─ Я горжусь тобой, внучка. ─ Бабуля вытерла скупую слезу, закрывая дверь за дорогими товарищами. ─ Эх, жаль ванна твоя остыла. Ну, ничего, сейчас новую нальём.
Аллилуйя! Я, наконец, смыла с себя всю пыль, усталость и тревоги. Нежные струйки приятно щекотали кожу и расслабляли. Я вдыхала аромат миндаля и лаванды, проводила ладонью по радужным пузырькам и мечтала, чтобы хоть кто-то придал мне ускорения. Иначе Анна Ладынина отправится в царство Морфея прямо из джакузи. Волшебный пинок не заставил себя ждать. Звонил отчаянный бабушонок.
─ Аллё! Дочь! Как меня слышно?
─ Слышимость хорошая. Как ты, мам?
Бабушонок усмехнулся.
─ Отлично. Я только что узнала, что ты у нас Герой России.
─ Бабуля наябедничала?
─ Ага.
Мама шмыгнула носом.
─ Дорогая! Я так горжусь тобой. Мы все тобой гордимся. ─ Она немного помолчала. ─ А, давай, споём.
─ А, давай. ─ Согласилась я.
Родительница откашлялась.
─ От чего так в России берёзы шумят? От чего белоствольные всё понимают?
─ У дорог, прислонившись по ветру, стоят, и листву так печально кидают. ─ Подключилась я. ─ Я пойду по дороге, простору я рад. Может это лишь всё, что я в жизни узнаю. Отчего так печальные листья летят, под рубахою душу лаская?
─ А на сердце опять горячо-горячо, и опять, и опять без ответа. А листочек с берёзки упал на плечо. Он, как я, оторвался от веток. ─ Это уже бабуля. А как же без неё? Не хватало только звонкого голоса моей дочери.
─ Посидим на дорожку, родная, с тобой, ─ донеслось из прихожей, ─ ты пойми, я вернусь, не печалься, не стоит. И старуха махнёт на прощанье рукой, и за мною калитку закроет.
И вот мы пели уже вчетвером.
─ Отчего так в России берёзы шумят? Отчего хорошо так гармошка играет? Пальцы ветром по кнопочкам враз пролетят, а последняя, эх, западает…
Как же хорошо стало на душе, как радостно! Все невзгоды остались в прошлом, а будущее казалось светлым и безоблачным.
Эпилог
Мы сидели в кафе и ели мороженое. Мы, это я, Глеб и наша трёхлетняя внучка, Анюта.
Малышка пронесла ложку мимо рта, и малиновая сладость хлюпнула на пол.
─ Тётя уберёт? ─ ясные голубые глаза смотрели то на меня, то на девушку, стоявшую в углу со шваброй.
Глеб наклонился и промокнул пол салфеткой.
─ Будь аккуратней, Солнышко. У тёти и без тебя дел хватает. Чужой труд надо уважать. Тогда люди начнут уважать тебя. Правда, бабушка?
Я поправила непослушные кудри внучки. Бабушка! Как здорово это звучало. Нашу идиллию нарушил телефонный звонок.
─ Алле! Аннушка! Ну и где носит нашу шаболду на этот раз?
Я отошла к окну.
─ Бабуля! Нашей шаболде шестьдесят четыре года. И она занимается сёрфингом в Австралии.
─ Возмутительно! Какой пример сия дама подаёт Анюте? Молчишь? А я скажу, дурной.
Я слушала бабулю без злости и раздражения. В нашей семье, по большому счёту, ничего не поменялось. Бабушонок путешествовал, бабуличка возмущалась, дети подрастали. Я мысленно поблагодарила Бога за всё, что он мне дал и попросила, чтобы ничего в моей жизни больше не менялось.
