— Разумеется, — Карлсен кивнул. По крайней мере, в этом был смысл, и ощущение было как в тот момент у Грондэла, когда тот поведал о благотворном вампиризме — словно бездна открылась вдруг перед взором. Теперь до него начинало доходить, что именно в ней крылось.
— А я так еще и не ответил на ваш вопрос насчет четвертого вибрационного уровня, — сказал сенгид.
Карлсен поспешно замотал головой.
— Для первого раза предостаточно.
— Торопиться некуда. Время здесь не имеет значения. Смысл его слов был понятен: у людей чувство времени основывается на желании достичь конца, дающего мнимую безопасность, уют. Здесь же он и без того чувствовал себя как дома. Впервые с того времени, как оставил Землю, Карлсен полностью избавился от чувства, что находится среди чужих. Еще полчаса назад эта пещера казалась местом достаточно гнетущим, а уклад каджеков, с их странной одержимостью математикой, совершенно неудобоваримым. Теперь же, приобщившись к их видению реальности, каджеков он воспринимал как единственно благоразумных существ, какие только существуют. Они понимали назначение эволюции и целеустремленно ей следовали.
Прихлебывая воду, Карлсен постепенно вошел в состояние, где время теряло смысл. С таким же успехом можно быть деревом или камнем, стоящим на одном и том же месте десятилетия, а то и века. Это ощущение вневременности, понял он, исходит от каджеков, особенно от сенгида. Совершенно непохоже на расслабление, какое иной раз испытываешь после пары мартини — там эйфория чисто физическая. Под теперешней релаксацией крылось небывалое, радостное волнение — от сознавания, что спуск в себя можно продолжить, подобно тому, как спускаешься в шахту. Там, внутри, зиждилось все знание, надо было лишь спуститься на соответствующую глубину. Получается, внешний мир абсолютно безотносителен. Понятно и то, почему каджеки не желают спать: совершенно пустое занятие. И то, почему их устраивает скудный рацион из сухой кожуры и воды, тоже ясно: это все, в чем они нуждаются. Остальное — бесконечно волнующие изыскания. Человек наслаждается пищей потому, что у него не развито чувство цели, и еда как— то скрашивает скуку. Карлсену же теперь было ясно, что скука — в высшей степени абсурд. Жить в бесконечно интересной Вселенной, и, тем не менее, не видеть причины для заинтересованности!
Глядя теперь, как каджеки посредством импульсов-стрел обмениваются идеями, он понял, что ими преодолен первый наиважнейший порог на пути к вселенскому пониманию. Они знают, что Вселенная бесконечно интересна и что она реальна, а не иллюзорна. До человека это часто доходит как некое в радостную оторопь ввергающее озарение, но через час-другой оно истаивает, оставляя всегдашний осадок, что «реальный» мир — это мир материальный, а озарение — иллюзия. Уже знать, что это не так, значит преодолеть порог, отделяющий животное от божества.
Усвоив это, он решил, что лучшее место — среди каджеков, в этой вневременной среде, где нет ни дня ни ночи, а единственное удовольствие — в волнующем поиске новых взаимосвязей, в попытке ввести бесконечность в границы изреченного.
Возвратясь в сиюминутную реальность, он увидел, как бараш, нагнувшись, говорит что-то на ухо К-10. Каджек, выслушав, сосредоточенно, без улыбки кивнул. Когда бараш удалился, сказал:
— Они ищут тебя.
— Кто, гребиры?
К-10 кивнул.
— Зондируют этот район энергетическими лучами.
— Они могут меня вычислить?
— Нет. Деревья не дадут их сканнеру проникнуть в пещеры.
— Ну и хорошо, — улыбнулся Карлсен. — Значит, им меня не найти.
Он взял еще кусочек кожуры, запил, и возвратился к внутреннему созерцанию.
Через несколько минут до него дошло, что к нему обращается сенгид.
— Ой, извините.
— Я спрашивал, что вы намереваетесь делать?
— Делать?
— Куда вы думаете направиться?
— Никуда. Я хочу остаться здесь.
Каджеки мельком переглянулись. Затем К-10 сказал:
— Это будет затруднительно. Видите ли, сенгид считаете вас боркенанааром.
— Кем-кем?
— Это означает «катализатор перемен», — пояснил сенгид. Карлсен растерянно пожал плечами. — В отдельные периоды истории определенные индивидуумы становятся катализаторами перемен, носителями определенной цели.
Карлсен возвел брови.
— Судьбоносными личностями?
— Не совсем. Иногда их цель состоит в одном единственном открытии, или воздействии на одно единственное историческое событие.
— А почему вы считаете, что я из их числа?
На вопрос ответил К-10.
— Ваш рассказ о долине Джираг. Вы говорите, что во сне получили послание, и что оно, возможно, спасло вам жизнь. Это похоже на то, что вы отмечены как боркенаар. А если вы боркенаар, то здесь вам оставаться нельзя. Вам надо идти и идти, пока не свершится ваше предназначение.
— Кто же его определяет?
— Мы не знаем. Возможно, Галактический Управитель.
— Одно из имен Бога?
— Нет. Это разум, не подлежащий нашему пространству и времени.
— Я все-таки не понимаю.
— Мы, и то не вполне понимаем, — улыбнулся К-10.
— Как же вы контактируете с Галактическим Управителем?
— Мы нет. Секрет знает лишь К-1, а его с нами больше нет.
— Тогда скажите, что я должен делать. Теперь подал голос сенгид.
— Зачем вы прибыли на эту планету?
Карлсен открыл было рот, но замешкался. Мысль о разъяснении вампиризма, — насчет Грондэла, Крайски, груодов, — примитивно как-то, не то… Но каджеки ждут, надо что-то говорить.
— Я прибыл сюда с человеком по имени Георг Крайски, он один из груодов. Вы знаете о груодах?
— Нам не надо говорить словами, — вмешался К-10. — Подумайте про то, о чем желаете сказать, и тогда откройте нам свой ум. — Видя нерешительность Карлсена, пояснил:
— Ваши намерения формируются прежде, чем вы начинаете говорить. На Земле вам требуются слова, поскольку телепатия у вас развита довольно слабо. Мы легко считываем намерения. Попытайтесь.
Карлсен стал смотреть ему в глаза, испытывая неудобную пассивность вроде той, когда зубной врач велит открыть рот. Буквально через секунду К-10 сказал:
— Хорошо. Мы понимаем.
— Трудно представить, — растерянно проговорил Карлсен.
— Вы забываете, что мы улавливаем ваши намерения, а не ментальные образы.
Теперь в глаза Карлсену неотрывно смотрели оба каджека. Это длилось с полминуты. Наконец сенгид качнул головой.
— Я так и думал. Вы и есть боркенаар. Получается, оставаться здесь вам нельзя. Вам надо идти до конца.
— До какого именно?
— Не знаю. Одно ясно: на эту планету вы попали не просто постигать. Вам здесь уготована какая-то иная роль.
