Приведи себя в порядок и сразу станет лучше. Вдруг и с ней сейчас это хоть немного подействует.
— Не помешаю? — папа зашел в палату. С улыбкой, затронувшей только губы, в нарочито небрежной позе раскинулся на стуле, — Ну что, принцесса, я всем доволен. Можем тебя забирать домой, как тебе идея?
— Отлично, пап, — пропела Оля. И тоже улыбнулась совсем так же, как он.
— Вот и славно. Помощь со сборами нужна?
— Нет, мы сами, — ответила я.
— Тогда жду в машине, — он вышел.
Оля вскочила с койки, вытащила из-под нее сумку и начала лихорадочно запихивать в нее вещи.
— Оль, не нужно спешить, — я взяла ее за руку.
— Папа и так умаялся. Да и ты тоже. Вы все, — отрывисто бросила, глядя в окно.
— Не хочешь быть с мамой, да? — рискнула предположить, — Олечка, она сорвалась просто…
— Я знаю, — ее голос зазвенел, — Все нормально.
— Не нормально, Оля. Хочешь пожить у нас с Артемом какое-то время?
— Нет. Незачем. Пора…. Пора уже и делом заняться. Я неделю пропустила. На первом курсе это как месяц, ты знаешь, — рука в моей задрожала, — А в понедельник можно и на пары уже. Как думаешь, тоналкой уже все замажется?
— Думаю да, — протянула я, — Но можно и не спешить так сильно. Отдохни еще немного.
— Больше он меня не тронет! — вдруг всхлипнула и зажала рот рукой. Я вскочила и обняла ее.
— Конечно не тронет. Ни он, ни кто-то другой. Никогда. Мы не позволим.
— Я не буду сидеть в четырех стенах и бояться, ясно?! — отбросила мои руки.
— И не надо.
— И не жди, что скажу, кто это был, потому, что я не видела его лица. Но это не тот парень, с которым я пришла в клуб!
— Но скажи хотя бы, с кем ты была. Может быть он что-то знает.
— Может всем тогда расскажем? Пост на Фейсбуке вывесим или лучше закажем борды по городу? — вдруг осеклась, отступила на шаг, — Ты сказала… Вы ищете его. Значит точно опрашивали моих….
— Не опрашивали. Оль, люди Артема профессионалы. Они ни за что не допустят огласки.
— И сколько их…. Сколько вообще знает?
— Трое кроме нас. И они трепаться не будут.
— Не ищите парня, с которым я встречалась, — нервно затараторила девушка, — Мы с ним поругались в клубе, и он ушел. А потом мне стало нехорошо, и я вышла на воздух, а дальше…. Все и случилось. Так что он не мог никого видеть.
— Жаль, — я отвернулась, сложила оставшиеся вещи и застегнула «молнию» на сумке, потом медленно добавила, — Жаль, что ты его не видела. Так даже наши люди вряд ли смогут его найти, а это значит, что будут другие.
Судорожный вздох за спиной. Я затаила дыхание. Мысли о том, что своим давлением я могла усугубить ее состояния заставили похолодеть. Но в то же время, вдруг этого не случится, а она, желая предотвратить подобное с другими, расскажет…
— Обязательно будут. И кто-то возможно не выживет.
Встретилась с ней взглядом. Он страшный, больной, отчаянный.
— Девочки, ну вы идете, нет? — из-за папы момент был упущен. Возможно.
— Да, идем, — подала Оле пальто, потом надела свое. Папа взял сумку, и мы пошли к выходу.
Нужно рассказать Артему. Как можно быстрее нужно поделиться возникшими догадками.
Дома Оля сразу же отправилась в нормальный душ, а я взялась помочь маме накрыть на стол.
— Мам, не говори, пожалуйста, Оле что если б она не гуляла вечерами, такого бы не случилось. Ты ведь не можешь не понимать, что застраховать себя от подобного полностью невозможно. А такие твои слова лишь усугубляют и так существующее чувство вины. Это плохо, мам. Ведь она ни в чем не виновата. Она никогда ничего не делала, что могло бы спровоцировать…. Но даже если б и делала — это не оправдание насилию. Ничто не оправдание!
— Я понимаю, — опять заплакала мама, — Понимаю!
— Не плачь, — я обняла ее, — Все будет хорошо, — и услышав крадущиеся знакомые шаги добавила, — Она сильная. И мы все рядом. Мы поможем ей это пережить, справимся.
— А если он… Если этот…
— Мы его найдем, мам. Я обещаю.
Мы сели обедать. Оля начала пугающе активно обсуждать свадьбу Дерека. А когда мама намекнула ей, что мне может быть неприятно это слушать, молча вылетела из кухни. Я пошла за ней.
— Извини, Вика. Я не подумала о тебе.
— Мне все равно, и ты это знаешь, — я села рядом с ней на кровать, — А хочешь прогуляться?
Она не просто заколебалась. На лице девушке мигом появилось выражение паники.
— Давай. Куда?
— Увидишь. Форма одежды — джинсы и свитер.
Пока Оля собиралась, я позвонила Артему. Мы не виделись уже несколько часов с тех пор, как он привез мне плойку.
— Как она?
— Срывается иногда. Но к счастью услышала меня. Похоже психотерапевт сделал правильный вывод, — а я нет, — Тема, слушай. Мы говорили с ней о случившемся. Оля очень просит, чтоб мы не искали парня, который с ней был. Боится огласки лишней вроде как, но… Не знаю, мне кажется… Вдруг это именно он и был?
На том конце линии повисла пауза.
— Вик, даже если она не скажет кто это был, мы все равно найдем его. Я тебе обещаю, мы найдем эту мразь.
— Я сегодня, наверное, с ней останусь. Сейчас в тир поедем… как тебе идея?
— Отлично, пусть пар выпустит.
— Тема, она боится выходить на улицу. Не показывает этого, но…
— Скоро бояться будет нечего, Вика. Слово даю.
Мы попрощались. От уверенности в голосе Артема страхи потускнели. Мои. А что же делать с ее?
— Вика! — позвала Оля из спальни. И когда я зашла попросила, — Сделай с этим что-то. Не хочу с синяками ходить.
Я взялась за кисти и спонжи и скоро заживающие отметины оказались полностью скрыты.
— Мне повезло еще, да? Некоторым какая-то «память» на лице на всю жизнь остается… Я с одной девочкой переписывалась. Как-то. Так ее порезали еще. Сильно. Даже пластикой не убрать, представляешь?
— Тебе… Лучше от такого общения, Оль?
— В смысле?
— В смысле, если хочешь, есть группы поддержки и мы могли бы…
— Закрыть меня в комнате с другими несчастными жертвами и дать возможность часами жаловаться друг другу? Я что такой соплей выгляжу?!
— Иногда поговорить и поделиться нужно. И это не слабость, Оль, а наоборот проявление силы духа. К тому же, ты сама сказала, что общалась с кем-то.
— И лучше бы не общалась, — пробормотала она, — Мы жертвы, пожалейте нас… Ну нахер.
— Поехали, агрессор, — растрепала все еще идеально уложенные волосы под почти что веселое возмущение сестры.
А потом мы приехали в тир. Фамилия Бессонов гарантировала нам одиночество в зале. Стрелять я умела довольно неплохо. Конечно же меня научил Артем, но освежала навыки я и с Дереком. Тот стрелял почти так же безупречно — сказалось отцовское военное прошлое и аксиома, что мужчина просто обязан владеть оружием.
— Стань в пол оборота. Левой рукой держи правую кисть. Смотри вот сюда и целься чуть ниже места, в которое хочешь попасть. Глубоко вздохни. Медленно выдохни и стреляй.
Наушников я не надела — привыкла уже не бояться звука выстрела, а вот для Оли взяла. Первая пуля угодила в «молоко».
— Вот черт! — она уронила подрагивающую руку с пистолетом вниз.
— Не делай так! — ахнула, отняв ствол, — Сначала на предохранитель, а потом уже размахивай им!
— Прости.
— Ничего.
— Давай ты лучше.
Я прицелилась и выстрелила. Раз, другой третий, хоть «противник» мертв уже после первого.
— Офиге-е-еть, — выдохнула Оля.
— Опыт, — я пожала плечами, — А вообще нужно просто представлять объект ненависти. Мне всегда помогало.
— И кого же ты представляла раньше? Вряд ли Артема.
— Конечно нет, — я улыбнулась, хоть все внутри сжалось, — Это никогда не были люди. Только чувства. Страх. Неуверенность. Боль.
— Я хочу еще, — она сняла наушники.
— Давай, — отдала ей пистолет, подавив желание предупредить о том, что к звук выстрела может испугать с непривычки.
