— У тебя может быть железодефицитная анемия. Нужно проверять ферритин, — советует Свят.
— Ты такие умные слова знаешь, я в шоке! — шучу.
Он толкает меня под локоть и тут же подхватывает: на улице ужасно скользко. Впечатываемся почти носами друг в друга, хихикая. Свят — воплощение сексуальности, но для меня он просто Свят Сахарок, не волнует «мою темную душеньку», как пошутил однажды Ким.
И в момент, когда снова начинаем идти, Свят крепко держит меня под локоть.
— Твои брендовые ботинки — говно, убьешься!
У меня в районе шеи — ледяные мурашки. Затылок сковывает ощущением, как будто за нами кто-то пристально смотрит.
Это дурацкое ощущение меня вот уже несколько дней не покидает… Проскальзывает иногда.
Но сегодня — особенно сильно.
Как острая игла сквозь прочные кости черепа.
Леденящий укол.
Перебегаем на последние секунды, зеленый свет моргать начинает.
Рев мотора откуда-то сбоку и сзади.
На нас летит машина.
Целенаправленно.
Вильнув со своей полосы…
Прямо на нас!
Глава 48
Глава 48
Александра
— Свят! Свят… Свят…
Кажется, что я кричу, но губы беззвучно шевелятся.
Или все-таки кричу, но ничего не слышу, потому что рот Свята тоже раскрывается в матерном крике, но слово «блять!» я, скорее интуитивно считываю по движениям его губ.
До удара с машиной миллисекунды.
Кто за рулем? Проследить не успеваю, я вообще ничего не успеваю, но чувствую, как лицо ныряет в мокрый холодный снег.
Придорожная слякоть и грязь забивается в рот, ноздри носа.
Болезненный удар всем телом.
Секунда глухой тишины.
Жизнь опрокидывается в меня и будто отталкивается от тела, взмыв немного вверх, стремительно врывается обратно в грудную клетку с хрипом.
Привстаю, отплевываясь, и слышу дикий визг тормозов. Машина, нас, кажется, не задела.
Водитель свернул руль в самый последний момент, лихо вывернув в сторону.
Я смотрю в сторону черному автомобилю, который вильнул в одну сторону, в другую и помчался вперед.
Руки дрожат, с трудом удерживая вес тела. Лицо обжигает, у меня вся левая часть онемела, и по коже струится грязный талый снег. Подняться не могу, с трудом держусь на четвереньках.
— Свят? Свят… Свят…
Подползаю на четвереньках к парню, который лежит ничком немного в стороне. В мыслях — самое ужасное.
Что, если он вдруг пострадал?
Не движется.
— Свят! Свят… — тормошу его за плечо, переворачиваю с трудом на спину.
Секунда леденящего страха, и он распахивает глаза, с резким выдохом, чем немало меня напугал.
— Свят… Свят! — плачу.
Он садится с трудом.
— Потрогай меня, — просит. — Я ничего не чувствую. Руки-ноги… У меня…
— Да-да, знаю.
У него отбор, кастинг. Лишиться возможности сейчас — смерти подобно. Торопливо осматриваю, щупаю.
Со страхом заглядываю под тонкие брюки, порванные от самого колена.
У него жилистые сильные ноги, которые сейчас мелко дрожат. И большая ссадина.
— Кажется, в порядке. Чувствую! Да… — ощупывает себя. — Чувствую, у тебя холодные руки! — говорит с нервной улыбкой.
Я вытираю лицо рукавом, снимая грязь. Снег с грязной жижей течет по волосам.
— Встать можешь?
Свят поднимается осторожно, в напряженном лице читается страх обнаружить, что что-то не так, не в порядке! Но потом он сменяется лютым облегчением и искристым смехом.
— Блять. Все хорошо, — смеется, закрыв лицо ладонями.
Из-под пальцев струятся слезы облегчения.
— Все хорошо, Саш. Пиздец. Мы в рубашке родились. Поднимайся.
— Свят, у тебя кровь.
— А?
— На голове кровь. По щеке бежит.
— Ай… Шшш… — шипит, дотронувшись до головы. — Кажется, немного рассек. Ерунда. Зашьют быстро. Голова крепкая… Поднимайся.
Он протягивает мне руку, хватает за предплечье и легко поднимает.
— Ты разглядел водителя?
— Нет, — отрицательно качает головой. — А ты?
— И я… Не успела.
— Ты в порядке?
— Да, кажется. Лицо щиплет.
— Ты лицом по льду с песком проехалась. Не трогай. Паршиво смотрится… — темнеет лицо Свята, но потом он улыбается. — До свадьбы заживет.
— У тебя тоже.
— Тогда точно заживет. Я жениться не собираюсь!
Мы начинаем смеяться, вытирая слезы. Свят обхватывает меня за затылок, целует в щеку, обнимаемся.
Еще один звонкий поцелуй в губы.
Касание обжигает сигналом — мы живы!
У Свята сухие, горячие губы без намека на секс или влечение. Просто радостный порыв. У меня в душе такой же ураган.
Я все-таки плачу от облегчения, что все обошлось. Фонтаном просто рыдаю. Раскачиваемся на одном месте.
— Не реви, обошлось. Мордашка заживет, будешь снова Милашкой, — подмигивает и еще раз целует в щеку. — Все будет хорошо. Только надо до больницы добраться. Тебе обработают, меня тоже зашьют.
— Да, сейчас.
***
В больнице Свята все-таки отправили делать снимки головы, потому что рассечение вышло довольно глубоким. Но, как он и говорил, голова у него крепкая. Ни сотрясения, ни трещин, ничего… Просто на память шрам останется.
Свят охает, что ему испортили прическу — побрили часть волос рядом с раной, чтобы наложить швы. Моя щека под повязкой отходит после онемения.
Мы выглядим потрепанными, но, главное, живы и здоровы.
Только ломота в теле не отпускает, и живот покручивает.
— Пошли? — предлагает Свят.
— А? Не помню, куда хотели. Что по времени?
Первые впечатления и адреналин схлынули, тело становится безвольным, мягким, в самом низу живота продолжает твориться что-то странное, как будто набухает что-то.
Выходим из здания больницы. До дороги метров сто, но когда по ней проносится машина. Просто машина, даже другого цвета, не такого, что едва нас не сбила, с громко ревущим мотором, я вздрагиваю всем телом.
— Ты чего?
На миг кажется, будто снова кто-то несется прямиком на меня, в глазах темнеет от вспышек боли.
Делаю шаг — комок боли наливается и лопается острой резью внизу живота.
— Испугалась? Отлежись лучше сегодня, выглядишь бледной.
— Свят. Свят, постой. Блин, стыдно…
— Что?
По бедрам течет что-то теплое.
— Я, кажется, описалась от страха. Блин, обмочилась… — едва дышу.
Трогаю себя между бедер. Хлопковые штаны противно мокрые. Но пальцы испачканы в темном.
— Это кровь, — бледнеет Свят. — У тебя кровотечение.
Ноги перестают меня держать, я падаю на крыльцо больницы.
Трясет ужасно, в мыслях только одно: далеко ходить не надо, боже!
***
— Это не разрыв внутренних органов от удара. Месячные у твоей девушки когда были последний раз? — уточняет медсестра.
И меня как будто накрывает куполом, который в режиме вакуума высасывает последние крохи воздуха, превращая окружающее меня пространство в смертельную ловушку.
— Саш? Саш… Сашенька, сосредоточься, милая… — просит Свят.
Месячные.
Боже.
Давно.
Я… Я даже не вспомню сразу.
Вспышками даты отматываю: выходит давно. Давно. Еще до секса с Расулом! О боже, нет…
Как я могла забыть?! Дураааа…
Шепчу пересохшими губами ответ.
У Свята глаза как чайные блюдца.
— В отделение. Похоже на выкидыш. Сейчас посмотрим. Может быть, удастся сохранить беременность.
Беременность.
Как?!
Боже.
Роняю лицо в ладони.
Мысли дурные, как сбрендившие клоуны.
Злые клоуны.
Боже-боже-боже…
Все как-то отрывочно, вспышками.
Беременность подтверждается. У меня риск выкидыша.
Серьезный риск.
Но можно еще сохранить.
Я делаю единственное, на что хватает ума и сил: вытаскиваю телефон и набираю номер Расула.
***
Расул
«Давно она с ним?»
«Прилично. Ночуют вместе…»
Слова не пустые. Факты подтверждены фото. Видео.
Я же не тупой и не слепой, блять.
