— Вы, — Брейди указал в аудиторию. — Незнакомое лицо со знакомым логотипом. Я был бы счастлив, ответить на вопрос моей альма-матер. Приятно здесь видеть кого-то из «родного дома».
О, мой Бог. Лиз уставилась на сенатора Максвелла, он указывал прямо на нее.
— Э-э, — она растерялась.
Почему у нее выпали из головы все вопросы, которые она планировала задать ему? Она практиковалась в течение нескольких часов, и теперь стояла здесь, имея такую возможность, растеряв все вопросы.
Она встретилась глазами с Брейди и почувствовала его горячий пристальный взгляд, пробежавшийся по ее телу. Она неловко прочистила горло. Ей нужно сделать это. Она была репортером, прежде всего, и это была ее работа. Он был привлекательным, но это только работа.
Лиз расправила плечи и выпрямилась, и спокойно встретила пристальный взгляд Брейди. Она не отступит от поставленной цели.
— Сенатор Максвелл, за время вашего пребывания в Роли вы последовательно проголосовали за сокращение фондов образования во имя сбалансированности бюджета. Но вы также проголосовали за то, чтобы разрешить некоторым из ваших крупнейших финансовых вкладчиков, избежать уплаты корпоративных налогов с различных бизнес-предприятий. Можете ли вы прокомментировать, как это может помочь улучшить жизнь всех северных каролинцев, за которых вы так ратовали, вступая в предвыборную гонку?
Все в комнате замерли, затаив дыхание в ожидании ответа. Вопросы от студенческой газеты, как правило, были всегда легкие и пушистые. Политики выбирали и приглашали их на свои выступления, потому что их ответы на эти вопросы выглядели красиво на бумаге. Репортеры колледжа не должны были задавать злободневные вопросы, которые били ниже пояса.
Лиз могла почувствовать осуждающие взгляды, оценивающие ее со всех сторон.
Она действительно бросила его слова ему в лицо? Пристально глядя в эти глаза, она почувствовала разряд электричества по своему телу. Словно в данный момент они были единственными, кто находился в комнате. Она выдержала его пристальный взгляд, как профессионал, и видела, как он менял свою оценку о ней.
— Отличный вопрос. Для меня было болезненно сделать это, зная, насколько я тесно связан с высшим образованием, но другие аспекты законопроекта были неприемлемы. Я не мог полностью поддержать законопроект с той схемой финансирования, — заявил он.
Лиз сощурила глаза, он украдкой уходил от ее вопроса, даже не говоря о деталях снижения налогов, и при этом выглядел довольно естественно.
— Спасибо всем, что пришли, я уверен, что увижу вас всех снова в ходе избирательной кампании.
Он помахал журналистам, завершая пресс-конференцию. Несколько человек прокричали еще вопросы, но он даже не остановился, целенаправленно шагая со сцены.
Лиз не могла поверить в то, что только что произошло. Она задала нелицеприятный вопрос на своей первой пресс-конференции и заставила ретироваться действующего политика. Она думала, что он сможет отказаться в любую секунду.
Хайден потянулся вперед и нажал на диктофоне кнопку «выкл».
— Чертовски великолепно, Лиз, — крикнул он.
Он схватил ее за плечо и обнял. Она прильнула к его груди. В любой другой день она могла бы упиваться его объятьями, но сейчас у нее по-прежнему стоял перед глазами пристальный взгляд Брейди Максвелла III.
— Ты видела его лицо? — спросил Хайден. — Он был в тупике. Он не ожидал, что кто-то озвучит этот вопрос. Статья будет невероятной.
Лиз слабо улыбнулась, и попыталась проглотить подымающийся привкус желчи во рту.
— Лиз, ты в порядке? — спросил Хайден, держа ее за руки и, глядя в голубые глаза. — Ты выглядишь какой-то больной.
— Я и чувствую себя немного больной, — призналась она.
— Ну, у тебя нет причины для этого. Успокойся. Это было здорово. Я так рад, что ты пришла со мной! — он выпустил ее, закинув сумку на плечо.
Они были на полпути к выходу из комнаты, когда Каллей Холлингсворт помешала им.
— Какой вопрос! — сказала она. — Я знала, что Лейн выберет подходящего человека. Я никогда не видела Камиллу, ставящую в тупик политиков своими вопросами.
Каллей Холлингсворт хвалила ее. Она могла умереть от этого.
— Ох, я не думаю, что я на самом деле поставила его в тупик.
— Он замялся, дорогая. Для меня этого достаточно, — сказала Каллей, перенося свое внимание на Хайдена. — Мы с некоторыми журналистами идем выпить. Я им уже сказала, что вы тоже пойдете, и они будут рады встретиться с тобой.
— В действительности я не намерен делать это, Каллей. Мы должны написать репортаж, — предложил он.
— Ни в коем случае. Никуда не годится, Лейн. Я хочу увидеть тебя сегодня вечером. Лиз, ты, конечно, тоже приглашена, — сказала она вежливо.
Лиз посмотрела на Хайдена выжидающе. Она не против общения с другими журналистами, но если им необходимо работать над репортажем, она поедет с ним.
— Что вы хотите делать?
Он пожал плечами, явно предпочитая уехать.
— Ты все равно не запустишь статью в печать до понедельника, — упрямо сказала Каллей. Она положила руку на бедро и подалась к нему. — Выйди в свет и расслабься. Ты слишком напряжен.
— Хорошо. Если Лиз хочет пойти, тогда я с вами. В противном случае я просто поеду домой и поработаю.
— Лиз? — спросила Каллей, умоляя своими большими зелеными глазами.
— Ух ...ну да. Похоже, будет весело.
— Здорово! Я перешлю тебе адрес, Лейн, увидимся позже, — сказала она, соединив свои пальцы с его, перед тем, как уйти.
Хайден вздохнул, поправляя свою сумку на плече.
— Я думаю, нам пора выбираться от сюда.
— Прости, — сказала Лиз.
Она последовала за ним к двери.
— Забудь. Это не было неожиданностью, я бы не смог уйти от нее в любом случае. По крайней мере, у меня есть компания сейчас, — Лиз улыбнулась, бабочки порхали у нее в животе.
— Ты не хочешь пойти пообедать? Вероятно, пройдет еще несколько часов, прежде чем они соберутся.
— Э-э... да, конечно, — ответила она.
Он просил ее?
— Классно, — они вошли на полупустую стоянку и направились к его черной «Ауди».
Лиз села на кожаное сиденье, пока Хайден укладывал в багажник оборудование.
— У тебя есть какие-то предпочтения? Я склоняюсь к итальянской кухне.
— Мне подходит, — легко согласилась она.
Она не знала, как расценивать ситуацию.
Это не помогало, ее голова все еще была захвачена сенатором. Его глаза, выхватившие ее из толпы, его глубокий, хриплый голос, на грани высокомерия в каждом своем проявлении был настолько… привлекательным, что она никогда раньше такого не встречала. Раньше, в прошлом, она привлекала плохих мальчиков, и это было именно то, что Максвелл прятал под своим очарованием, но она не знала пока, действительно ли он был, тем плохим мальчиком, скрывающимся под образом честного сенатора.
