– Какая разница, кто виноват! ― Лора села рядом со мной. ― Нужно думать, как исправить ситуацию. Слава Богу, девочка смогла выносить ребёнка и скоро явит его свету.
Абу-Диара, наконец, остановился. Хвала небесам! У меня уже голова начала кружиться, глядя на его перемещения.
– Он не получит развод! Никогда! Ему не разрешат узаконить брак ни в одной европейской стране мира без справки о том, что на Родине он не состоит в браке. А справку эту он будет ждать до конца моих дней.
– Он может подать прошение в совет старейшин, и нам придётся собрать два клана для решения этого дела. ― Дара тяжело вздохнула.
– Так и сделаем. ― Обрадовался старик. ― Парень будет обязан предоставить доказательства того, что жена изменила ему. А это может быть единственной причиной для расторжения союза.
– Но Полина не может лететь в Ашар. ― Лора сжала мою кисть.
– И не нужно. Пусть Ник летит сюда.
Я промаялась весь следующий день. Перед родами чувствовалась тяжесть во всём теле. Мне казалось, что мой, и без того огромный живот, опустился, и теперь даже встать с кровати без посторонней помощи не представлялось возможным.
Дара с Лорой внимательно наблюдали.
– Ох, родит раньше срока. ― Мама номер один удручённо качала головой.
– Ничего. Неделей раньше, неделей позже. Может, медицина ошиблась. ― Успокаивала мама номер два.
Я так ждала приближения счастливой даты, но теперь та самая дата была омрачена. Завтра утром Николя должен появиться в городе. Для заседания совета был снят тот же чёртов «Миллениум».
– Надеюсь, банкета не будет?
Ирка, которая взяла на себя организацию бракоразводного процесса, ухмыльнулась.
– Не будет, не парься. Но тебя, если уж проголодаешься, покормим. Ты ведь постоянно хочешь есть.
Это было правдой. Чем больше становился мой живот, тем больше разыгрывался аппетит. Поэтому в кармане всегда лежало яблоко или чёртова шоколадка.
– Устроители всё круто придумали. Зал стилизируют на восточный манер. Амир даже консультировал персонал. Словом, горю желанием попасть, если не в Ашар, так в его маленькую копию.
В отличие от Ирки, я не горела таким желанием. Больше беспокоили отёки на ногах и проблема, во что обуться.
– Мы тебе причёсочку новую сделаем, макияж, пусть Ник локти кусает, а Виктория сдохнет от ревности.
– Не хочу причёску. И макияжа не нужно. Сил нет.
Ирка внимательно оглядела меня.
– Живот опустился. Ох, не ровен час, родишь прямо завтра.
Завтра я рожать не собиралась. Во что бы то ни стало, я хотела увидеться с Николя. Я даже решилась унизиться до извинений. Хотя, о каком унижении можно было говорить, когда дело касалось нашего будущего.
– Сегодня с вами переночую. Ладно? Хочу, чтобы всё было под контролем.
Да уж, Ирка умела держать под контролем решительно всё.
Утром я поняла, что к разводу женщин Ашара готовят так же тщательно, как и к свадьбе. В моей квартире не было условий для устройства бани и массажного салона, но меня всё равно искупали и натёрли душистым маслом. Слава Богу, кожу не изрисовали. А то в роддоме объясняй всем, что я не фрик.
Ирка созвонилась с моим врачом так, на всякий случай, терзаемая смутными подозрениями, что именно сегодня всё случится. Дара заставила надеть довольно тяжёлое шёлковое платье и украшения. На голове мне соорудили что-то невообразимое из невесомого шёлка, оставив на всеобщее обозрение одни глаза. Мы ждали Адибара. Я с трепетом поглядывала вниз, ожидая свёкра. И, когда кортеж из дорогих машин, взятых арабами в аренду, занял всю проезжую часть, запаниковала. Чем стремительнее приближалось время отъезда, тем больше я нервничала.
– Не трясись. Мы все с тобой.
Я оглядела воинственно настроенных женщин. Леночка вцепилась в мою руку.
– Ой, Полиночка Сергеевна! Страшно, аж жуть! Там же и Ибрагим будет!
– Не паникуй. Вместе мы сила!
Я говорила спокойным голосом, но внутри всё сжималось, сосало под ложечкой, как перед экзаменом. Синди подлетела к окну.
– Там Амир со своими прибыл.
К семи машинам с членами двух недавно породнённых кланов добавилось три Зелихадского спецназа и три наших, которые в это время парковались прямо у подъезда.
– Пора, дочка.
Острая боль пронзила тело. Неужели началось? Я вздрогнула и глубоко вздохнула. Ничего, потерплю. Схватки у первородящих могли длиться до десяти часов. Вот Ирка промучилась двенадцать. Главное, чтобы никто не заметил.
В лифте отпустило. Может, показалось? Я с трудом влезла в лимузин подталкиваемая обеспокоенными женщинами.
К деловому центру мы подъехали за пятнадцать минут и вошли в здание организованной толпой. Впереди шагал Адибар, на шаг сзади Дара. Я находилась в центре, окружённая женщинами, телохранителями Абу-Диара и Львами Пустыни.
В холле я заметила немногочисленную делегацию Абу-Диара младшего. Николя стоял в пол-оборота, слушая Викторию. Угрюмый Ибрагим отрешённо смотрел в окно. Мы прошли мимо, и я почувствовала на себе взгляд мужа. Я даже уловила его запах, или мне так только показалось. Как хотелось кинуться к нему, но Лора крепко сжала мою кисть.
– Ещё будет время поговорить. Не останавливайся.
Все, начиная от Адибара, и, заканчивая Амиром, близким другом Ника, прошли молча, не удостоив опешившего мужчину даже кивком. Пять лифтов доставили нас на нужный этаж. Администратор распахнул двери, и я почувствовала, что вновь вернулась в Ашар. Зал преобразился до неузнаваемости. Вместо длинного стола для переговоров, стульев из красного дерева и лаконичных аксессуаров на стенах, появилась невысокая резная мебель, ковры ручной работы, мягкие диваны, подушки и чудесные медные светильники. Откуда всё это взялось? Неужто местный музей предоставил такую роскошь?
Адибар уселся в центре и указал мне на место возле себя. Все остальные встали рядом, окружив нас плотным полукольцом. Я вновь почувствовала резкий спазм и сжала кулаки. Минута, боль стихла.
Ожидание показалось вечностью. Когда же дверь открылась, и в зал вошёл мой муж, воздух стал густым и жарким. Хотелось стянуть с головы все шелка, которые мешали дышать. Ник прошёл в центр в то время, как его спутники остались у дверей. Молчание затянулось.
– Мы собрали совет по твоему делу, получив прошение о расторжении союза. Представься и изложи причины, толкнувшие тебя на такой шаг.
Я боялась, что беседа будет идти на арабском языке, но свёкор заговорил по-английски.
Ник смотрел на меня глазами, наполненными неимоверной мукой.
– Меня зовут Николя Идрис Абу-Диара. Я женился по любви на прекрасной женщине, которой, как мне казалось, я был дорог. Но в жизни моей жены была другая любовь, другие отношения. Встретив мужчину, к которому она испытывала привязанность… ― он отвернулся. ― В общем, я хочу, чтобы Полина была счастлива. Если ей нужен господин Злобин, я…
– С чего ты сделал выводы, что твоя жена решилась на измену?
Ник уставился в пол.
– Все видели, что она покинула приём с Дмитрием и, не сказав мне ни слова, улетела в Россию.
– Это значит, ты уверен, что кроме давней любви у неё не было причин так поступить?
– Уверен. До того момента у нас всё было хорошо.
– А твоё поведение не выглядело странным?
– Что? В каком смысле?
– Ты оставил жену одну, а сам куда-то исчез со старой знакомой. И это после того, как все присутствующие лицезрели ваш страстный поцелуй.
– Ты про Викторию, отец? Но я не целовал её. Это она приложилась ко мне при встрече.
– Посторонняя женщина целует мужчину на глазах его жены, на глазах пяти десятков уважаемых людей, и это нормально?
Ник пожал плечами.
– Во Франции? Да.
Старик подскочил с дивана и приблизился к сыну.
– Это ненормально, дико, необдуманно. И я не удивлён, что моя невестка решила сбежать от позора.
Ник печально улыбнулся.
– С любимым мужчиной.
Адибар прошёлся по залу.
