— Только чуть-чуть, — Элен сделала вид, что не расслышала грубой части слов. – Мне больше нравится играть, — она пошевелила в воздухе пальцами, будто бы перебирая невидимые клавиши, — знаете… кончиками пальцев касаться этой нежной поверхности… ласкать гладкие клавиши и слышать, как твои лёгкие, едва заметные движения вырывают из огромного тела Жоэльля непристойный стон.
— Хм.
— Вот видите, я вас уже развлекла.
Аргайл хотел было отвернуться, но стоило ему отвести взгляд, как он наткнулся на художницу, которая в самом деле подходила к нему полчаса назад.
Несколько секунд Эван смотрел на неё, пока та не почувствовала взгляд и не стрельнула глазками в его сторону, после чего Аргайл поспешно отвёл глаза.
— Вам нравится у нас? – голос Элен вырвал его из оцепенения.
— А вам? – Эван внимательно посмотрел на неё.
Губы Элен дрогнули на секунду.
— Как вам сказать…
— Честно я бы предпочёл.
Элена едва заметно прикусила губу и отвела взгляд.
— Я не очень-то выбирала.
— Я думал, в этом клубе не держат рабов.
— О, дело не в рабах… Знаете… когда я была маленькой, мой старший брат, сидя долгими зимними вечерами в нашем старом доме на Торроу-стрит, рассказывал мне о чудовищных небесных вихрях, высотой в гору, о мачтах, гнущихся как ветки, и всё-всё-всё о Гаве и Ливерпуле, Старом Марсе и СтаЖоэль Земле… «Космос, — говорил он, — это, мягко говоря, чрезвычайно капризная и обманчивая стихия. Сейчас он смотрит на тебя с обезоруживающей улыбкой. А в следующее мгновение кипит гневом»… И потом, когда я подросла, я мысленно уносилась очень далеко и часто предавалсь долгим мечтаниям о длительных плаваниях и путешествиях. И думала о том, как славно было бы иметь возможность поболтать о далёких дивных планетах и о том, с каким почтением и интересом относились бы ко мне люди, если бы я только что вернулась с побережья Красной Армады или из Нью Микены, и о том, как романтично смотрелись бы мои пожелтевшие от света звёзд щёки…
— Герман Мелвилл. «Редберн».
Элена кашлянула и чуть заметно покраснела, а затем решительно подняла на собеседника взгляд.
— Вам тоже нравятся романы со СтаЖоэль Земли?
— Я должен был вас пожалеть?
— Вы могли по крайней мере оценить, как хорошо я знаю историю докосмических времён!
— Я оценил, каким идиотом вы считаете меня и тех, кто обычно сидит с вами за столом.
Элена скрестила руки на груди и отвернулась. Щёки её пылали, а внутри клокотала злость. Она ещё размышляла, сдаться ли ей или продолжить штурм, когда Жоэль, её куратор здесь, подошёл к ней со спины и, чуть пригнувшись, шепнул в самое ухо:
— Мисс Лучини, вас просят пройти на второй этаж. Четверым господам нужна ваша консультация в выборе книг.
Элен против воли покраснела ещё сильней и, не оборачиваясь к наставнице, процедила:
— Я занята, Жоэль. Пусть позовут кого-нибудь ещё.
— Они хотят тебя, Мадлен! — Жоэль понизила голос и добавила уже тише, но с нажимом. — Губернатор особенно просил.
— Идите.
Элена перевела на Аргайла удивлённый взгляд.
— Вы собираетесь меня отпустить?
— Я не собираюсь вас удерживать, — во взгляде его плескалось презрение, — не привык.
Элена стиснула зубы.
— Удачного вечера, — бросила она и, поднявшись, направилась к лестнице, вовсю стуча каблуками о паркет.
— В руки ничего не давать, — напутствовала её Жоэль, поднимаясь по лестнице вместе с ней и чуть подталкивая Элен вперёд, — они могут только смотреть.
— Хорошо, — Элена не слышала её. Взгляд, полный презрения, всё ещё стоял перед ней как наяву, а щёки продолжали пылать.
Миновав коридор, которым она ходила каждый вечер, Элена открыла дверь и окинула взглядом четверых мужчин, разместившихся в креслах с бренди в руках.
— Добрый вечер, — сказала она и закрыла за собой дверь.
Пьетро Таскони, сидевший ближе всех, облизнулся, не отводя пристального взгляда от неё. Чуть опустив глаза, Элен увидела, как отчётливо набух бугор у него между ног.
— Правила вы знаете, — сказала она и прошла чуть вперёд.
— Раздевайся и на колени, — перебил её корсиканец.
Элена отвернулась и, не глядя ни на кого, лёгким движением сбросила платье на пол. Оставшись в одних только чулках и неглиже, опустилась коленями на мягкую ткань, она потянулась к шнурку, удерживавшему эту последнюю часть её одеяния.
— Не так быстро, — скомандовал Пьетро.
Элена прикрыла глаза и, замедлив движения, принялась медленно распускать шнуровку, постепенно демонстрируя всё больше нежной груди.
— Смотреть на меня.
Элена насмешливо надломила бровь и подняла глаза.
Пьетро уже расстегнул брюки и теперь медленно поглаживал член, глядя на неё. Его друзья, сидевшие по сторонам, делали то же самое и так же внимательно следили за представлением.
Распустив корсаж настолько, чтобы из него вывалились пухлые холмики груди, Элена остановилась и и легко скользнула пальцами по белой коже и острым алым пирамидкам сосков. Негромко застонала и прогнулась, демонстрируя себя со всех сторон.
— Трусики, — голос Пьетро слегка охрип.
— Я могу для этого встать?
— Можно не целиком.
Не спрашивая больше ни о чём, Элена приподняла бёдра и прогнувшись одной рукой стянула с себя маленький клочок ткани. Скользнула пальцами по внутренней стороне бедра и легко погладила себя, задевая чувствительные складочки.
Пьетро глубоко вздохнул и, поднявшись на ноги, обошёл её.
— Ещё раз, — приказал он.
Элена снова погладила вход. Небольшая ласка заставила её собственной тело отозваться желанием, а мысли слегка смешаться, но новая команда Пьетро тут же направила её:
— Теперь глубже. Трахни себя.
Элена ещё раз огладила нежную дырочку, обвела по краю, а затем на одну фалангу запустила палец внутрь и тут же застонала, прогибаясь в спине и демонстрируя удовольствие, которое должна была получать.
— Ещё.
Элена повторила движение и стон.
— Глубже.
Элена выполнила приказ.
— Продолжай сама.
Элена задвигала кончиками пальцев внутри себя, легко потрахивая раскрытый вход и двигая бёдрами вперёд и назад так, чтобы помочь самой себе.
Пьетро стоял у неё за спиной, помогая себе рукой. Он закусил губу, и если бы Элена видела его, то поняла бы, с каким трудом сдерживается тот от того, чтобы не взять распластавшуюся перед ним девушку, наплевав на всё.
— Трахнем её… — выдохнул один из его друзей, с тем же голодом во взгляде смотревший на Элен.
Пьетро качнул головой.
— Нельзя. Идите сюда.
Элена продолжала покачивать бёдрами и трахать себя. Никто больше не следил за её лицом, и потому она закрыла глаза и отвлеклась от того, что творилось вокруг.
— А-ах… — она испустила особенно глубокий вздох, когда вошла особенно глубоко, и тут же почувствовала, расцветает внизу живота пламя удовольствия.
От неожиданности она распахнула глаза и открыла было рот, чтобы возразить, но так и не сказала ничего – зато порция спермы, вырвавшаяся из направленного на неё члена Пьетро, попала ей в рот.
— Вот так, шлюшка. Любишь мужское молочко?
Элена промолчала, но ответ её никого и не интересовал.
Одна за другой четыре струи фонтанчиками били ей в лицо. Элена замерла неподвижно, дожидаясь, когда они иссякнут, а когда это, наконец, произошло — не почувствовала ничего.
Пьетро обтёр последние капельки с члена и заправил его обратно в брюки. Тут же его примеру последовали друзья.
— Было хорошо, — сказал он. – Каждый бы вечер на тебя кончал.
И снова Элена промолчала.
Один за другим мужчины вышли, а Элена ещё какое-то время сидела, глядя перед собой, не в силах заставить себя встать. Измятый цветок в волосах поблескивал сапфирами. Потом поднялась и, оставив платье лежать на полу, направилась в ванную.
Поморщилась, увидев в зеркале своё перепачканное лицо – маленькие струйки липкой дряни свисали с волос, заставляя их склеиться в одну грязную массу. Шагнула в душевую.
