Он не собирался оставлять Анну беззащитной.
Братец волк взревел от бессильной ярости, но был удовлетворен, когда олень взбежал по последним пяти или шести ступенькам и пошатнулся наверху, его левая задняя нога не выдержала его веса.
Когда фейри скрылся из виду, Чарльз повернулся к товарищам. Айзек все еще лежал на земле и ошеломленно моргал, глядя на Чарльза. Он скоро поправится. Боклер стоял на коленях, рукой упираясь в пол и пытаясь встать на ноги. Он в порядке, за исключением явно сломанного запястья. Анна присела на корточки рядом с Лиззи Боклер и что-то напевала ей по-волчьи.
Чарльз видел изображение девушки на фотографии, и на них она прекрасна. Сейчас струпья засохшей крови покрывали ее лоб и щеки. На ней только рубашка ее отца, и ее некогда безупречная кожа покрыта рунами и синяками, точно так же как и тело Джейкоба. На живом, дышащем человеке это выглядело еще хуже, потому что она также была покрыта черной магией, как туманом невидимых маленьких блох. Лиззи моргнула одурманенными глазами и попятилась назад, резко остановившись со вздохом боли.
У нее раздроблено колено. Это сделали специально, и Чарльз задумался, не оказалась ли она, тренированная спортсменка, немного жестче, чем убийцы ожидали. Ее ноги в синяках и крови, как будто ей удалось вырваться и пробежать по каменистой местности босиком. У нее не было бы никаких шансов сбежать, если только не смогла бы призвать мерфолков, а Чарльз сомневался, что она это умела. Те склонны вести себя сдержанно или агрессивно, даже с себе подобными.
Лиззи явно не могла ходить. Ее нужно нести, и осмотрев остальных, Чарльз понимал, что придется это делать ему. Со сломанным запястьем ее отец не смог бы ее поднять, а Анна не в состоянии измениться два раза подряд за такое короткое время. Айзек ошеломлен и сбит с толку, и у него тоже не получится быстро измениться. Его обратили примерно в то же время, что и Анну, всего несколько лет назад. Так что Чарльзу просто нужно совершить еще одно превращение в человека прямо сию минуту.
Это больно. Он забыл, как больно изменяться, когда ранен. Он был старым, и волк помог бы залечить любую травму, не вызванную серебром, но изменяться оказалось больно, словно купался раненый в соленой воде.
Чарльз не кричал и не выл, не желая пугать бедную маленькую танцовщицу, которая обвилась вокруг Анны, как будто оборотень был плюшевым щенком. Чарльз вспотел еще до того, как изменился окончательно. А потом стал человеком, стоя на коленях на покрытом пылью цементе, одетый в пропитанную потом красную футболку и синие джинсы, которые, как он отметил с легким удивлением, были старомодными, с пуговицами на ширинке.
Только со второй попытки Чарльзу удалось подняться на ноги, и его руки сильно дрожали. Но плечо было всего лишь вывихнуто, потому что эта травма полностью зажила, если не считать затяжной боли.
Когда они с Анной вернутся в свою квартиру, он проспит неделю. Он огляделся, чтобы проверить остальных, пытаясь понять, как поднять всех по лестнице и отправить на лодку до того, как рогатый лорд вернется, чтобы их прикончить.
Чарльз оставил Лиззи Боклер с Анной еще на несколько минут и присел перед Айзеком.
— Эй, ты в порядке? — спросил он.
Волк просто тяжело дышал в ответ.
— Я прикоснусь к тебе, — сказал ему Чарльз тоном, не терпящим возражений, как доминирующий волк менее доминирующему волку. — Мне нужно посмотреть, нужно ли что-то вправить. Тебе это не понравится, но ты позволишь мне это сделать. Рычать можно, но не кусаться.
После быстрого осмотра, во время которого Айзек много рычал, Чарльз почти уверился, что бостонский альфа уже вылечил большую часть своих травм. Что осталось, так это эхо боли и незначительное сотрясение мозга, которое пройдет само собой через несколько часов. Чарльз надеялся, что в коробках с наживкой у Малкольма имелись не только кальмары и черви, хотя белок есть белок.
Чарльз встал и снова огляделся.
Боклеру удалось подняться на ноги, и нетвердой походкой он подошел к своей дочери. Он сел на землю примерно в футе от нее и протянул руку, чтобы коснуться ее волос. Она вздрогнула, и он начал петь ей по-валлийски.
Ar lan y môr mae lilis gwynion
Ar lan y môr mae ’nghariad inne
У него был хороший голос. Хотя и не такой эффектный, какой Чарльз ожидал услышать от фейри высокого ранга и силы, но хорошая подача и приятный тон, несмотря на непролитые слезы в его голосе. И эта песня не входила в число любимых Чарльзом. Он предпочитал те, в которых была история, мощные образы или, по крайней мере, лучшая поэзия.
Чарльз сделал шаг вперед, и, хотя Боклер не поднял глаз и не прекратил петь, почувствовал, что внимание фейри сосредоточилось на нем. Это походило на внимание гремучей змеи перед тем, как она нападет.
— У моря, — тихо сказал Чарльз, наблюдая за языком тела Боклера.
Повелитель фейри перестал петь и поднял глаза. Чарльз увидел, что тот правильно его понял. Боклер был готов защищать свою дочь от любого, кто подойдет слишком близко. Как и Айзека, его сильно потрепали, и он выглядел немного ошеломленным, хотя сначала Чарльз этого не заметил. Ранение делало фейри еще более опасным. В его здоровой руке снова появился длинный нож, и он выглядел очень острым.
— Ar lan y môr, — спел Чарльз и, увидев, что Боклер немного отступил, добавил для него еще несколько строчек. — Мы союзники, помнишь? Нам нужно посадить всех на лодку. Может, попросить ведьму Айзека сделать что-нибудь для твоей дочери, чтобы черная магия не съела ее. Не знаю, видишь ты это или нет, но я вижу ее. И нам нужно вылечить твое запястье.
Боклер закрыл глаза и убрал нож. То ли магия, то ли просто ловкость рук. Фейри кивнул, затем поморщился.
— Верно, — ответил он. — Нам нужно отвезти ее в безопасное место на случай, если рогатый лорд вернется. Я не могу нести ее.
— Я могу это сделать, если ты позволишь мне, — предложил Чарльз. При необходимости он продемонстрировал бы Боклеру такое же доминирование, какое показал Айзеку. Но Боклер не волк. Это может сработать на секунду, но также может привести к тому, что он ударит Чарльза ножом в спину, когда он отвлечется. Лучше заручиться реальным сотрудничеством.
— Ее колено, — сказал Боклер.
— Я знаю. Будет больно, независимо от того, как мы это сделаем. Но этот остров не такой большой. Дорога не займет у нас много времени.
Боклер поднял глаза и слегка улыбнулся ему.
— Сначала мы должны встать и подняться по лестнице.
— Да, — согласился Чарльз.
— Он может поджидать нас там, наверху.
Чарльз хотел кивнуть, но заговорил братец волк. Старый волк, возможно, и не знал рогатых лордов, но знал добычу, и Чарльз доверял его суждению.
— Белого оленя давно нет.
Боклер застыл.
— Ты видел его в виде белого оленя?
Чарльз кивнул.
— Когда мы боролись с ним, он не был в своей истинной форме. — У него было время подумать об этом. Чарльз знал, к чему прикасался, и это напоминало человеческое тело с ногами, похожими на задние ноги лося. — Но он взбежал по лестнице и превратился в оленя — как раз в тот момент, когда его невидимость исчезла.
— Она не исчезла, — возразил Боклер. — Он специально сбросил очарование. Почему ты его не преследовал?
— Я был не в той форме, чтобы справиться с ним в одиночку, — указал Чарльз на свое плечо. — Даже все вместе мы, возможно, не смогли бы его победить. И я не собирался оставлять вас здесь раненых и уязвимых.
Анна фыркнула. Она знала его и прекрасно понимала, кого именно он не хотел оставлять.
— Мне следовало знать, что сын Брана будет слишком упрям, чтобы его получилось водить за нос с помощью магии, даже магии белого оленя. Если бы ты погнался за ним, то не смог бы его догнать, пока от твоих ног не остались бы кровавые обрубки или ты не умер.
Чарльз посмотрел на него.
— Спасибо за предупреждение.
Боклер рассмеялся.
— Сын Брана, никто не может защититься от белого оленя, а знать, кто он такой, и охотиться на него в любом случае очень опасно. Даже опаснее, чем охотиться в неведении. Если бы белый олень прошел мимо меня две недели назад, я бы не стал идти за ним. Но если бы увидел его сегодня вечером, после того как он украл мою дочь, я бы следовал за ним, пока один из нас не погиб.
