Спросонья этот звук так меня дезориентирует, что я не сразу понимаю, что это. Заспанный Кай щёлкает ночник, выглядит шокированным. Соскакиваю, подлетаю к кроватке. Стас не просто плачет, он кричит так, словно его режут.
Хватаю его на руки, укачиваю.
— Ччч, всё хорошо. Не плачь, чего ты испугался? Мы с папой рядом.
Но Стас орёт так, что мне кажется, начинает синеть, и сколько я не качаю, он не успокаивается.
— Может, есть хочет? — неуверенно спрашивает Кай.
— Не должен, я же его покормила, час только прошёл.
Но я предлагаю и смесь, и воду. Стас кричит, отказываясь от всего. Соску тоже не берёт. Трясущимися руками меняю практически сухой памперс. Потому что у меня кончились варианты, что ещё можно сделать, чтоб малыш успокоился.
Снова пеленаю, получается не очень.
— Ну, всё, не плачь, пожалуйста. Ну, что не так? — я шепчу как обезумившая, потому что мне очень страшно и я не знаю, как помочь ребёнку.
Айс стоит как соляной столб бледный и охуевший.
— Кай, может, у него болит что-то? Вызывай скорую! — я тоже начинаю паниковать.
Мне никогда не было так страшно! Господи, а если мы что-то не так сделали и навредили Стасу? Меня кроет от страха, и я осторожно ощупываю маленькое тельце, вроде всё целое.
— Зачем скорую? Чтоб приехали и успокоили нам ребёнка? Они нас пошлют подальше. Мы сегодня были у врача, ты же слышала, что он сказал, ребёнок здоров! — перекрикивает сына Кай.
— Тогда почему он так плачет? — всхлипываю понимая, что Кай прав и скорая нам не поможет — Ну, что ты маленький? Не плачь, пожалуйста!
Слёзы ручьём катятся из глаз мне так страшно за Стаса, чувствую себя ужасно беспомощной и никчёмной. Даже ребёнка успокоить не могу.
Сорок минут прошло, а Стас всё кричит. Меня трясёт на нервяке, руки устали и спина. Мини-Снежинский довольно тяжёлый.
Кай хватает телефон, гудки. Включает громкую.
— Да? Кай? — сонно отвечает наша няня.
— Нина Васильевна, я дико извиняюсь, что так поздно, но у нас тут ребёнок сломался. Орёт всё время, и мы никак не можем его выключить!
— Смесь предлагали? Соску? Памперс сухой? — озвучивает очевидные причины плача няня.
— Всё делали, есть не хочет, соску плюёт, памперс сухой. Что ему ещё надо то? — орёт Кай.
— Дай мне Машу! — просит няня.
— Говорите вы на громкой!
Я всхлипываю вместе со Стасом, такой себе у нас дуэт.
— Нина Васильевна, всё было нормально, мы его искупали, покормили, запеленали и он сам заснул. А теперь вот…
— Ты вытащила ему ручки? Стас не любит, когда руки запелёнуты. Спой ему колыбельную белой медведицы. И пусть лежит в кровати, не таскайте на руках, Стас этого не любит. Пробуйте, должно сработать.
— Спасибо, если что мы вас ещё наберём. — отбивает звонок Кай.
Я судорожно разматываю ребёнка, освобождая ручки.
И о чудо, пару раз всхлипнув, малыш замолкает. Только личико красное и мокрое и губёшки обиженно трясутся.
Ручки, ну, конечно! Господи няня же мне говорила, что Стас терпеть не может запелёнутые руки. Дура! Я всё забыла.
Теперь реветь начинаю я.
— Эй, ты чего? Он же успокоился. — Кай затаскивает меня к себе на колени.
— Это я виновата! Я напугала его! Няня мне говорила, что Стас не любит, когда ручки запелёнуты, только ноги надо. А я всё забыла и перепутала! А он проснулся и испугался, наверное! — рыдая, объясняю Каю.
— Да ладно тебе, с кем не бывает. У нас такие безумные были последние дни, неудивительно что-то забыть. Хорошо, что у нас есть Фрекен Бок. Три подсказки и звонок другу! — пытается шутить Кай.
— Мне так стыдно, перед ним! — киваю на притихшего сонного Стаса, он кряхтит и трёт кулаками глазки. Спать хочет.
— Ну, извинись тогда.
Осторожно беру малыша на руки. На всякий случай предлагаю смесь, сделав пару глотков, Стас отворачивается. Удобно устраиваю его в кроватке и пою.
— Ложкой снег мешая, ночь идёт большая! Что же ты глупышка не спишь?
Стас засыпает. Волшебный ребёнок. Смешной, ноги как в коконе, а руки подложил под щёку. Очень хочется погладить его по щёчке, но страшно вдруг снова заплачет или проснётся?
— Иди ко мне. — Снежинский похлопывает по простыне, зазывая меня в кровать.
Боюсь, что не усну после такого треша. Руки до сих пор трясутся.
Забираюсь под бок, утыкаюсь носом ему в шею.
— Я няне смс настрочил, что мы починили мелкого. Она рада, написала, что мы крутые. Хм, кто б знал, да? Что какая-то пелёнка прибавит нам седых волос. Мне так точно, я тааак очканул. — эмоционально шепчет Кай.
— И я.
— А ты хорошо поёшь. Откуда знаешь, эту колыбельную? — перебирает мои пальцы.
— Мама, нам с сестрой её часто пела в детстве, и мультик этот мы любили.
— Я, когда маленькая была, думала вот будет у меня дочка, буду её наряжать, косички заплетать, колыбельные ей петь. — признаюсь шёпотом.
Кай крепче прижимает меня к себе.
— Будет тебе, дочка. Спать давай, пока этот горлопан выключился.
Глава 39. Кай
Просыпаюсь от ярких ощущений, Маша аккуратно царапает мой живот ноготками.
Ашш, это так остро и чертовски приятно.
У нас дней десять не было секса, то месячные, то мелкий капризничал и плохо себя вёл, то няня уезжала. Короче, воздержание нам не на пользу точно, Маша ворчит как старая бабка, я психую и срываюсь.
Тёмная макушка появляется из-под простыни. Карие глазища блестят, Маша облизывается.
— Я так соскучилась, очень-очень. — невесомо целует меня в живот.
Смотрю на неё сверху вниз и становлюсь ещё твёрже, такая она мягкая, сексуальная, хриплая спросонья.
— Пососёшь? Хочу твой рот. — поглаживаю большим пальцем желанные губы.
— Угу. — Маша ловко стягивает с меня боксеры.
Да, теперь я ношу трусы ведь в доме ребёнок.
Розовый язычок несколько раз облизывает бордовую головку, проходится по уздечке, Маша берёт меня за яйца в прямом смысле. Я рычу от кайфа, как же я люблю её минеты.
— Тсс, тише! — шепчет, нервно оглядываясь на детскую кроватку.
Боится, что мы разбудим горлопана. В последнее время он отвратно спит, зубы лезут. У нас вообще практически нет времени побыть вдвоём, этот демон словно чувствует, когда я пытаюсь зажать Герду, такая сирена включается. Пиздец.
Согласно, киваю, лишь бы продолжала. Накручиваю волосы на кулак и глубже насаживаю этот охуенный рот на член. На глазах Герды выступают слёзы, но она послушно принимает глубже. Горячая влажность её рта, и покорность окончательно срывают мне башню. Вколачиваюсь максимально глубоко. Резко качаю бёдрами, опасаюсь, что мелкий снова всё испортит.
Он несколько раз уже срывал мне минет и секс.
Ревнивый засранец.
— Даааа, шшш, умница. — шиплю.
Моё громкое, частое дыхание и пошлые звуки с которыми член ходит в машином рту, наполняют комнату.
Со стороны детского уголка слышится, кряхтенье. Нет блть, только не это.
Сегодня я кончу сто процентов.
Кряхтенье становится громче и переходит в неуверенное нытьё. Вот же вредное создание.
Маша дёргается, пытаясь отстраниться. Нет уж. Крепче сжимаю волосы, стимулируя сосать активнее. Карий взгляд меняется, и язык становится агрессивнее, ей не нравится моё давление.
А мне блять нравится ходить с синими яйцами из-за этого вечного будильника, что не даёт нам нормально спать и трахаться? Вся жизнь урывками из-за него.
Плач становится громче и требовательней, да когда ты уже наешься? Столько ест и всё равно каждый раз орёт как резаный.
В карих глазах мелькает паника и Маша снова пытается соскочить.
— Маша, нет, потерпит! Сколько можно нас обламывать? Я скоро импотентом из-за него стану.
Герда сосёт и громко дышит через нос. Стимулирует губами и языком, добавляет руки. Несколько раз цепляет зубами. Сто пудов специально. Сучка.
Вбиваюсь затылком в подушку, и на последнем толчке кончаю.
Она соскакивает, тыльной стороной ладони вытирает губы. Высовывает язык, показывает, что проглотила. И уносится в ванную.
