Ознакомительная версия.
– Да тебя не добьешь еще!
– Ну чего ты, в самом деле! Сама же спросила. Правду.
– Дурак ты какой, Мишка!
– Ну я пошутил, Бельчонок! Пусти.
– Ей же лет сорок уже! Она же меня вдвое старше!
– Ну и что. И тебе будет когда-нибудь. Лет сорок.
– Точно. И ты думаешь, мы еще будем этим заниматься?
– А почему нет.
– Я как-то не подумала. А она этим занимается, как ты думаешь.
– Думаю, да.
– Как мы?
– В смысле?
– Нууу… со всякими такими штучками-дрючками. Или просто под одеялом.
– Не знаю. У каждого свое кино. Кино они, кстати, вчера записывали.
– Какое кино?! Откуда ты знаешь?! А ну говори!
Вот, блин, опять попал. Ну что за день.
– Ну понимаешь… я когда выходил… от нее… с телефоном…
– Так ты смотрел!!!
– Ну что ты, Бельчонок! Как можно! Это же неприлично!
– А откуда же ты знаешь – про кино?! Если не смотрел? Быстро говори! А то я из тебя всю душу вытрясу!
– Да я просто хотел попробовать, как ее шестерка с моей пятеркой законтачит. По блютузу.
– Ах, ее шестерка!!! И как – законтачила?! С пятеркой?
– На раз. Чик – и готово.
– И что?!
– Ну и ничего. Просто видел, что у нее три видеофайла со вчерашними датами.
– И не смотрел?! Не ври мне!
– Да клянусь! Щас удалю, и все.
– Как это – удалишь? Откуда?
– Из своей пятерки.
– Так ты скачал?! Ее видео?! И молчишь?!
– Да я и забыл совсем.
– Вот брихун! Ночью на кухне смотреть собрался!
– Да никуда я не собрался! Вот при тебе и удалю.
– Давай! Чтоб я видела.
– Да пожалуйста. Вот они. Помечаем. «Удалить».
– Стой!
– Ну что еще?
– Мишка.
– Что.
– Ты точно не смотрел?
– Ну сказал же. Клянусь. Здоровьем. Твоим. Если вру – можешь его… никогда больше не… Можешь даже открутить. Все.
– Ладно. Верю.
– Ну, слава богу!
– А признайся.
– Ну что еще?
– А хотел посмотреть?
– Бельчонок, да я и забыл про них. Думал, чего бы тебе сладкого купить.
– Ну ты и подлиза, Мишка!
– Ну тебе ж понравилось?
– Вкуснотища!
– Так что – стираем?
– Ну погоди.
– Чего годить-то? Если не смотреть?
– Мне… посмотреть хочется. Одним глазком только. Что там в сорок лет еще бывает. Надо ж силы рассчитать. На двадцать лет вперед. Вдруг не хватит.
– Ну так давай посмотрим.
– Ты что! Стыдно! Нельзя так. Как я потом на нее смотреть на работе буду!
– Да ерунда. Может, там и нет ничего такого.
– А если есть? Если они это самое делают.
– Ну, представишь, что это просто порноролик. Из инета.
– Ты думаешь?
– Ну да.
– Так что делать?
– Да давай глянем да и сотрем. По-быстрому.
– Глянем?! Это ты будешь смотреть, как мою начальницу… голую… тарабанят… а она своими сиськами трясет… которыми к тебе прижималась?! Да я тебя лучше сразу убью!
– Ну что ты, Бельчонок! Ты же сама меня попросила. Ей помочь. А потом сама меня к ней привела. Кто она мне. Так, Моника Беллуччи районного масштаба.
– Правда?!
– Ну конечно! Так что? Глянем да и забудем.
– А если совесть потом заест?
– Так мы ее накормим. Тортиком.
– Вот за что я тебя люблю – никогда за словом в карман не лезешь.
– Не, Белка. В карман – это ты лучше залезь. Двумя руками.
– Палучите вы у меня! Оба! Ладно. Давай по-быстрому. Включай.
Михаил взял свой телефон и хотел включить воспроизведение, но передумал – открыл проводник и по сети бросил файлы на жесткий диск медиаплеера, взял пульт и нажал «Play». На сорока двух дюймах возникла комната, в которой он сегодня был – верхний свет не горел, свечи на столе извивались пламенем язычков, будто хотели получше рассмотреть, что делается у стола. У стола стояла на коленях женщина, одетая только в ожерелье из стразов: пламя свечей преломлялось в них и превращалось в яркие блики на ее смуглой коже; она легонько улыбалась и поддерживала ладонями роскошные груди, слегка покачивая ими и подбрасывая вверх.
– Мишка! Да это же Анна Сергевна! Голая вся! Ужас какой!
– А ты кого хотела увидеть – Анну Австрийскую? В горностаевой мантии и короне?
– Ну как же она так может?! На весь экран! Свои сиськи!
– Да их можно и еще увеличить. Вот. Подвески у нее – что надо! В 3D бы снять – сюда бы достали.
– Вот дурак! Выключи!
– Ладно. Стираем уже?
– Погоди. А чего это она на коленях стоит?
– Молится, может, а? Свечи. Часовня. Щас кардинал придет. Давай посмотрим?
– Ну давай. Только ты не увеличивай!
Слева в кадре появилось мужское достоинство оператора, женщина придвинулась, взяла его правой рукой и похлопала им по своей щеке, потом высунула язык и подняла глаза вверх; язык змеиным жалом походил вокруг головки, ужалил ее и спрятался; за дело взялись губы, потом зубы и опять губы.
– Боже, Мишка! Что она делает!!!
– А что? Ты разве так не делала?
– Так она ж солидная женщина! Завотделением! Райбольницы!
– И что?
– Так ее ж в кино снимают! А она сосет как…
– Белка. Их же только двое. И они делают, что хотят. Что им приятно. Что нравится. Это нормально. Разве нет?
– Ну да, наверно. Я прям не знаю, Мишка, что и думать.
– А ты и не думай. Ты вон мокрая уже. От мыслей.
– Ну не трогай! А то не досмотрю! Как ты думаешь – они в лошадки тоже там играют, как мы?
– Во втором файле, может.
Камера смартфона дрожала в отставленной вбок руке: груди женщины колыхались, спина блестела и опускалась вниз, соски терлись о ворс ковра, пальцы левой руки раскрывали губы; камера перемещалась по спине вниз, открывая взору две круглые упругие подушки гарема, на которые хотелось прилечь и забыться сладким сном. Ну давай, Люмьер, влупи ей ладошкой хорошенько!
– Мишка! Да у нее же видно все! Вот бесстыдница! Ну никогда б не подумала!
– Ну Белка, она же доктор. Просто анатомия. Женская.
– Да это не анатомия, а голая задница! Я хоть медсестра, а ты и не доктор даже! Не смотри! Закрой глаза!
– Так я же сегодня в больнице был – я пациент, она доктор, ты – медсестра: амур де труа, да и только!
– Это еще что такое?!
Господи, Майкл, ну когда ты уже засунешь свой язык в…
– Это такой технический термин, Бельчонок.
– А что он означает?
– Он означается, что я соскучился по твоей попке.
– Ну не ври, брихун ты такой! И убери руку оттуда! Еще третий файл!
В третьем файле телефон держала женщина, камера была направлена сквозь расщелину в холмах грудей вниз: бедра ее были широко расставлены, между ними двигалась макушка партнера.
Ознакомительная версия.
