— Конечно. Не ты же потерял ребёнка! — кинула она мне.
— И я тоже, — терпеливо отозвался я, хоть и слушать это было очень обидно. — Это и мой малыш, такой же, как и твой.
— Ты не верил, что он твой.
— Мы уже об этом говорили, — напомнил я ей. Она колола меня специально. Потому что ей больно. — Я давно изменил своё мнение. И о тебе, и о нём.
— Изменил ли?
— Да. Я много думал об этом всём... Я был к тебе чертовски несправедлив. А этот ребёнок... Я тоже его хотел. Я давно хотел попросить у тебя еще малыша. Третьего. Я был рад, когда понял, что ты беременна.
— Я заметила, — ответила она с сарказмом.
— Ситуация, правда, паршивая вышла, не располагала к этому. Я не сказал этого вслух.
— И вообще решил, что ребёнок не твой.
— Но потом я поверил тебе – еще до того, как правда раскрылась. Не казни меня, Лина. И не ставь под сомнения мои слова.
Она резко села на диване и устремила на меня горящий взгляд карих глаз.
— Так же, как сделал это ты? — сказала она.
— Да, — кивнул я, вздыхая. — Как сделал я. Но я снова прошу у тебя прощения. Поверь, я сам себя уже тоже наказал. Я всё понял.
— Это неприятно, правда?
— Неприятно. И очень больно. Я представляю, каково было тебе...
— Правда представляешь?
— Правда, — твёрдо ответил я, игнорируя её ядовитый тон. Она специально меня жалит, и я это заслужил. — Я готов учесть ошибки и попробовать заново. Лина.
Я взял её ладони в свои.
— Давай попробуем снова.
Какое-то время она молчала. Потом я увидел в её глазах слёзы, губы Лина закусила.
— Нет, — медленно помотала она головой, и я ощутил, как вдруг задрожали мои руки.
Она не хочет. Она говорит мне "нет". Моя уверенность, что Лина простит меня, таяла как льдинка на солнце.
— Почему ты не хочешь дать мне шанс? — спросил я. — Ведь у нас было и хорошее. У нас с тобой дети... Им нужна полная семья.
— Много пар разводятся и воспитывают детей в разводе. Так что ж теперь? Знаешь, я... не готова пройти это снова. Я не верю в то, что люди меняются. Ты снова сделаешь то же самое, а я потом себя по кускам не соберу. Ты много раз уже разрушил меня, Марат. От меня просто ничего не останется больше, если ты опять это сделаешь со мной. А я нужна детям, я не могу просто развалиться!
— Не будет такого, — уверенно заявил я. — Я постараюсь забыть о прошлом. Научусь доверять. Только ты помоги мне — будь рядом. Хочешь, я похожу к психоаналитику? Хочешь, вместе пойдём? Я сделаю всё, что ты скажешь, милая. Только не отталкивай меня. Особенно теперь, когда нам так трудно. Мы нужны друг другу, ты же сама чувствуешь.
— Нет, — снова покачала она головой. — Сейчас мне никто не нужен кроме детей. Я хочу побыть одна.
Я опустил голову. Снова отказ. Лина уверена в том, что говорит. Она выстроила такую стену вокруг себя, что я теперь вовсе не уверен, что смогу её преодолеть.
— Хорошо, побудь одна. Я уйду. Но с разводом давай повременим. Приди в себя, отдохни, и мы поговорим.
— Я хочу сейчас это сделать, — сказала Лина. — Ты обещал, что привезёшь документы.
— Привёз, — убитым голосом отозвался я. — Вот они.
Как бы мне ни хотелось оставить это говно где-нибудь на помйоке, где ему самое место, но решать за неё я не имею права. Всё равно разведётся со мной, раз задумала. Всё же остаётся шанс, что она просто сейчас наказывает меня, или действительно желает развода, но позже передумает.
Она забрала бумаги и положила на столик у дивана.
— Я изучу их и подпишу. А теперь я хочу спать.
Она снова повернулась ко мне спиной, уютно укутавшись в плед. Мне ничего не оставалось, как уйти.
— Лина, у нас была любовь, — задал я вопрос. Мне хотелось услышать однозначный ответ, чтобы немного успокоиться и получить силы бороться за свою семью дальше. — И сейчас она есть, так ведь?
— Не знаю уже, Марат... — ответила она, а мне словно нож всадили в сердце. — Я уже не знаю, люблю ли я тебя. Я словно увидела другого человека — холодного, жёсткого, того, кто бросил меня в трудную минуту. Меня чуть не изнасиловал твой брат. А где был ты? Обвинял в этом меня, зная, через что мне уже пришлось пройти.
Поддался порыву и вернулся к дивану. Сел с ней рядом прямо на ковёр и заставил повернуться ко мне. Сжал руками её плечи и посмотрел в полные слёз карие глаза. Она запуталась. Но ей больно. Я не верю, что её чувства так скоро прошли.
— Я очень жалею, что так сделал. Я искренне прошу у тебя прощения. Видишь, я встаю на колени. Но даже если я простою так всю ночь, я уже не смогу изменить прошлое. Я могу только исправить настоящее и будущее, но ты мне не даешь шанса. Да, я повёл себя с тобой плохо, но надо же уметь прощать людям их слабости. Я обещаю тебе, что никогда больше тебя не оставлю и буду выслушивать тебя, как бы мне ни хотелось уйти. Но без твоей помощи мы не залатаем нашу с тобой лодку. Протяни мне руку, Лина. Сейчас мне нужна твоя помощь. Не делай, как я, не бросай меня. Не бросишь?
Она молчала. Молчала и плакала. Я не удержался, прижал её к себе, как наркоман жадно вдохнул запах её кожи, волос. Нашёл губы и припал к ним. Солёные, мягкие, мои... Как же я истосковался по ней... Она замерла на месте, не в силах что-то предпринять, будто дала себе время насладиться моей лаской. Я пил её и пил, пока она сама не решила всё прекратить. Она упёрлась руками в мою грудь и заставила отстраниться. Я не стал настаивать и отпустил её. Лина смотрела в стену, избегая прямых взглядов.
— Оставь меня одну, — попросила она, утирая слёзы.
— Одну — нет, — покачал я головой. — Нина будет здесь и ночевать тоже. Ещё твой отец приедет.
— Ладно.
— Ты звони, если что...
— Не буду.
— И всё-таки... Если что-то случится — звони мне.
— Иди, Марат.
— Я сейчас привезу детей.
На этих словах её лицо просветлело. Она даже улыбнулась.
— Хорошо, — ответила она уже мягче.
Я потоптался еще немного на месте и всё же вышел в коридор. Накинул на себя пальто и пересёкся взглядом с Ниной, которая выглядела довольно озабоченной. Она знала, что мы на стадии развода, а теперь увидела наш поцелуй.
— Ухаживай за Ангелиной, — сказал я ей. — Если что-то покажется странным — звони мне.
— Хорошо, — кивнула она. — Я позабочусь о вашей жене.
— Спасибо, — поблагодарил я её, кинул ещё один взгляд на силуэт Лины на диване под пледом и вышел за дверь дома, где я теперь гость.
Глава 20.
АНГЕЛИНА.
Папа приехал первее Марата. Он забрал у него детей, и мы вместе накормили и уложили их спать. Когда я занимаюсь Алисой и Арсюшей, мне будто легче, я не даю себе думать ни о чем, кроме них. Но потом, когда я остаюсь одна, меня накрывает апатия, меланхолия, слёзы льются в три ручья, мучает бессонница.
Вот и сейчас, едва я осталась одна, как тут же захотелось свернуться комочком и страдать, что я, собственно, и сделала. Погасила верхний свет, оставив в спальне лишь неяркий ночник, легла под плед, закуталась в него и свернулась в позу эмбриона.
Спустя минут пять в комнату тихо вошёл папа. Он подошёл к кровати и посмотрел на меня. Мы встретились с ним глазами.
— Не спишь?
— Нет.
— Понятно, — вздохнул он и сел рядом. — Нина сказала, что ты очень мало спишь и слишком много плачешь.
— Как получается, — буркнула я.
Будто это от моего желания зависит... Было бы всё в моей жизни нормально, я бы не рыдала в подушку ночами.
— Тебе нужен психотерапевт, Лин, — сказал он и посмотрел на меня.
— Не знаю... Может быть, — вяло пожала я плечами.
— Не “может быть", а нужен, — настаивал папа. — И я уже нашёл такого.
Так, погодите — папа нашёл психотерапевта?
— Хороший специалист. Многим женщинам, оказавшимся в похожей ситуации, он помог.
Села на кровати и посмотрела на него с укором.
