— Алин, ты точно в порядке? — обращается ко мне муж, когда мы выходим у тв-центра.
— Просто очень устала.
— Может отложим все?
Я отрицательно качаю головой.
— Нет. Ты же сказал, — я улыбаюсь мужу, — такой шанс нельзя упустить.
Мы идем по коридорам, взявшись за руки.
Когда я была здесь в первый раз, все было совсем иначе.
Если делать это не для славы, а для любимого человека, тогда уже ничего не страшно.
— Дань, — говорю я в гримерке, — без тебя я никуда не пойду. Мне нужна твоя партия.
Он отводит глаза.
— Алин, это так не работает. Я твой менеджер. Такие как я не поют.
Я беру его за руку.
— Дань, ты же мой муж.
Он кивает.
— И обещал защищать меня, так? Ты ведь помнишь, что было в прошлый раз? Я очень волнуюсь.
— Ну глянь как я одет, — улыбается он.
Я встаю и смотрю ему в глаза.
— Боишься, что тебя снова не примут?
Даниил набирает воздуха в грудь.
— Нет! — решительно выдает он. — Скажу режиссеру, что будем мы оба.
Я снова сажусь в кресло перед зеркалом и улыбаюсь себе. Как легко иногда зацепить мужчину. Просто заставь его доказать, что он не трус.
Даниил выходит.
— Аня, — слышу я его голос. — Что ты тут делаешь?
Глава 40
— Пришла извиниться, — слышу я и замираю.
— Тебе не кажется, что поздно для извинений? — отвечает муж.
— Я…
— Ань, давай я сейчас посчитаю, — в голосе Даниила сталь, — ты мне изменяла, из-за тебя я чуть не сел, не говоря уже о диагнозе. Ты смеешься сейчас, да?
— Ты не любишь ее, Дань, признайся себе.
Они затихают.
— Просто посмотри мне в глаза и скажи, как есть, — я снова слышу ее голос.
— Я…
Аня перебивает.
— А давай я скажу. Я правда была неправа. Дань, давай по-честному. Мы друг к другу привыкли. Мы самые близкие люди. Мы вместе тысячу лет. Мы ошибались вместе, достигали вместе. Я привыкла к тебе.
— Ань, есть вещи, которые просто заканчиваются.
Я слышу, как она топает ногой.
— Ты себе врешь!
— Это ты врешь себе, — говорит муж, — любовь имеет свойство заканчиваться.
— Ты просто нашел симпатичную девчонку, которую тебе нравится трахать. Это не любовь, это влечение.
Муж вздыхает.
— Это моя новая жизнь.
— Ты просто мстишь! — голос Ани срывается на визг.
Я слышу звуки борьбы.
— Остановись, — сдавленный голос Даниила. — Ань, остановись! Я не хочу звать никого на помощь.
Аня затихает.
— В отличие от тебя я забочусь о твоей репутации.
И тут я понимаю, как горько ей, наверное, было потерять такого мужа. Он ведь правда идеальный.
— Я останусь с ней, — говорит Даниил.
— Потому что… — выдыхает Аня.
— Я разлюбил тебя за те четыре года, которые прошли с твоей первой измены. Поначалу это было…
— Ты вел себя как дебил… — шипит она.
— Мне было больно, — отвечает мой муж.
— Думаешь, мне не было?
Даниил какое-то время молчит.
— Если бы ты попросил прощения, а не стал бы и дальше меня провоцировать, я бы тоже не изменяла!
Он фыркает.
— Ань, вот поэтому мы и разошлись. Ты любишь только себя. Я у тебя всегда мальчиком на побегушках был.
Я слышу, как Даниил хватается за ручку двери.
— Идешь к ней? — Аня явно бросается ему наперерез.
Муж, судя по звуку, подпирает собой дверь гримерки.
— Я понял, Ань, что… — я слышу, что звуки в коридоре затихают на какое-то время, — мне нравится любить и быть любимым. Мы по-разному видим счастье. Тебе нравится риск и адреналин. А я хочу дом и семью. И у меня это будет.
— Ты, блин, пожалеешь!
— Ань, ну вот что еще ты можешь сделать? — смеется Даниил. — Запишись к психологу! Тебе помощь нужна. И чем быстрее, тем лучше. Я выбрался из дерьма, а ты все глубже туда лезешь и не видишь этого.
Раздается звук пощечины, который кажется мне оглушительным.
— Урод! — ее голос удаляется.
Следом открывается дверь гримерки.
Муж выглядит усталым. Он бросает кроткий взгляд на меня. Я вижу в его глазах сомнение. Как будто он пытается понять, слышала ли я последний разговор.
— Дань, — я не хочу сейчас разговаривать об Ане, — у меня есть новость для тебя.
Муж приближается и кладет руки мне на плечи.
Я чувствую, как сердце бешено стучит в груди. Прикусываю губу. Он выбрал меня, значит, он заслуживает право знать.
Тут открывается дверь гримерки.
Сотрудник канала говорит нам:
— Пора!
— Что за новость? — переспрашивает Даниил, когда я встаю.
Сейчас время похоже опять неподходящее.
— Ты думаешь, что все будет в порядке? — говорю я.
Даниил скалится.
— Я обещал тебя защищать. Буду рядом и, если что, по голове ведущего тресну.
Я смеюсь.
— Просто лучше спой партию.
В студии нам объясняют, что это не прямой эфир. Но я вижу, что Даниил все равно нервничает. Мне кажется, сейчас в нем проступает образ того самого панка, который, наверное, так и не примирился с тем, что его искусство не поняли.
К счастью, ведущему удается Даниила успокоить.
Я рассказываю историю появления песни и даже на время забываю про дурноту. Кто бы мог подумать, что я однажды окажусь в эфире одного из самых известных на всю страну ток-шоу?
Я, простой менеджер.
Теперь мне даже плевать на ту ненависть, которую вылили на меня в СМИ. Мне не нужно чужое мнение. Сейчас у меня есть все.
Даниил заметно расслабляется, пока я говорю и даже начинает реагировать на шутки ведущего.
В конце я объявляю, что у меня поющий продюсер.
— Идем? — я смотрю в глаза мужу.
— Меня бы презирали мои братаны по рокерской тусовке, — вздыхает он, когда мы готовимся к съемке. — За то, что я стал творить попсу.
— Это понравилось миллионам. Пообещай мне, что не бросишь. Ты же сказал, что начал новую жизнь.
Он щурится. Я улыбаюсь.
— Я знаю это.
К счастью, из Даниила актер лучше, чем из меня.
На сцене он держится здорово. И я пытаюсь представить то, как он выглядел в молодости, но у меня не получается.
В конце концов, это было раньше. Теперь мы оба совершенно другие люди.
— Дань, — говорю я, когда мы выходим из студии. — Вот теперь я готова поговорить.
— Погоди, — отвечает муж. — Мне все время кто-то названивал. Просто хочу узнать, чего ему надо.
Он подносит трубку к уху, и я вижу, как лицо Даниила темнеет.
Что такого могло случиться? Никто же не умер?
Может, что-то подстроила Аня?
Глава 41
Муж поворачивается ко мне.
— Аня в больнице! — выдыхает он.
— Опять? — вырывается у меня.
Быть может, это ее новые манипуляции.
Даниил прикрывает веки, прикусывает губу. Сейчас он выглядит как человек, испытывающий раскаяние.
— Ты не слышала, что она к гримерке приходила? — говорит муж, шагая вперед.
Я следую за ним, не понимая, к чему относятся эти слова.
— Слышала. Практически все.
— Я был очень груб? — он смотрит перед собой.
Отрицательно качаю головой.
— Я подумала, что ты сказал все правильно.
Даниил кивает.
— Она на машине разбилась. Блин, — он останавливается и растирает лоб костяшками пальцев. — Никогда не понимал ее манеры водить.
— Все очень серьезно? — касаюсь его пальцев.
— Она, насколько мне известно, не изменила завещание. Я остаюсь ее представителем… в случае потери дееспособности.
Я молча смотрю на мужа, а потом прихожу в себя.
— Прости… что?
Он кивает.
— Голову она себе так разбила, что… — говорит он. — Звонили из больницы. Она в крайне тяжелом состоянии. Нужно приехать и дать разрешение на что-то там.
— Господи…
От ощущения близости чье-то чужой смерти все сразу меняется. Стираются прошлые обиды, начинаешь иначе смотреть на вещи.
