Акулы приближаются.
Я отталкиваюсь от дна и начинаю плыть мощными гребками, не теряя ни секунды. Затем ныряю, ненадолго открывая глаза в песчаной, мутной воде.
Я вижу Уилсона. Хватаю его под передние лапы и вытаскиваю на поверхность.
Он выплевывает воду, издавая печальный булькающий звук, но он жив.
Слава богу.
И эти акулы все еще там, приближаются. Я вижу их тени, потом они либо ныряют глубже, либо скрываются растущими волнами.
Не могу думать об этом. О том, что в любой момент, при такой ограниченной видимости, любая из них может спутать мои ноги с козлиными.
Такое чувство, будто на спине мишень.
Я готов почувствовать, как их рты сомкнутся на моей икре, как зубы впиваются в меня.
Но продолжаю плыть, и вдруг мне становится легче. Изо всех сил я плыву последние несколько ярдов с козлом на руках, а затем почти падаю на землю, Уилсон выпрыгивает из моих рук и спотыкается.
— Уилсон! — кричит Фред, подбегая к козлу. Он рыдает, обнимает козла и плачет от облегчения.
Дейзи делает то же самое со мной.
— Ты засранец! — она бьет меня по руке. — Ты идиот, тебя же могли сожрать!
Потом она бросается на меня, плачет и крепко обнимает. Я глажу ее по голове, переводя дыхание, и смотрю на Лейси и Ричарда.
— Ты поступил очень храбро, капитан, — говорит Ричард.
Лейси просто кивает, вытирая слезы, и смотрит на Фреда и Уилсона.
— Давай больше никогда не будем ссориться, — шепчет Фред Уилсону, который тихо блеет. — Никогда.
Я закрываю глаза и вздыхаю, обнимая Дейзи.
Моя работа здесь закончена.
~
Шторм полностью прошел спустя два дня. Хуже всего было в ту ночь, когда Уилсон чуть не утонул. Ветер даже сорвал крышу с одного из бунгало, и мы нашли лодку в Восточной лагуне, несмотря на крепкий узел Фреда.
Потом ветер утих, но ливень был проливным. Он окрасил лагуны в мутный цвет и никак не мог успокоиться. Все выглядело так, будто шторм просто остановился над атоллом и решил выпустить все на волю. Задал нам всем трепку, просто так, от души.
На третий день выглянуло солнце, и мы вышли из домика, щурясь от света, как новорожденные. Воздух был свежим, солнце ярко светило, вокруг было полно птиц. Мы снова выжили.
И все же, после бури, я знал, что-то еще изменилось. Я
чувствовал это всем своим существом.
Я попросил Дейзи пойти со мной. Мы переправились на лодке через лагуну, а затем пошли вглубь острова вдоль ручья, а затем к нашему старому лагерю.
Произошло то, чего я ожидал.
Там, на рифе… «Атаранги» исчезла.
Я подозревал, что второй шторм сбросит ее с рифа и унесет обратно в море, где она утонет, но мне все равно больно видеть это.
Я падаю на колени в песок, чувствуя себя так, словно из меня вышибли дух.
— Куда она делась? — спрашивает Дейзи, кладя руку мне на плечо.
Я пытаюсь проглотить комок в горле.
— Океан забрал ее с собой. Унес в водянистую могилу.
Она сжимает мое плечо и опускается на колени рядом со мной.
— Ты в порядке? — тихо спрашивает она.
Я отрицательно качаю головой, потому что это не так. Яхты больше нет, как и моей сестры.
Затем я отрицательно качаю головой, потому что раньше мне никогда не приходилось прощаться, но на этот раз…
Я закрываю глаза и хватаю Дейзи за руку.
— У нас была церемония танги для Атаранги, — шепчу я ей. — Как традиционный мемориал, возможность погоревать. Но этого было недостаточно. Я никогда не позволял себе горевать, — я делаю глубокий, дрожащий вдох. — Думаю, теперь я готов.
Она сжимает мою руку.
— Тогда давай.
И я начинаю молиться.
Глава 19
Дейзи
Дневник Дейзи: день?
Как нам пройти через это?
Восход за восходом.
~
Люди могут привыкнуть к чему угодно. Мы — ничто, если не умеем приспосабливаться. Возможно, именно поэтому мы так долго живем на этой планете. С каждым ударом, который мир пытается нанести, будь то саблезубые тигры, голод, болезни или Фейсбук, мы находим способы адаптироваться, учиться, становиться лучше.
Мы приспособились к нашей новой (хотя и временной) жизни здесь. Прошло две недели с тех пор, как нам сказали, что прибудут спасатели.
За эти две недели многое произошло.
И многое не произошло.
Я думаю, что шторм помог, вытащив все наши чувства на поверхность. Когда мы это пережили, то были готовы примириться с тем, что происходит, и наконец смогли двигаться дальше.
Вместе.
В команде.
«Приспособиться или погибнуть», как сказал Ричард.
Ладно, это было немного драматично, так как все было не так уж плохо. У нас есть источник пресной воды, жилище, одежда, кофе. У
нас достаточно еды, Ричард ловил рыбу с леской, а Тай занимался подводной охотой. Тем временем Лейси отправлялась в джунгли каждого маленького острова, в поисках фруктов и других предметов, таких как листья пляжного миндального дерева, которые она превращает в своего рода тоник. Если ктонибудь жалуется на головную боль от долгого пребывания на солнце, она подходит и сует листок нам в нос. Ричард говорит, что это помогает, но никто больше не пытался проверить.
Лучшее и худшее из ее ботанических сокровищ — это корень кавы. Куст растет здесь повсюду, и если измельчить корни и добавить горячую воду, он превращается в слабый наркотик. Вкус у него ужасный, как у грязи и перца, и от него немеет язык, но зато ты получаешь кайф. Он полностью заменил нам алкоголь, и многие ночи мы сидим у костра, рассказывая истории и смеясь, пока не перестаем чувствовать свои губы.
Живите вместе, умрите в одиночестве. Мы живем вместе.
Но, конечно, мы скучаем по дому. Мы скучаем по цивилизации.
По общению с людьми. По ресторанам и барам. Книжным магазинам.
По горячему душу. Мы — самая жалкая кучка потерпевших кораблекрушение, какую только можно себе представить, учитывая, что мы пробыли здесь в общей сложности три недели плюс десять дней на лодке, и мне определенно нужна стрижка, маникюр и депиляция.
Повезло, что у меня светлые волосы на теле, но всё равно это уже невыносимо. Не говоря уже о том, что у меня недавно закончились месячные. Это было совсем не весело. Все, что я скажу, это слава богу, что Тай не брезгует кровью, и хвала создателям менструальной чаши.
Больше всего нам не хватает уверенности. Или, по крайней мере, иллюзии уверенности. Многие ночные беседы доходили до того, что мы понимали, что будущее для большинства из нас всегда было словно
гнилая морковка. Мы думаем, будто знаем, что грядет, но на самом деле это не так. И когда становится очевидно, что мы не можем контролировать ситуацию, что мы не можем понастоящему рассчитывать на что-то, начинаем переживать. Мы в тумане неведения.
Я думаю, что мы должны опираться друг на друга и верить.
Кроме того…все могло быть и хуже.
Сейчас я сижу на маленьком островке, куда прибило мой чемодан, ну, вы знаете, Голый остров, который также является местом, где местное население морских черепах приходит откладывать яйца. Я
наблюдала, как они делают это ночью, издалека, чтобы не потревожить их, и пыталась сосчитать, сколько яиц они откладывают. Меня здесь не будет, когда они вылупятся (через два месяца), и это немного грустно.
В любом случае, Фред сказал, что моя работа очень ценится, ведь заботиться о критически исчезающих видах — еще одна вещь, которые пытается сделать охрана природы.
Убедившись, что ни одно из гнезд не разрушено, я обхожу остров и плыву по мелкой воде обратно к домикам. Там я и живу сейчас, с Таем. Лейси и Ричард живут в исследовательском лагере вместе с Фредом. Я тоже хотела бы там жить, ведь там есть нормальные матрасы и подушки (и туалет со сливом!), но я привыкаю жить здесь, как бродяга. Мы больше не спим внутри, мы просто расстилаем спальный мешок на пляже и засыпаем под звездами.
Кроме того, я здесь с Таем, и это делает все намного лучше. Нам всем нужно личное пространство, иначе мы будем действовать друг другу на нервы. Так что, Ричард, Лейси и Фред могут заниматься своими исследовательскими делами вон там, а мы с Таем здесь устроили свой мир.
