Ознакомительная версия.
– Он просто расчетливый ублюдок, Элоди. Вот знаю, что я не образчик добродетели и, может, не в праве так говорить, но, млин…
– Я знаю, – кивнула Элоди. – Теперь знаю.
– Ты не должна себя ни в чем винить, родная моя, – Мусса сжал изящную ладонь Элоди и поднес ее к губам. Господи, как же он любил эти тонкие пальцы, как скучал по ощущению их прикосновений к своей коже! – Ты чистый и хороший человечек. В тебе нет грязи, и ты не способна сразу разглядеть ее в других, потому что веришь, что все люди изначально хорошие. Вот поэтому ты и не увидела, какой он с самого начала. Но если честно, с одной стороны, меня это и радует. Потому что если бы ты сразу могла видеть людей, у меня никогда не было бы ни единого шанса узнать тебя ближе.
Элоди никак не прореагировала на его слова. Она словно старалась отстраниться от всех слов, которыми Мусса пытался показать, насколько поменялось его отношение к ней. И Мусса не мог винить Элоди за это. У нее не было пока ни единой причины доверять ему.
– Олег решил организовать благотворительные акции под предлогом помощи раковым больным, а на самом деле просто чтобы создать в глазах общественности образ щедрого мецената, хорошего парня. И ему очень нужно, чтобы я вернулась. Он намерен размахивать мной перед журналистами, как знаменем своей бескорыстности и самоотверженности, – по лицу Элоди пробежала судорога отвращения и бесконечной усталости.
– Вот уж не бывать этому, родная моя, – рыкнул взбешенный Мусса, стискивая ее ладонь.
– Ты не понимаешь, Мусса. Если я откажусь, Олег обратится в суд с требованием передать ему опеку над Валюшей. Я потеряю дочь. Возможно, даже не смогу вообще ее видеть. Для меня это просто убийственно. Но дело даже не во мне. Я с ужасом думаю, что будет с Валей из-за этого всего. Мало того, что мы практически не расставались с ней раньше, и мне невыносимо даже думать, как она переносит нашу разлуку. Так еще все дело в том, что Олегу она и не нужна сама по себе. Как, впрочем, и я. Он просто увидел в нас инструменты для достижения цели, которую поставил перед собой. Так что ты должен понять, почему я вынуждена вернуться к Олегу.
– Выходит, ты готова пойти к этому ушлепку и позволить ему помыкать собой? – сузил глаза Мусса. – Ты готова уступить перед его шантажом?
Мусса увидел, как резко отвернулась Элоди, скрывая огонь решимости, что мелькнул в ее глазах. О нет! Его Элоди не собиралась сдаваться! Какой бы измученной и больной она ни была, она все еще готова была хотя бы пытаться бороться. Но ему она не спешила открываться.
– Какие у меня варианты прямо сейчас, Мусса? У меня нет дома, нет работы, нет даже денег. Прямо сейчас я буду делать все, что нужно, пусть даже это то, что хочет Олег, но своего ребенка я не отдам никому!
– Элоди, – как можно мягче сказал Мусса. – У тебя есть все. И дом, и деньги, и опора, если только ты этого захочешь.
Элоди вскинула голову, желая возразить ему, но Мусса резко положил пальцы на ее губы.
– Т-ш-ш-ш! Дослушай меня, пожалуйста. Знаю, что ты не считаешь меня надежным и заслуживающим хоть капли доверия. Я эту репутацию заработал в полной мере. Но ты сейчас отчаянно нуждаешься в помощи. А я не менее отчаянно желаю дать тебе все, что ты готова от меня принять. До этого в наших отношениях я все время использовал тебя. Брал от тебя тепло, нежность, питался, как вампир, твоей любовью, отказываясь признать сам факт ее существования. Теперь твоя очередь, Элоди. Используй меня. Используй меня и все, что у меня есть. Я хочу дать тебе это добровольно, даже если это – единственное, что тебе вообще от меня нужно.
– Мусса, что ты пытаешься мне предложить? – дрогнувшим голосом спросила Элоди, тяжело сглотнув.
– Я предлагаю тебе все. Мой дом, мое имя, мою поддержку и защиту, мои чертовы деньги до копейки, если они необходимы. Все, Элоди! Все, что только могу дать. А если понадобится больше, то постараюсь хоть наизнанку вывернуться и дать и это.
– Господи, Мусса! Я не знаю…
– Решайся, девочка моя. Я дам тебе все, что у меня есть, и ничего не попрошу, кроме возможности просто быть рядом. Но даже это не мое условие, если ты не захочешь. Никаких условий, Элоди. Только твои потребности, нужды и желания.
– Ты знаешь, что звучишь сейчас, словно в каком-то сопливом фильме? Насколько я помню, ты их ненавидишь, – усмехнулась Элоди.
– Элоди, Элоди, если бы ты знала, как меня изменили эти дни без тебя…
Элоди взялась за ручку двери.
– Я принимаю твою помощь, Мусса. И хочу, чтобы ты знал, как благодарна тебе. Потому что кроме как благодарностью, думаю, больше ничем отплатить тебе не смогу.
– Элоди, не хочу слушать ни о каких благодарностях. Если ты принимаешь мое предложение, отныне мы в одной лодке, и никаких счетов между нами нет и быть не может.
– Но ты ведь осознаешь, что с моей стороны это будет действительно просто использование тебя в своих целях? – кусая губы, Элоди смотрела в окно на прохожих, не желая встречаться с Муссой взглядом.
Он потянулся и, обхватив пальцами ее подбородок, повернул к себе, вынуждая смотреть в глаза.
– Абсолютно точно понимаю. И в полной мере готов быть использованным тобой так, как только ты посчитаешь нужным, Элоди. И больше мы не должны поднимать эту тему.
Несколько минут они, зацепившись взглядами, смотрели в душу друг другу, не просто заключая безмолвный договор, но и признаваясь в том, что пока не могло быть произнесено.
– Но я все равно должна встретиться с Олегом. Мне нужно забрать Валюшу.
– А вот для этого тебе вообще не надо с ним встречаться, Элоди. Потому что Валюши нет здесь. Я знаю, где она. И боюсь, нам придется попотеть и даже слегка нарушить правопорядок и общественный покой, чтобы вернуть ее тебе. А до этого, думаю, будет лучше, если ты вообще с ним общаться не станешь.
– Что ты хочешь сказать, Мусса? – испуганно выдохнула Элоди.
– Тихо, девочка моя. Никаких волнений! Обещаю, что уже до вечера Валюша будет с нами в нашей квартире.
– Нашей?
– Нашей. Теперь нашей. Дай мне просто немножко времени на несколько звонков и подготовку. А пока я должен покормить тебя и сам поесть.
Мусса вышел из салона и взял с тротуара большую сумку Элоди, которую она выронила при их встрече, а вернувшись, по-мальчишески улыбнулся Элоди и сказал:
– Ну что, поехали в новую жизнь, родная?
Элоди.
Внутри у Элоди все чувства свились в тугой противоречивый комок. Все эмоции, которые способна переживать человеческая душа, сейчас, переплетаясь и бурля, переполняли ее.
Тоска по Валюше и гнев на Олега за его бессердечность. Особенно из-за того, что их дочь, уже совсем скоро став старше, вынуждена будет лишиться своих иллюзий по поводу любви отца к ней. Хотя, возможно, уже лишилась, и от этого сердце Элоди болело, ведь и ее прямо сейчас не было рядом с дочерью.
Ознакомительная версия.
