— Ага, наслышан, — едко улыбнулся Джастин, — Конкретнее, можно?
Мэтт достал из папки эскизы с полуголыми мужчинами, обливающими мускулистые торсы голубой жидкостью.
— Потенциальных покупателей привлекает секс! — сказал он, — Им не важно качество, эффект. Реклама должна вызывать эмоции, желание, и, если мы говорим о воде — жажду. Покупатели, глядя на соблазнительного мужчину, который поливает себя водой и жадно пьет, будут мечтать оказаться на его месте. Это беспроигрышно. Продажи взлетят.
Джастин разглядывал Мэтта сквозь ресницы, прикрыв глаза.
— Ты изучал статистику клиентов Ноксикон? — спросил он наконец.
— Конечно. В основном мужчины, возраст 50+.
— Ничего не смущает?
— Нет, — Мэтт нахально смотрел на Джастина, казалось, они играли в гляделки, кто кого пересмотрит, — Ноксикону нужны новые клиенты — молодежь.
— А ты что думаешь? — Джастин резко повернулся к Кате.
— Я считаю — это прорыв для Старлегион. Идея Мэтта замечательная. Посмотри нашу презентацию, мы хорошо поработали.
— Понятно. — Джастин поднялся, — Советую вам подготовить альтернативный вариант.
Мэтт быстро кивал головой. Но держал при этом два скрещенных пальца за спиной.
Джастин на выходе подозвал Катю, чтобы спросить, не нужно ли её подвезти в колледж. Она мотнула головой и после его ухода засобиралась. Сегодня последний день ее учебы в колледже. Она сдаст экзамен и покинет студенческое общество.
Катя приехала на четверть часа раньше и села вместе с другими студентами за столик на террасе колледжа. Она смотрела на кирпичные стены, белые рамы окон и серые краешки классных досок в этих окнах. Долго задерживала взгляд на каждой мелочи. Смотрела на студентов, проходящих мимо, лежащих на траве с книгами в руках, сидевших рядом с ней за столиком. Она смотрела вверх и даже небо здесь было свое, закрытое — студенческое, словно над офисными зданиями и жилыми районами сейчас другое небо — чужое, и завтра, с первого дня жизни без колледжа, взрослое солнце подменит яркое, молодежное, и будет спрашивать строже и светить холоднее.
— Здравствуй, Кейт. — Сзади прозвучал знакомый голос.
Сначала Катя догадалась, потом почувствовала проблему, а на третью секунду обернулась. Филипп улыбался уголком рта. Одной рукой он упирался в талию, второй нервно постукивал ключом по бедру. Его худенькие длинные ножки-палки напомнили Кате об отношениях, за которые стыдно. Она не видела Филиппа несколько месяцев, говорили, он тяжело болел гепатитом.
Филипп указал пальцем на ее живот и спросил:
— Какой месяц?
— Восьмой, — пошевелила Катя губами. Голос пропал.
— А? — громко спросил Филипп, отогнув ладонью ухо. — Восьмой? Давай посчитаем. Апрель, май…
Он загибал пальцы и на каждый счёт повышал голос. Катя съёжилась, посмотрела украдкой вокруг. На них смотрели, некоторые замедлялись возле столика, останавливались.
— Всё сходится. В апреле мы жили вместе. Это, — он снова ткнул пальцем в живот, — мой ребёнок?
Катя огляделась в замешательстве. Уже не видно стен, ни желтой чешуи деревьев, а только десятки любопытных глаз.
Филипп развел руки для объятий и шагнул к ней. Катя тут же выставила руку вперед, чтобы он не приблизился.
— Филипп, не начинай.
— А! Не мой ребенок? А чей? — Он повышал голос и уже орал, — Ребята, на моих глазах эту мисс изнасиловал мужчина. Восемь месяцев назад. Но полиции она сказала, что я всё это выдумал. И вот, посмотрите — прямая улика. Он обрюхатил ее. В моем доме и на моих глазах.
Катя хотела встать и уйти, но боялась, что дрожащие ноги подведут ее. Она оглядывалась в поисках защиты, но окружающие будто вытянулись в длину, нависли над ней и разглядывали через лупу. Словно она — насекомое, приколотое булавками.
— Всё сказал? — Катя попыталась проговорить это без дрожи в голове.
— А? Что? Нечего возразить, Кейт?
Катя отвернулась и склонилась над тетрадью. Филипп говорил что-то еще или сразу ушел, неизвестно. Глаза наполнились слезами и она не знала, как их удержать или не показать вытирающим жестом, что она плачет. Как же жаль себя, и в чем ее вина, и почему никто не заступился, словно все вокруг враги или хуже — равнодушные люди, охочие до цирковых выступлений. И самое обидное — она не может пожаловаться Джастину. Он не будет ее жалеть, выслушает и уйдет. И следующие несколько лет она будет ходить на тюремные с ним свидания.
После случившегося, Катя рада распрощаться с колледжем. Закрыть дверь за неприятными воспоминаниями и устремиться в радужное будущее, где бизнес-проекты увлекательнее компьютерных игр-стратегий, а из фамилий деловых знакомых можно составить картотеку. Она еще не знает, что и с работой придется через несколько дней расстаться.
***
Джастин пришел на презентацию рекламной кампании Ноксикон и прихватил с собой Дэвида Дугласа. Катя нервничала, глядя как они усаживаются в дальнем углу переговорной комнаты. Мэтт сразу взял этот проект на себя, заявив, что Кате, в ее положении, ни к чему эти нервы. Ноксикон был не основным клиентом, но стратегически важным и самым требовательным. Весь Старлегион трясся над проектом, боясь не то, чтобы ошибок, за ошибку сразу смело вешали, даже шальная опечатка в коммерческом предложении грозила срыву всего сотрудничества.
В кресле для клиентов сидели представители Ноксикон: менеджер по рекламе, пресс-секретарь и еще одно лицо неизвестной должности. Все трое большие, пузатые. На всех одинаковые черные костюмы в узкую светлую полоску, белые рубашки.
Мэтт произнес вступительную речь. Расставил дизайн-макеты с полуголыми мускулистыми мужчинами. Один лил на себя голубую жидкость, у другого на намасленном голом торсе выступали голубые бусины пота, у третьего торчала голубая бутылка из расстегнутой ширинки штанов. Третий макет Катя до этого не видела. Она не слушала Мэтта, смотрела пристально на лица представителей клиента. А те вытягивались, носогубные морщины углублялись, губы сжимались, становились тоньше, даже те — пухлые — превратились в тире.
Мэтт закончил презентацию и стало слышно как на улице переключается светофор. Монотонный женский голос сообщил слепым, что они могут перейти дорогу. Когда зеленый свет включился снова, поднялся Джастин. Он стал возле Мэтта и обратился к представителям в чёрных костюмах:
— Сейчас вы увидели, что вам предложили бы наши конкуренты. — Он смахнул макеты Мэтта на пол, один за другим, — Но мы бережно относятся к клиентам и потребителям их продукции.
Джастин достал из папки, которую держал в руках, другие образцы. На них были изображены дорогие машины, солидные мужчины в деловых костюмах, даунтауны и тренажерные залы на их крышах. Цветовая гамма выдержана в палевых и прозрачно-зеленых цветах. Решения не оригинальны, но отдавали выдержкой дорогого виски. Как и речь Джастина, сопровождающая презентацию. В ней не было ничего заумного, никаких секретных фишек, способных подействовать на клиента как заклинание. Просто, кратко, понятно и в то же время заманчиво и огромная пропасть между предыдущим выступлением.
Катя слушала, одновременно недоумевая невзыскательностью презентации мужа, одновременно восхищаясь им, ведь именно для простоты нужно больше усилий и опыта, и одновременно сжимаясь внутренне, понимая последствия для Мэтта. Сюда примешивался ещё страх того, что случилось, если Джастин бы не вмешался.
Представителям Ноксикона понравилась сама подача презентации. Целое представление, говорили они, показать сначала отвратительное решение, а затем удачное. Обсудили условия контракта. И тут уж Катя узнала, что Старлегион прекращает своё существование и сливается с Эирспарком.
Когда довольные клиенты покинули офис, Джастин сообщил Мэтту, что тот уволен.
— Забирай свои вещи. Что тут твоего, чашка?
Мэтт начал было складывать в коробку документы, но бросил. Забрал с вешалки куртку и ушел, не сказав ни слова.
Кате было велено передать дела Дэвиду. Тот сочувственно смотрел на Катю. После того, как Джастин ушёл: встречи, совещания — Дуглас предложил выпить чай. Во время чайного перерыва он рассказывал, как миссис Дуглас пытается вырастить эдельвейс в домашнем саду. Закупает семена в Швейцарии, России, Корее, но цветок не прорастает, или проклевываются ростки и вскоре засыхают.
