, знаю, что, если Ксандер Найт игнорирует, это катастрофа, замаскированная под благословение.
Я выдыхаю, понимая, что это не он. Он не пахнет так сильно и не ощущается таким твердым — не то, чтобы я знаю, каким он ощущается.
И да, я знаю, как пахнет Ксандер. Это только благодаря моей способности подключаться к своему окружению, не забыли?
— Тоже опаздываешь, Кимми?
Я улыбаюсь Ронану, моей первой настоящей улыбкой с той, которую я подарила Киру этим утром.
