Ещё никогда Мария не испытывала столь сильного облегчения, когда она вынырнула в знакомом гроте под домом Аркадия Илларионова. Она опередила Демьяна с Анной на минуту, не больше. В воде она видела, как Анна начала сопротивляться, вырываться из рук Демьяна, но ей ли не знать, как крепки его объятия?
Видимо, женщина доставила ему неприятные моменты, потому что как только они оказались на каменистой поверхности, Демьян, не особо церемонясь, оттолкнул Анну от себя, и, отплевываясь, начал кричать:
— Какого черта ты стала вырываться? Что — захотела пойти на дно? Или в другой мир? Думаешь, Дасали — самое ужасное, что может с тобой случиться? Так я поспешу тебя разочаровать, голубушка! Ты думаешь…
— Демьян! — оборвала его Мария, когда увидела, как Анна, упав, стала отползать от него. — Прошу тебя…
Мужчина был взбешен. И ему требовалось выпустить пар. Он зарычал и ударил кулаком о камень. Камень треснул, а кулак покрылся кровью.
— Она едва не утащила нас в еще один мир! И не понятно какой! И тогда нас точно не нашли бы! Никто! Ни единая душа! — продолжал бушевать Демьян, переводя яростный взгляд с одной женщины на другую.
Мария сглотнула подступивший к горлу ком. Последний раз она видела Демьяна в такой ярости, когда предложила злополучный договор на пруду. И она думала, что ей не придется снова испытать его ярость на себе. Она ошиблась.
— Женщины, вы хоть иногда думаете, что делаете? Или вы думаете, мы тут в шутки играем, дьявол вас побери?!!!
Он последний раз смерил их гневными взглядами, развернулся на каблуках, продолжая материться, на этот раз уже не выбирая выражения, и стал подниматься на верх, в дом.
Мария кинулась к матери.
— Ты как? Не обращай внимания на его крики, он успокоится, на самом деле, он добрый, заботливый, он не обидит…
Мария говорила интуитивно, и не подозревала, что Демьян ещё не успел далеко уйти и слышал каждое её слово. Он остановился, перевел дыхание, и подумал, что чертовка знает, когда и что говорить. Но гнев в нем был очень силен, и, перепрыгивая через ступеньку, он быстро оказался на кухне, где подошёл к шкафу, достал вино, и из горла принялся пить его.
Тем временем, Мария попыталась поднять Анну на ноги, но та пыталась отползти дальше и забиться в угол.
— Анна, послушай меня, давай поднимемся в дом, там ты сможешь прилечь и отдохнуть, а когда выспишься, мы поговорим.
— Нет…нет…не хочу….
У женщины глаза метались из стороны в сторону, с мокрых волос ручьями струилась вода, и выглядела она ещё несчастнее, чем была. Марии через легкое сопротивление удалось взять её за руки, и потянуть на себя.
— Пойдем, ну же, пойдем!
Ей очень хотелось назвать её матушкой, но она не стала спешить. Всему своё время. Главное, чтобы сейчас Анна адаптировалась, и немного свыклась с мыслью, что она больше не рабыня, и ей ничто не угрожает.
— Не могу….
— Можешь! Идем! Наверху уютнее. Примешь ванную, и почувствуешь себя совсем другим человеком.
Анна медленно подняла голову и прошептала:
— Ванную?
— Да, или душ. Как захочешь.
— Ванная, где вода с душистой пеной? — в голосе женщины появилась смутная надежда, которая заставила глаза Марии снова увлажниться.
— Да, я могу сама приготовить тебе её…Пойдем…
Анна не решительно поднялась на ноги.
— Хорошо, веди.
У Марии сердце забилось от первой небольшой победы. Необходимо, чтобы Анна привыкла к ней. А потом будет видно….
Они не спеша поднялись по ступеням, и застали Демьяна варящим кофе.
— Какой ты предпочитаешь — я знаю. А что будет Анна?
Мария не знала смеяться ей или плакать. Её затрясло от нервного напряжения, и лишь когда она почувствовала терпкий запах свежесваренного кофе, она осознала, что их приключение закончилось. И закончилось оно благополучно.
— Демьян, я приготовлю Анне ванну, а потом вернусь на кухню.
— Договорились. Может быть, мне тогда спуститься в погребок за вином?
Его глаза смягчились, и в них заплясали озорные чертята.
Мария наигранно громко застонала и сморщила носик.
— Обойдемся без последнего.
— Как скажешь, — и он ей подмигнул.
Мария улыбнулась, покачала головой, но на душе стало неожиданно легко и спокойно.
Она провела Анну в спальню, зашла в ванную и пустила теплую воду. На полочках она обнаружила ароматизированную морскую соль и пену с маслами лаванды и мелиссы. Она щедро добавила их в воду, и вышла за Анной.
Та стояла посреди комнаты и растерянно рассматривала интерьер. Она по-прежнему выглядела растерянно.
— Анна, ванна готова. Давай я помогу тебе раздеться и….
— Нет! — и снова крик женщины заставил Марию вздрогнуть.
— Я сказала что-то не то?
— Не надо мне помогать, — впервые в голосе Анны прозвучали нотки жизни, и взгляд стал менее затравленным. — Я хочу сама.
Мария хотела было настоять, но потом передумала. Если бы она была истощена, подвергалась физическому и моральному насилию, захотела бы она, чтобы её кто-то видел?
— В ванной комнате есть всё, что нужно — и полотенце и халат. Ты можешь быть там столько, сколько сочтешь нужным. Тебя никто не потревожит.
— Спа…спасибо, — Анне слова давались с трудом. Она снова опустила лицо, чтобы девушка не видела выражение её глаз.
Мария кивнула.
— Не за что. Если что — я внизу.
Мария вышла, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной. Она не могла даже представить, что сейчас испытывает Анна. Ей безумно хотелось ей как-то помочь, но она не знала как. И это только начало.
Отчего-то ей вспомнилась взбалмошная Мира, и как она залетела к ней в комнату с гневными претензиями. Интересно, окажись Мария на её месте, не поступила ли она так же? Если сейчас бы она знала, как именно можно помочь матери, не пошла бы ради этого на всё?
Запах кофе дразнил с кухни. Что ни говори, а Демьян великолепно варил кофе.
Но испить бодрящего напитка ей не удалось.
Потому что как только она появилась в дверях кухни, Демьян со стуком поставил чашечку с кофе на мраморную столешницу, и в одночасье оказался рядом с девушкой. Его движения были молниеносны. Вот он оказывается за её спиной, перемещает их обоих по кухне, так что она оказывается лицом к барной стойке, и возбужденно шепчет ей на ухо:
— Волчица, а ты знаешь, что я до сих пор пылаю гневом? Что я ни черта не успокоился? Что мне не помог ни кофе, ни вино?
Мария не успела ничего ответить, как резким движением Демьян разорвал ремень на её джинсах и спустил их до колен. Следом его рука проникла под её трусики и дотронулась до лона.
— Твоя влага сводит меня с ума…Всё это время я чувствовал, что ты продолжаешь быть в возбуждении, что моя сперма ещё в тебе… Ты хоть представляешь, чего мне стоило сдерживаться!
Мария не представляла! Зато она была шокирована натиском вампира.
— Убери руку, Даров! — зашипела она разъяренной кошкой, и тотчас застонала, потому что палец мужчины нашёл чувствительный бугорок клитора и надавил на него.
Тысячи маленьких звездочек засверкали перед её глазами, и она невольно выставила попу назад, не подозревая, что простым движением едва не закончила любовную прелюдию. Демьян был на грани. Его член был на грани. Он едва не взорвался.
— Волчица, я не уберу руку! И буду делать пальцами, что хочу!…- его страстный шепот завораживал. — Буду ласкать твой клитор…гладить нежные складки и проникать внутрь тебя! Буду делать, как хочу и что хочу….Потому что это нравится мне, и это, черт возьми, нравится тебе!
Мария порывалась возразить, даже зарычала, но не понятно был ли это рык протеста или желания.
Она уперлась руками о столешницу барной стойки, и вся выгнулась.
Её голова кружилась, она перестала понимать, где черное, а где белое. Существовало только её желание и возбуждение Демьяна.
Её волчица ликовала. Она получала, что хотела! Ей давали, что она хотела!
Демьян испытывал аналогичные ощущения. Сок Марии обволакивал его пальцы, и они скользили по лону девушки. Она двигала бедрами навстречу его ласкам, а так как в нем бушевали нешуточные эмоции, требующие выхода наружу, он освободил член и скользнул в лоно Марии. Та глухо застонала, и её стон больше походило на довольное рычание волчицы.
