Выдохнув, я сделал глоток вина двадцатилетней выдержки и даже не почувствовал вкуса. Милана посмотрела на меня, и я кивнул на её бокал:
— Попробуй.
Она обхватила ножку, принюхалась и только после сделала маленький глоток. Вино жидким рубином потекло ей в рот, маленькая капля осталась на нижней губе, и она быстро слизнула её кончиком языка.
— Вкусно, — кивнула она и сделала ещё один глоток.
Я же не сразу сообразил, что она сказала и только спустя секунду согласно кивнул. В детских книжках порой встречаются рисунки лесных фей, этаких нереальных существ с огромными глазами. Вот именно такую фею она мне напоминала. И голос, как журчание ручейка…
— Пойдём, — сказал я, когда с ужином было покончено, и направился к ведущей во двор двери.
— Куда? – послышался голос Миланы позади.
— Прогуляемся, — распахнул дверь.
Чёрный вход в дом, как правило, на ключ заперт не был, и после её неудачной попытки побега ничего не изменилось. Но дурить девчонка больше не пыталась. Умница, понятливая девочка. Дур я не люблю, пусть даже трахать их порой бывает приятно. Но у любого человека, даже самого низшего сословия, должны быть мозги. Хотя бы определённое их количество. У неё, как я уже успел заметить, мозги были. Мозги, невероятное тело, голос, похожий на журчание ручейка… Да черт подери!
Оказавшись снаружи, Милана вдохнула и выдохнула через рот. Солнце клонилось к закату, освещая линию горизонта багряными бликами, в воздухе пахло летом и свежескошенной травой. Летние вечера я любил. Тихие, спокойные, пожалуй, они были моим самым любимым временем.
— Пройдёмся по саду? – спросил я, и сам удивился, с какого рожна?! Указал в направлении деревьев.
— На улице так хорошо, — неловко улыбнулась девчонка.
Как там зовёт её подружка? Мила… Да, ей идёт. Милана, Мила… От вина щёки её порозовели, а в глазах появился блеск. Я осмотрел её с головы до ног. На поясе платье было перехвачено тонким ремешком, и это подчёркивало женственность её тела. Полная, но не слишком большая грудь, округлые бёдра… Можно было бы расстелить одеяло под деревьями и…
Заставив себя отвернуться, я пошёл к саду. Нет, это какой-то маразм! Мне тридцать пять, чтоб её! А это… Да со мной такого в зелёные годы не было: чтобы мысли об одном и том же, а в штанах – непрекращающийся стояк.
Догнав, Милана зашагала рядом. Заходящее солнце освещало её лицо, обнажённые руки, и в свете его веснушки были заметны сильнее.
— Как ты попала в детский дом? – спросил я, когда мы подошли к деревьям.
Она замялась. На долю секунды поджала губы. Ответила словно бы нехотя, смущаясь своих слов:
— Не знаю… Я там всю жизнь провела. Мне говорили, что мать при родах умерла.
— А родственники?
Она отрицательно качнула головой.
— Не было никого. По крайней мере, мне так сказали.
Я взял её за руку и всмотрелся в высеченный на запястье четырёхлистник. Чувствовал, что ей хочется отдёрнуть ладонь, но специально задержал, провёл пальцем по знаку, по венам и в очередной раз подивился нежности её кожи. Всё, пора завязывать с этим! Это просто девчонка. Просто девчонка, хоть и безумно красивая.
— А в питомнике ты как оказалась? – поинтересовался, отпустив.
Спрашивал не для того, чтобы разбавить молчание. Уж что-что, а тишина меня никогда не напрягала, в отличие от бестолковой бабской трескотни. Но мне было действительно интересно. За всё время, что Милана провела в моём доме, мы, кажется, толком ни разу не разговаривали.
— Да просто… — Она снова говорила с неохотой. – Возвращалась домой с работы, а тут машина… Запихнули внутрь и всё.
Её слова меня заинтересовали. Для того, чтобы просто запихнуть человека в машину, нужно быть в курсе, что это за человек. Одно дело – девчонка без роду и племени и совсем другое – та, которую будут искать. Проблемы не нужны никому, тем более, выбор есть всегда. Так что тут варианта два: либо её отследили, либо вышли по чьей-то наводке. Первое, конечно, вероятнее всего, но и второе исключать нельзя.
— А ты? – выглядела она нерешительно. Видимо, опасалась задавать вопросы. Правильно, спрашиваю тут я. – Чем ты занимаешься?
Оказавшись под кроной старой яблони, я прислонился к стволу. Милана остановилась в метре и посмотрела на меня, ожидая ответа. Вдаваться в подробности я не собирался, и всё-таки сказал:
— У моего отца корпорация, занимающаяся перевозками. Я руковожу её представительством в России.
Она смотрела на меня ещё несколько секунд, а после опустила голову. Выдохнула, как-то тяжело, перевела взгляд на дом. Я понимал, что она о чём-то задумалась, но понять о чём не мог. Было даже интересно, а потому торопить девчонку я не стал. Пусть созреет. Таким феям с сапфировыми глазами положены поблажки.
— Вандор, — заговорила она наконец тихо и натянуто, серьёзно, — ты правда считаешь, что это нормально? – взгляд её устремился на меня. – Всё это… Что один может купить жизнь другого?
Я прищурился и пожал плечами.
— А почему нет? Вопрос в цене. В сущности, всё вокруг покупается и продаётся.
