— Рус, нужна помощь, — начал Антон.
Не нравится мне то, что за мою девушку просит брат. Потому я выступил вперед.
— Можешь отследить номер моей девушки?
— У меня хватает работы. И такими вещами не я занимаюсь, а другие специалисты, — последовал усталый ответ.
— Рус… — начал брат, и я шепнул ему:
— Я сам, Тоха. Спасибо, но я постараюсь договориться сам.
Он ухмыльнулся, и снова захотелось вмазать ему по роже. Антон из той породы людей, которые родились уже сорокалетними. И для него я, кажется, навсегда младенцем останусь в ползуночках.
Так, ладно. Собачиться не будем. Не время.
— Отследить вы не можете, но могут другие специалисты? Знакомые, как я понимаю? — я сел напротив следователя. — Для меня это важно. Помоги, и я в долгу не останусь.
— Неужели деньгами предлагаешь отблагодарить? — усмехнулся мужик.
— Почему сразу деньгами? — удивился я, хотя мне и денег не жалко было бы. — Например, у меня скоро защита диплома. Юрист, кстати, будущий. Если нужна моя помощь по работе, то я готов отдаться в рабство.
Сначала губы Руслана Соколовского искривляла улыбка, но сейчас он призадумался. Как и я сам. Бизнес — это отлично, конечно, но начинать нужно снизу. Сразу свою адвокатскую практику открывать — тупость. А вот поработать под началом опытного следователя — это перспективно. По знаниям. Потом можно устроиться адвокатом по уголовным делам, и через несколько лет открывать свое дело.
Уголовка меня всегда привлекала, не то что всякие дела по банкротству и разделу имущества.
— Так что? Ты находишь мне Лизу, отслеживаешь её номер, и еще одного человека, а я за это несколько лет работаю помощником. Младшим следователем, или хоть кем.
— А ты полезным-то будешь?
— А ты как думаешь? — оскалился я.
— Он без мыла везде пролезет, — все же, не выдержал Антон, и вставил свои пять копеек.
— Ладно. Давай номера, кого нужно пробить. И, — Руслан понизил голос, — парень, не советую держать меня за дурака. С тебя должок. Возможно, мне понадобится помощник, возможно, стребую что-то другое. И ты…
— И я выполню, — перебил я, и отдал свой мобильник Соколовскому.
Он кивнул, встал, отошел от нас, набирая, наверное, того самого специалиста, который может пробить локацию Лизы. А я обернулся на брата и, наконец-то, увидел в его глазах уважение.
Ко мне.
Дожили. Стоило пообещать устроиться к следователю, так я сразу для Антона — любимый брат.
Подождать пришлось всего пятнадцать минут, и мы получили адрес. Отследили локацию Лизы и Вити, и, как и следовало ожидать, они находятся рядом.
Я знал это, конечно, но… черт, все равно ревную. Этот ублюдок её целовал, обнимал, и… дьявол! Не буду думать о том, чем они занимались.
— Твои данные я знаю. Кинешь меня с долгом — урою, — мило пообещал Соколовский напоследок.
Мы вышли. Внутри разгорались злость и азарт с каждым пройденным шагом. Вред кудрявой Витя причинить не мог — ссыкло он, но нервы, думаю, потрепал. И за это он ответит. Только теперь не по морде получит, что я считаю куда честнее всяких интриг. Нет, теперь без физического вреда, раз больше мне нельзя попадаться.
Я просто его уничтожу.
— Друзья мои, вам запомнится этот день, когда вами чуть не был пойман Булатов Андрей, — хохотнул я, и сел в машину к брату. Антон снова включил режим неодобрения, и я фыркнул. — Лиза бы оценила шутку. Ну что, едем спасать?
— Едем, — постановил Никита Борисович.
И мы поехали.
* * *
ЛИЗА
Мыслей много. Панических. Главная: все оказались козлами. Только время с такими «помощниками» потеряла.
А Витя — главная сволочь из всех! Но придется ехать к нему, торопиться, чтобы…
«А зачем он меня зовет, собственно? — пришла мне в голову ясная мысль. — Давить будет? Шантажировать? Но разве сейчас, когда Андрея обвинили в хранении наркотиков, меня есть чем шантажировать?»
Да и замуж за него идти… хм, ну даже если бы я согласилась, то разве папа бы допустил это после всего, что узнал? Да и не принадлежит мне доля в его компании, мне только машина принадлежит и часть нашего дома, где помимо меня еще куча людей прописана.
Я притормозила у знакомого магазинчика, проверила наличку, и решительно вошла внутрь.
— Добрый день. Чем я могу вам помочь? Подсказать вам по ассортименту? — доброжелательно поинтересовался парень за кассой.
Я хмыкнула, и выдала:
— Перцовый баллончик, кастет, резиновую дубинку, и… так, а что еще не запрещено Уголовным Кодексом?
— Вам ведь для самозащиты?
— О да, — улыбнулась я.
Испуг прошел, на его место пришла злость.
Ну Витя, ты попал! Отыграть обратно хранение наркотиков будет не так легко, даже если он заберет заявление. Видимо, сначала он хотел с меня поиметь денег и связей папы, а потом просто решил отыграться. Затем и зовет. Чтобы я унижалась, чтобы на коленях ползала ради призрачной надежды.
Такие моральные уроды любят строить из себя богов.
Хрен ему!
— А диктофоны у вас есть? — поинтересовалась я, когда набрала милых штучек для насилия.
— Есть, — кивнул парень, и с опаской взглянул на меня.
— Давайте. И кассету тоже.
— Он не на кассете.
— Отлично, — потерла я руки.
На телефон может не получиться записать все, а я планирую именно записать наш с Витенькой разговор. Если понадобится, выбью из него нужные мне признания. Поможет это Андрею — отлично. Не поможет — хоть душу отведу.
Довели.
Не собираюсь я больше быть хныкающей жертвой, и ждать у моря погоды, пока все вокруг строят из себя важных людей, которым слова для меня жаль. Андрей бы на моем месте так и поступил. Приехал бы, и вломил Вите.
Впрочем, он именно так и поступил. Потому и за решеткой…
— И плевать! Теперь я Андрея понимаю, — сжала я руль. — Иногда проще отсидеть, чем терпеть!
Прощай, пацифизм, я была твоей верной адепткой, но это время в прошлом.
Сверилась с навигатором, и свернула на нужную улицу. Затем во двор спального района, и припарковалась. Резиновая дубинка оказалась очаровательной, вдобавок ко всему, небольшой. Я спрятала все эти атрибуты пыток в одежде, и вышла из машины.
Поднималась в лифте, и пыталась успокоиться. Сразу бить не буду, может, все же, у Вити проклюнулась адекватность? Может, на мировую пойдет?
Ну а если нет, то пусть пеняет на себя.
Я позвонила в тридцать третью квартиру, и услышала за ней шаги. Вполне себе бодрые. А говорил, что переломан весь. Но открыл мне какой-то очень худой парень.
— Я к Вите.
— Проходи.
С виду наркоман какой-то. Если таких там толпа, то меня никакая бита не спасет, как и перцовый баллончик.
— Мы так не договаривались, — повысила я голос. — Мы про встречу наедине говорили.
— Заходи, — услышала я крик Вити. — Лёха уходит, это его квартира, живу здесь временно.
Я вошла в коридор, засунув руку в сумочку. Если кто полезет, то сами виноваты, у меня кастет. Но этот Лёха принялся обуваться, а затем вообще вышел из квартиры.
— Иди сюда, — снова услышала я гадкий голос Вити.
Тьфу, ну как я могла на него купиться? Ведь большинство парней — нормальные, что бы мои подруги ни говорили. Не козлы, ни мудаки, а вполне себе неплохие ребята, особенно если вспомнить моих одноклассников и парней из группы.
А мне вот попалась эта коричневая ароматная кучка. С виду — шоколадный маффин, а если ткнуть, то выясняется, что дерьмо.
Я вошла в комнату, и улыбнулась. Витя лежит на кровати, застеленной засаленным бельем. Он и правда переломанный, избитый так, что живого места нет.
— Чему улыбаешься?
— А я вежливая, вот и улыбаюсь, — опустилась на стул, и с наслаждением продолжила разглядывать Витю.
Хорошо его Андрей отходил.
— Почему не в больнице?
— Переломы закрытые. Ненавижу врачей, — буркнул Витя с неудовольствием.
Он смотрит на меня также жадно, как и я на него. И с каждой секундой парень мрачнеет.
