— Я просто хочу помочь, — говорит он. — Я хочу облегчить тебе жизнь. Я хочу… быть здесь ради тебя.
Наступает пауза. Пустой момент между нами, где слова «Я люблю тебя» могли бы поместиться.
Мы оба это чувствуем. Это в глазах Джастина. В том, как его рука сжимает мою. Отбросив страх перед Коди, я шагаю в объятия Джастина, одно из немногих мест в мире, где я чувствую себя в полной безопасности.
Мы стоим так, мои руки сложены между нами, голова на его груди, кажется, целую вечность. Его сердце бьется ровным ритмом под ребрами, мое собственное немного замедляется, чтобы соответствовать его темпу.
Мне было интересно, каково это — любить кого-то вроде Джастина. Каково это, когда он любит меня в ответ.
Там, в его объятиях, я чувствую это: головокружительное чувство влюбленности.
Но в каждой любви есть в дно.
Момент, когда жизнь напоминает, что есть еще мир за пределами спутанных простыней и хриплых вздохов. Что, как бы вы ни хотели оставаться в безопасности и тепле в своем маленьком пузыре, есть уродливая реальность, с которой нужно столкнуться.
Через несколько минут Коди задувает свечи, а я готовлю обеды на следующие несколько дней.
***
Я сижу перед сорокаэтажным многоквартирным домом, моя сумка на пассажирском сиденье, холодная тяжесть ужаса давит мне на живот.
Запрокинув голову, чтобы увидеть хоть что-то наверху, я вспоминаю свой разговор с Джастином.
— Могу я попросить об одолжении?
Он поднимает голову от книги, которую читает вместе с Коди, они сидят за кухонным столом, пока я готовлю ужин. Домашняя обстановка не ускользает от моего внимания.
— Ты можешь присмотреть за Коди в четверг вечером?
Джастин откидывается на спинку стула.
— В четверг? — когда он протягивает руку, чтобы почесать щеку, я почти забываю, как размешивать суп в кастрюле. Воспоминания о волосах, царапающих внутреннюю поверхность бедер, так свежи, что, клянусь, мои колени слегка дрожат. — Да, наверное. Ты работаешь допоздна? — спрашивает он, его глаза смотрят прямо в мои.
Я киваю, возвращаясь к супу, который, к счастью, не подгорел.
— Я взяла смену, — снова поворачиваюсь к нему. — Только на этой неделе.
Стул скребет по полу, когда Джастин выскальзывает из-под стола.
— В клубе или в закусочной?
— В клубе, — говорю я, когда он появляется рядом со мной. — Какая-то частная вечеринка.
Джастин обдумывает свои следующие слова.
— Тебе нужна помощь? Деньги? — спрашивает он, стоя рядом.
— Конечно, мне нужны деньги, Джастин, — тихо отвечаю я. — Они предлагают мне недельную зарплату за одну ночь, так что… — я позволила словам повиснуть в воздухе. Хотя я не хочу лгать ему, мне не нужно, чтобы он беспокоился обо мне.
— Что ты делаешь за недельную зарплату?
— Танцую.
Краем глаза я вижу, как Джастин смотрит на мое лицо. Я слышу, как щелкают шестеренки в его голове.
— Знаешь, я могу одолжить тебе немного денег, — я приподнимаю бровь, заставляя его продолжить. — Ты, конечно же, вернешь их. Это просто взаймы.
Я выключаю газ с чуть большей силой, чем необходимо.
— Мне не нужен займ, Джастин. Мне нужно работать.
Он молчит, наблюдая, как я разливаю суп по трем тарелкам. Когда я бросаю кастрюлю в раковину, чувствую его пальцы на своем локте.
— Просто скажи, что ты в безопасности. Что ты не сделаешь глупостей.
Я поворачиваюсь, и он смотрит на меня долгую минуту, его глаза ищут ответ, которого у меня нет, правду, которую я не могу ему дать.
В конце концов он просто отталкивается от стойки рядом со мной, оставляя меня ни с чем, кроме кишечника, полного кислоты — вид ожога, который следует за ложью. Потому что несказанное — это тоже ложь.
Он отпустил проблему, а моя упрямая натура не соответствовала его потребности все исправить. И все же, сидя в машине и глядя на многоквартирный дом, в который мне предстояло войти, я ругаю себя за то, что не сказала ему, куда еду. Я проверяю телефон, чтобы убедиться, что аккумулятор заряжен, и засовываю в боковой карман сумки баллончик с перцовым аэрозолем.
Многоквартирный дом достигает такой высоты, приходится вытянуть шею, чтобы увидеть самый верх. Полированный металл и стекло блестят, мои каблуки цокают по гладкому мраморному полу, когда я иду к лифту. Поездка наверх, кажется, занимает одно биение сердца, и не знаю, чувство падения из-за лифта или из-за моих мыслей. Лифт звенит, и двери открываются, показывая пентхаус.
Два самых больших человека, которых я когда-либо видела, стоят у двойных дверей. Они оба смотрят на меня, их лица тщательно нейтральны.
— Я здесь, чтобы увидеть Маркуса.
Тот, что слева, кивает и жестом показывает мне, чтобы я передала ему сумку, которая висит у меня на плече. Я отдаю его, мгновенное беспокойство усилилось, когда другие шагнули ко мне.
— Руки вперед, — говорит он.
Руки размером с медвежьи лапы похлопывают меня по груди и спине, по ногам.
Кивнув, я застегиваю молнию на сумке и открываю дверь.
— Добро пожаловать.
Квартира роскошная, я никогда не видела ничего подобного. Окна высотой с потолок тянутся от одного конца до другого, через них сверкают яркие огни города. Плюшевый кремовый ковер ложится мне на ноги, и я борюсь с желанием лечь и прижаться к нему лицом. Пахнет свежесрезанными цветами и свежей краской, богатством, пафосом и всем тем, чего у меня никогда не будет.
Маркус и Бекка уже там, последняя развалилась на кожаном диване, ее длинные ноги элегантно закинуты друг на друга. Бокал шампанского лениво болтается в ее длинных пальцах, пока она оценивает меня с другого конца комнаты.
— Вот она! — Маркус встает со своего места. Его широкая улыбка граничит с искренностью, но мне все равно хочется стряхнуть ее с его лица. — Спасибо, что пришла, — говорит он, и я фыркаю в ответ.
— У меня не было выбора.
— Выбор есть всегда, Скарлет, — тихо говорит он. — И этот — правильный. Доверяй мне.
Его рука крепче обнимает меня за плечи, и я чувствую, что это не поддержка, а предупреждение. Он проводит меня на кухню, где уже есть несколько девушек в разных нарядах. Кейт, которую я знаю из клуба, все еще в джинсах, ее рука сжимает бокал шампанского.
— Выпить? — спрашивает Маркус.
Я качаю головой.
Он пожимает плечами, словно равнодушный.
— Ну, если передумаешь, — он показывает на высокую блондинку, стоящую рядом со мной. — Джейми покажет тебе, куда можно положить вещи.
Джейми, в комплекте с ослепительными голубыми глазами и темными волосами, шатается на высоких каблуках по коридору в спальню, ее идеальный зад покачивается под чистыми белыми кружевами. Не глядя на меня, она открывает дверь спальни и открывает шкаф.
— Можешь положить свою херню сюда, — протягивает она, отбрасывая свои длинные шоколадные волосы через плечо.
— Спасибо, — отвечаю я, выдавив улыбку.
Она равнодушно пожимает плечами.
— Только ничего не кради.
Джейми едва оглядывается, прежде чем оставить меня одну в огромной плюшевой спальне, чтобы переодеться.
Я в красном. Ярко-красном, цвета сладкого яблока, отчего моя кожа кажется молочно-белой. Подол обтягивает верхнюю часть моих бедер, а вырез достаточно низкий, чтобы прикрыть соски. Сегодня я оставляю волосы естественными, позволяя им упасть на плечи.
Освещение в ванной комнате теплое, отчего мои волосы выглядят блестящими и гладкими, а кожа безупречной. Я — воплощение соблазнения с пухлыми розовыми губами, и когда густые темные ресницы и дымчатые глаза смотрят на меня в зеркало, я понимаю, что никогда не чувствовала себя такой непохожей на себя.
На меня смотрит Роуз, но даже ее уверенность поколеблена в таком месте, как это.
Маркус стоит спиной к окнам, его силуэт подсвечен городскими огнями. С прилизанными волосами и в дорогом костюме он выглядит как настоящий преступник.
