- Хорошо, - прошептала она. – Больше никаких побегов.
В его срывающемся вдохе было облегчение.
- Господи, малыш, - проговорил он, пробегаясь костяшками пальцев по ее щеке. – Как раз блять вовремя. А теперь, где твоя ебаная комната?
Четырнадцатая глава
В компании Кокса Дьюс поднялся на тридцать пятый этаж Башни Мартелло в адвокатский офис «Хендерсон, Фредерикс и Стоунволл» и остановился напротив очень милой и очень юной секретарши, вытаращившей на них глаза.
- У вас назначено? – спросила она.
- Ага, - пробормотал Кокс. Он вытащил из заднего кармана конверт и шлепнул его на стол. – Назначение за тридцать штук баксов, которое удержит тебя от необходимости вызывать охрану и придержит твой рот закрытым. Понимаешь, к чему я веду?
Ее рот открылся, и она вытаращилась на конверт.
- Тридцать тысяч долларов?
- Ага.
- Деньги легальные?
- Они не помечены, дорогая.
Она соскочила со своего стула и обернулась. Оба они смотрели, как юбочка, плотно обтягивающая ее задницу, слегка задралась в воздухе, пока она, нагнувшись, рылась где-то в папках. Она появилась снова к ним лицом уже с сумочкой и свитером и схватила конверт.
- Спасибо вам! – сказала она, запыхавшись. – Я ненавижу мистера Хендерсона! Он худший из начальников, которые у меня когда-либо были! Я собираюсь вернуться обратно за барную стойку!
Она восторженно взвизгнула, подарила им хитрющую улыбку и вылетела из офиса.
Они переглянулись.
- Это было легко, - сказал Кокс.
- Она забыла свои фотки, - ответил он, указывая на ее стол.
Пожав плечами, они направились от опустевшего стола секретаря прямо в офис Чейза.
Он поднял взгляд из-за ноутбука.
Дьюс шагнул ближе.
- Ева Фокс, - прогремел он.
Чейз переводил взгляд между ним и Коксом и остановился на Коксе. Его глаза расширились.
- Иисусе, - пробормотал он. – Самое время тебе забрать твоего ребенка. Не знаю, сколько еще я еще смогу притворяться, что этот мелкий латинос – мой, тошнит уже.
Руки Кокса сжались в кулаки.
- Ева Фокс, - напомнил ему Дьюс.
Чейз перевел взгляд обратно на него.
– Я немного занят сейчас. Может, в другое время зайдете? Лучше предварительно запишитесь у секретаря.
Кокс сел в кожаное кресло и положил ноги на стол Чейза.
- Мы подождем.
- Да, - сказал он, вертя в руках фотографию Евы. Он взял ее со стола. – Не торопись блять.
Ее выпускной. Она была в мантии, держала в руке конфедератку и ухмылялась, выглядя так, будто ей было по барабану на весь мир вокруг. Во рту у него пересохло, когда он смотрел. Эта фотография была сделана незадолго до того, как он взял ее прямо в том переулке и сделал своей навечно.
- Красивая, правда? – проговорил Чейз.
Да, она была охуенно красивой, но он не собирался тратиться на слова. Он был здесь по конкретной причине, и обсуждение того, как красива его женщина, в эту причину не входило.
- Полагал, что тебе стоит беспокоиться лишь насчет Фрэнки Дэлувы, да? И поскольку Дэлува за решеткой, казалось, тебе не о чем больше переживать.
Чейз усмехнулся.
- Полагаю, я был неправ?
- Да, придурок, - ответил Кокс. – Ты пиздец как был неправ.
Чейз указал пальцем на него, затем на Кокса и ухмыльнулся.
- Вы оба сюда пришли отстаивать честь миссис Фокс-Дэлувы? Потому что в этом случае вынужден с сожалением признать, что остатки этой чести я нахрен вытряс из нее.
- Прости, слизняк, - ответил он Чейзу, - но внутри Евы есть такой огонь, которого ты никогда не касался.
Его ноздри расширились от злости.
- О, - насмешливо продолжил Чейз, - а ты не слышал новости? Забавный такой факт о презервативах. Они не работают, если ты проколол их перед тем, как использовать. Так что огонь Евы уже потревожен, и думаю, я монополизировал эту торговую площадку.
- Вот тебе другой забавный факт о презервативах, - прорычал он. – Они не особо хорошо работают, если ты вообще ими не пользуешься.
Он удовлетворенно наблюдал, как ухмылка Чейза исчезала с его лица, и теперь злость замелькала в его глазах.
- О, ты видимо не знал, - продолжил он. – Я занял эту ебаную торговую площадку двенадцать лет назад.
Кокс наклонился вперед и схватил фотографию в рамке со стола.
- Черт возьми, Ками выглядит сногсшибательно в бикини, - протянул он. – И все равно она мне больше нравится голой. И еще когда кричит мне в лицо мое ебаное имя.
Чейз пожал плечами.
- Если ты думаешь, что Ками кричит, тебе стоит услышать Еву.
Срань Господня, он хотел прикончить этого козла.
Чейз перекрестил руки на груди и откинулся назад в своем кресле.
- Этот ребенок мой, - сказал он, как ни в чем не бывало. – Я позаботился об этом.
Сжав зубы, он досчитал до десяти, прежде чем выкинуть что-нибудь, что отправит его вслед за Фрэнки. Пока он считал, он не сводил глаз с фотографии Евы.
Почему у этого говнюка стоит фотография с ее выпускного? Разве что…
Он снова посмотрел на Чейза. Этот долбоеб был жесток и не гнушался ничем, но если он просто хотел распробовать Еву, он бы не пытался повязать ее беременностью, он бы не поставил ее фотографию на стол. Фотография, снятая двенадцать лет назад, не меньше, и ему было бы плевать, кого еще Ева трахала.
Иисусе…
- Я знаю, как звучат стоны Евы, - сказал он тихо, ожидая ответной реакции, и он был уверен, что реакция непременно последует. – Знаю, каково это – хоронить себя заживо в ее сладкой киске, когда она сжимает меня так охуенно туго, почти до боли.
Лицо Чейза напряглось.
- Но лучшая часть – и тебе стоит знать это, раз уж ты трахаешь ее – это когда она кончает и выкрикивает, что любит меня, и…
Чейз подался вперед, и его кулаки ударили по столу.
- Заткнись блять!
Да… Чейз Хендерсон любил Еву Фокс.
- Презабавнейший факт насчет Евы, - сказал Кокс. – Президент никогда не может заткнуться, когда речь идет о ней. Хер знает сколько мы пытались заткнуть его. Но он всегда возвращается к ее огромным сиськам и тугой киске…
- Пошли вон! – злобно проговорил Чейз. – Или я вызываю охрану!
- Не беспокойся, малыш, - ответил он. - Мы уже уебываем. Пришли сюда просто посмотреть, что ты за фрукт и во что ты блять игрался. А ты не игрался. Все очень просто и понятно: ты хочешь мою женщину. Уже очень давно хочешь ее. Желал ее так, что отчаяние перевесило все, и ты разменял любовь на секс-услуги.
Челюсти Чейза напряженно сжались.
- Мне не о чем беспокоиться. Ева никогда не посмотрит на тебя, как на нечто большее, чем просто еще один опыт.
