У Моралеса был довольно тесным близкий круг его людей, и не распространялся дальше своей ближайшей семьи и нескольких близких соратников. Он был религиозным человеком и доверял только в том случае, если контракт был скреплен кровью или верой.
А поскольку кровь была не на моей стороне, мне нужно было, чтобы его падение было основано на слепой вере.
Уничтожение Моралеса было единственным способом принести моей семье покой. Принести покой мне. Поэтому я влезла в его жизнь и соблазнила его на брак. Хотя эта часть не требовала особых уговоров.
Видите ли, мужчин не так уж сложно разглядеть. На самом деле они были довольно простыми существами. Их глаза сразу же загорались интересом, когда они замечали уязвимость.
Покажи им возможность контроля, и они встанут на колени и будут умолять дать им хоть унцию власти.
После похорон я провела следующие несколько дней, чтобы перестать быть Софией Марией Эррера и стать Оливией Кейн, двадцатишестилетней вдовой, которая недавно потеряла мужа в трагической автокатастрофе и решила переехать в город, чтобы начать все сначала, дать себе шанс исцелиться и заново обрести себя.
С тех пор как мне поставили охрану, многие мои личные данные подверглись манипуляциям. Но я все равно просмотрела все базы данных, пролистав все возможные записи, где упоминалось мое имя — пребывание в больнице, посещаемые школы, мероприятия.
Эррера исчезла за несколько нажатий клавиш, и появилась на свет Кейн. Поскольку большинство медицинских учреждений перешли на цифровые технологии, Кейн была создана после того, как я взломала записи пациентов местной больницы и заменила файл неизвестной на ее данные.
Мое тело и лицо сильно изменились за эти годы, поэтому все, что мне было нужно, — это хорошие ножницы и коробка черной краски для волос, чтобы стать этой новой версией.
После потери жены у Виктора появилась привычка посещать "Могадор", отель в нескольких кварталах от центра города. Через две недели после того, как я начала следить за ним и изучать его распорядок, я обнаружила себя сидящим в том же баре, в тот же момент, когда он пил пятый виски, его нос и щеки раскраснелись от алкоголя.
Дальше все было очень просто. Наш разговор в конце концов привел к тому, что я открылась и рассказала, что недавно овдовела и недавно приехала в город. Он предложил показать мне город, а через несколько недель сделал предложение.
Видите, легко. Позор ему, если он думал, что получит милую, невинную жену, которая будет всегда рядом с ним.
На моих губах заиграла самодовольная улыбка, но мое внимание вернулось обратно, когда мой муж положил руку мне на поясницу, притягивая меня ближе к себе. Он прочистил горло и жестом приказал нашим гостям замолчать, чтобы он мог произнести свою заготовленную речь.
Схватив свободной рукой свой бокал, он начал говорить о том, как он благодарен за то, что нашел второй шанс на любовь со мной.
Я вытеснила ненависть, которую испытывала к этому человеку, и загнала любой намек на отвращение от его прикосновения обратно внутрь, положив руку ему на грудь и изобразив на лице хорошо отрепетированную улыбку, пока ждала, когда он закончит.
— За тебя, mi amor, — наконец сказал он, подняв бокал в знак тоста и поцеловав меня в щеку.
Все подняли бокалы в ответ и выпили. Я повернулась, чтобы прошептать ему на ухо "спасибо", затем сделала еще один глоток своего напитка, позволяя пузырькам отвлечь меня от возобновившейся болтовни.
Когда наши гости смотрели на меня, они видели преданную жену, смотрящую на своего мужа с любовью в глазах, в то время как на самом деле я боролась с желанием взять свой столовый нож и вонзить его ему в шею, только чтобы увидеть, как его кровь украшает белый торт, приготовленный в честь нашего союза.
Званый вечер затянулся дольше, чем я ожидала, постепенно разряжая мою социальную батарею. Я не слишком любила людей и предпочла бы сидеть дома, на диване, ничего не делая, чем общаться с людьми. Но мне пришлось изменить свои привычки и научиться быть общительной и заботливой женой, чтобы отлично справляться с этой ролью.
Это не всегда было легкой задачей.
Быть женой Виктора Моралеса было невыносимым парадоксом. Я должна была находить свое величайшее счастье в том, чтобы отдавать и служить своему мужу, но в то же время от меня требовалось быть независимой. Я должна была одеваться так, чтобы производить впечатление, но не настолько, чтобы привлекать внимание. Я должна была быть успешной и поддерживающей, но не до такой степени, чтобы затмевать его.
Единственным плюсом брака с ним было то, что он стал на шаг ближе к своей смерти, а я — на шаг ближе к своей мести.
Когда большинство наших гостей начали получать сообщения от своих нянь с просьбой забрать их детей, мы с мужем поблагодарили всех за то, что пришли, и дали ни к чему не обязывающие обещания увидеться в ближайшее время.
Когда все ушли, рука Виктора снова нашла мою поясницу и вывела нас из столовой в холл, где мы должны были ждать нашего водителя.
Дорога до дома была тихой. Виктор провел это время, просматривая свои электронные письма и заметки, которые оставил ему его помощник относительно встреч, запланированных на предстоящую неделю, и я была более чем счастлива, что мне не пришлось развлекать его пустой болтовней.
Наш водитель включил поворотники прежде чем свернуть на гравийную дорогу, и притормозил, чтобы ввести коды на въездных воротах, которые были установлены несколько месяцев назад из-за папарацци, которые продолжали преследовать нас с тех пор, как было объявлено о нашей скорой помолвке.
Как только Омар припарковался позади ряда автомобилей на нашей кольцевой подъездной дорожке, Джексон, наш начальник службы безопасности, вышел из парадной двери дома и спустился вниз, чтобы поприветствовать нас.
Высокий, с широкими плечами, его темные волосы были подбриты налысо, подчеркивая его темные брови и карие глаза, которые дополняли его смуглую кожу. Джексон работал на Виктора последние пять лет, приняв на себя обязанности после ухода отца на пенсию.
Под его руководством работали еще шесть охранников, но только двое оставались на ночь, а остальные приходили лишь время от времени, когда Виктору требовалось усилить охрану дома. Когда их не было в доме, они выполняли любые поручения Виктора.
— Есть какие-нибудь новости? — спросил Виктор, выйдя из машины.
Он оглянулся на меня и протянул руку, чтобы помочь мне выйти из машины. Какой джентльмен. Я приняла ее, несмотря на то, что на мне были эти невыносимые шестидюймовые туфли на красном каблуке, потому что он решил, что они идеально подойдут к платью, которое он купил мне специально для этого случая.
Я пожелала Омару спокойной ночи и закрыла за собой дверь.
Джексон склонил голову в знак почтения.
— Ничего необычного, сэр. Просто доставка подарков к вашей годовщине. Роза оставила их на столе в прихожей.
Соединив наши пальцы, Виктор опустил свободную руку на плечо Джексона.
— Спасибо, Джексон. Если это все, то ты и остальные можете отдохнуть до конца ночи.
— Спасибо, сэр. Сеньора Оливия.
Джексон еще раз склонил голову, а затем ушел к остальным членам команды в заднюю комнату, где находились их офисы.
Мы двинулись к входной двери, когда мой взгляд зацепился за мигающую красную точку, сигнализирующую об одной из камер наблюдения, установленных вокруг участка. Всего в доме было пять камер. Три из них были направлены к фасаду под разными углами, одна находилась сзади, охватывая крыло команды охраны, а последняя — входные ворота.
Благоустроенная тюрьма, из которой никто не мог войти и никто не мог выйти. Ну, если только вы не были мной.
моем месте.
Мы поднялись по лестнице и, пройдя через большие двойные черные двери, вошли в дом. Виктор включил свет, и хрустальная люстра, висевшая на высоком потолке, мгновенно осветила помещение, а глянцевые деревянные полы заблестели под ней.
