Что-то глухо ударило, упало, загрохотало… Новые и новые бум-бум по плоти, рычание и мат. Жуткий хрип, отвратительное бульканье и тишина.
Господи, что там случилось?
Кто победил?
— Майки! — решилась я позвать минутой примерно позже. — Майки, ты жив?
Ответа все не было, но в соседнем помещении явно кто-то передвигался. Было больше всего похоже, что панически метался, натыкаясь на мебель и нечленораздельно тихо бормоча.
— Майки?! — снова попытала счастья я и заизвивалась на повлажневшей подо мной от пота пленке.
Глянула снова на свое запястье. Правое было сильно повреждено, и текла кровь. Боли я пока практически не ощущала и поэтому решила воспользоваться собственной кровью как смазывающей субстанцией. Подвигала рукой туда-сюда, увлажняя металл и кожу, и потянула кисть из оков что есть сил. Вот теперь боль пришла, и была она адской. И на ее волне я рванула еще сильнее, вполне вероятно ломая мелкие кости, но останавливаться на полпути было еще хуже. Как только боль отхлынула, и я смогла продышаться и проморгаться, сгоняя слезы, то чуть не завопила от радости. Моя рука была свободна! Выглядела безобразно с ободранной кожей и вся в крови, плечо вывернутое затекло, и я едва могла шевельнуться, но больше не прикована!
Натягивая остальные оковы до предела, я предприняла попытку достать до жутких приспособ на столике у своего омерзительного ложа. Мне это почти удалось, и я ухватилась кончиками пальцев за ручку каких-то щипцов или типа того, но тут обилие влаги, что только что помогло, сыграло против меня. Инструмент выскользнул и с оглушительным лязганьем ударился сначала о край стола из нержавейки, а потом и об пол. Я не смогла сдержать вопля отчаяния, а дверь внезапно распахнулась во всю ширь, и в жуткую пыточную маньяка ввалился шериф Кроули. Из его разбитого носа, рассеченной брови и треснувших губ текла кровь, одежда порвана и в беспорядке, а взгляд, которым он обшарил комнату, нельзя было назвать взглядом адекватного человека.
— Майки! — позвала я негромко, и он дернул головой, как от удара, уставившись наконец на меня.
— Сантос, господи, это какой-то гребаный бардак и ужас! — пробормотал он и начал качать головой как заведенный. — Дьявол! Как до такого дошло? Почему это должна быть именно ты? Ну что за больной урод!
— Майки, мы со всем разберемся, хорошо? — я приложила максимум усилий, чтобы придать своему голосу ровное звучание. — Все будет хорошо. Хорошо. Он мертв? Больше не угрожает нам?
— Ничего-ничего не хорошо, Перла! — Кроули подошел ближе к ложу и уставился с отвращением на столик с инструментами маньяка. И вдруг пнул его, отправляя в стену и сшибая пару ламп. — Какая же, блядь, мерзость! И я в ней по уши!
Не угомонившись, он схватил камеру со штатива и швырнул, разбивая, а потом впал в неистовство, взявшись пинать и топтать все подряд, матерясь и выкрикивая нечто неразборчивое. Проклятый истерик! А я еще даже не знаю, не явится ли сейчас маньяк.
— Майки-Майки! Тихо-тихо, услышь меня! Этот ублюдок жив? — я старалась не тараторить и выдерживать спокойный тон, хотя, видит бог, хотелось голосить и рыдать. Да приди же в себя, идиот! — Кроули! Отстегни меня, слышишь? Мне нужно в больницу. Помоги мне, Майки! Майки-и-и!
— В больницу… — остановился он наконец и повернулся ко мне. — Перла, ты же понимаешь… нельзя. Все узнают и… тогда случится катастрофа.
— Ладно, не нужно в больницу, — пробормотала я, замирая от ужаса, наблюдая, как его лицо становится лишенной эмоций каменной маской, и он медленно идет ко мне. Лишалась воздуха, от того, что четко читала свой приговор в его глазах. — Можно обойтись и без больницы. Просто освободи меня, Майки. Ты же хороший парень и давал клятву служить и защищать, так? Просто запутался, помог не тем людям. Но ты же никого не убивал. Все обойдется.
Конечно, я ему лгала, но разве после того, как он измарался, помогая маньяку, он заслуживал честности?
— Ты не понимаешь, Сантос… Ты ничего не понимаешь, — прошептал он, нависая надо мной. — Мне так жаль, серьезно. Ты мне даже нравишься. Славная девчонка, правда. Но все это должно закончиться. Ты не представляешь, как я устал так жить. Устал бояться все потерять. Понимать ежечасно, к какой грязи причастен.
— Ну вот давай ты меня отпустишь и все расскажешь, Майки, — на последних каплях выдержки я растянула губы в ободряющей улыбке. — Облегчи свою душу, искупи все. Не делай все окончательно плохо. Это твой шанс, Майки.
— Да, мой шанс, ты права. Закончить все это дерьмо. Похоронить вместе с тем, кто все это устроил. Прости, Перла, мне так жаль, что это ты, — он обвел помещение глазами, будто что-то ища.
И в эту секунду я поняла, какое решение им принято.
— Не смей мне говорить это, сукин ты сын! — взорвалась я, задергавшись в оковах. — Не смей стоять надо мной и говорить, что тебе жаль, когда собираешься убить меня!
— Перла, у меня нет выхода! О твоем похищении уже сообщено. Ты не будешь молчать. Даже если поклянешься всеми близкими. Ведь не будешь, я тебя хорошо знаю!
Господи, какой же кошмар и мерзость, эти жалкие нотки в его оправданиях! Неужто это реально? Майк Кроули, замечательный парень, шериф, законопослушный гражданин скулит в попытке найти слова, что, по его мнению, должны как-то уменьшить его вину перед той, кого уже вознамерился убить.
— И что меня ждет? Тюрьма до конца моих дней?
— В тюрьме тоже живут, Майки! Живут, понимаешь? Дышат, ходят, едят.
— Это не жизнь! — огрызнулся он и, схватив с пола ножницы из числа орудий пыток, быстро пошел в угол, где принялся отрезать от рулона пленки кусок.
— Вот как? Тебе не подходит такая жизнь, и поэтому ты выбираешь меня лишить жизни? Это убийство, Кроули! Оправданий убийству нет и не будет! — закричала я ему в спину. Нет, абсолютно ясно, что пощады не будет, но рыдать, скулить, умолять я не собираюсь. Как и молчать. Он убийца и пусть живет дальше, слыша мой голос, говорящий от этом в своей проклятой голове.
— Перла… любой человек выбрал бы это! Я и так натерпелся, и теперь еще и позволить всему обратиться в прах? Ради чего тогда все это было? — направился он ко мне с куском целлофана. Подонок собирается меня задушить как котенка? — Клянусь, ты не будешь страдать, я не такой рехнутый ублюдок, как этот…
— Такой, Майки. Такой! И мое убийство ничего не изменит. Ты так и будешь жить в страхе и вечном унижении. Потому что сам это выбрал!
— Хватит, Сантос! — рявкнул он.
Я ударила, метясь свободной рукой ему в лицо, но он перехватил мою кисть, засунул под свое колено, которым уперся в ложе под нами. И без того травмированная рука вспыхнула дикой болью, и я заорала, с обреченностью глядя, как Кроули наклоняется, намереваясь накрыть мне лицо пленкой. И тут я краем глаза заметила движение за его спиной.
За долю мгновения промчалось в голове, что это может быть недобитый маньяк, и я почти закричала, предупреждая своего убийцу. Потому что я видела трупы девушек и читала отчеты коронеров. Я знаю, через что мразь проводил их перед смертью. И пусть это малодушно, но я лучше выберу погибнуть без мук от рук Майки.
Однако крик так и не вырвался из моего горла.
Я узнала того, кто бесшумно проскользнул в комнату.
Узнала своего мужчину.
Глава 27
Зря я переживал, что самым сложным в той ситуации будет разговор с Габриэллой Сантос. Она прервала меня буквально в самом начале фразы:
— Миссис Сантос, дело в том, что…
— Сэр, как бы вас ни звали, просто обозначьте цель и поставьте задачу. Все объяснения подождут. Я знаю своего сына и умею читать по его лицу, на котором буквально написано, что промедление смерти подобно. Не забывайте, — горько улыбнулась она, — я вдова офицера полиции и мать солдата.
— Мэм, вам надлежит выяснить, кому Перла отправила образец на анализ ДНК, и любым способом забрать его результат. Настоящий, а не тот, который приказали официально огласить.
