в нем умру.
- Так, блть, - заорал Илья. – Мне похрен на нее уже. И на ребенка, не козыряй им. Как щитом буду прикрываться Сашей, ясно тебе? Я выйду отсюда, и Саша поедет со мной. Встречу назначу, и условия будут моими, если хочешь, чтобы женушка моя осталась целой и такой же хорошенькой. И ты будешь делать так, как я тебе скажу. Или мне доказать серьезность слов?
Илья снова двинул стволом по моей начавшей опухать щеке, и я застонала, сдержав крик.
Денис приподнял ладонь, большим пальцем придерживая пистолет. Илья дернулся, продвигаясь к выходу, но у меня банально ноги отказали. Не могу идти, путаюсь в них, страшно. А Илья не может меня нести, он каким-то чудом держится пока, хотя крови много потерял. Да еще и меня на прицеле ведет.
- Сука, шевели ногами, - прохрипел Илья мне на ухо. – Живее двигайся.
Я стараюсь. Я правда стараюсь. Не понимаю от паники ничего. Как все так перевернулось, что в доме Ильи люди Дениса? Откуда они вообще? И почему мы уходим? Почему нас отпускают?
- Не так быстро, - перегородил нам дорогу какой-то мужчина в годах. – Никто не уйдет.
- Вик, пусти их, - жестко бросил Денис. – Пусть уйдут, потом порешаем.
- Ты прости, парень, но на твою бабу мне плевать. Этот отсюда не уйдет. Живым, - произнес мужчина.
- Что за хрень? Я ей сейчас мозги вышибу! – Илья, кажется, впервые испугался, и заверещал громко, надрывно. – С дороги. Соболев, отзови своих.
Но все мужчины опустили оружие, отошли, повинуясь Денису. Дали нам дорогу. Все, кроме одного – того, кто так и не прекратил преграждать нам дорогу.
- Вик, уйди, - Денис быстрым шагом приблизился к нам, а Илья сдавил меня так крепко, и так больно, что это уже невыносимо. – Дай им дорогу, блть, ты же знаешь, ради чего все затевалось!
- Я встрял не ради твоей бабы, - этот Вик взвел курок, и раздался щелчок. – Прости, Денис, но…
Он не закончил. Прицелился. Может, в Илью, но такое чувство, что в меня.
Муж закричал, отпустил меня, и Денис подхватил одной рукой, которой еще и пистолет удерживал. Илья выстрелил, но выстрелил и Вик. Совсем близко, рядом с нами. Так, что меня, кажется, опалило порохом, пулями, или это мне показалось?!
А дальше я услышала хрип.
И свой визг – громкий, отчаянный. Оказывается, я умею так вопить!
- Тише, милая. Тише, все закончилось, - Денис баюкает меня, как ребенка, а я не могу глаза открыть.
Этот хрип в ушах стоит. И стон.
- Добей его, - жестко добавил Денис.
И я поняла – Илья выжил. Это ведь не Вик хрипит от боли, иначе бы Дэн не говорил добить. А я устала от смертей, я не могу больше, сама сейчас умру. Все ведь закончилось, зачем новые смерти? Зачем убийства?
- Нет… нет, - закашлялась я, пытаясь встать на ноги. – Хватит!
Опустила глаза на пол, и встретилась с ненавидящим взглядом мужа.
- Не убивайте его, - попросила я.
Меня заперли.
Снова.
Поверить не могу! Меня просто оттащили в комнату, и заперли на ключ, как маленькую. Даже Илья не позволял себе такого. Да, запрещал выходить из дома и контролировал. Следил и подавлял. Но не запирал, как… как неугодную, надоедливую собаку.
В противовес тут же захотелось выйти, долбиться в дверь и орать: «Выпустите немедленно!». Но это глупо. Раз заперли, значит, не выпустят, пока не будет нужно. Только дурой себя выставлю.
Истерика, остановившаяся, было, от испуга, снова накатила. Трясет всю, ни сидеть, ни лежать не могу. Сердце трепыхается, как кролик в силках, ведь там внизу столько крови. Мертвые люди. Лежат в этом доме, под этой крышей.
Дверь отворилась, и я вскочила с подоконника, всматриваясь в темноту – свет я так и не зажгла.
- Поешь, - сказал хмурый парень, держа перед собой контейнер с едой и вилку.
Ни подноса, ни приборов с салфетками… Боже, да о чем я думаю?! Какие приборы, какие салфетки и дворцовый этикет?!
- Я могу выйти?
- Нет, - ответил мужчина, и захлопнул дверь.
А затем раздались два щелчка – снова запер.
При мысли о еде мне почему-то вспоминаются те застреленные мужчины. Они бывали в нашем доме, работали с Ильей. А я не потрудилась их лица запомнить. Неужели это правда, что обслуга – это тени, и «хозяева» их не замечают, принимая как должное?! Похоже на то. Меня лишь дурнота накрывает от осознания, что они мертвые, а передо мной вот паста стоит. С сыром.
Запах сыра добивает, и я бегу в ванную, где сгибаюсь над унитазом. Живот скручивает, и я бухаюсь на колени. По щекам слезы текут, и меня выворачивает снова и снова. Вот только тошнота прекращается, а слезы я уже остановить не могу.
Плачу, пока чищу зубы. Пока переодеваюсь в другую одежду, откидывая от себя эту, пропитанную кровью мужа. И выхожу из ванной – обессилевшая, на ватных ногах. Почти мертвая. Валюсь на кровать, и… нет, не засыпаю. Замираю будто. На границе сна и яви.
… - Саша…
- Денис! – я подскочила моментально, но голова закружилась, и я снова обессиленно опустилась на кровать.
- Лежи. Я просто пришел сказать, что все хорошо.
- Илья… как он? Он жив?
- Это все, что тебя интересует? – Дэн отодвинулся от меня, а от голоса холодом веет.
Ну вот что за дичь? Шаг вправо, шаг влево – расстрел.
- Меня интересует, жив ли он. Ты, я вижу, жив и здоров. Здоров ведь?
- Жив он. Заперли, если тебя это интересует, - процедил Денис.
Замолчал на минуту, огладил измявшуюся простынь, и лег рядом со мной. И это так странно. Мы ведь жили вместе, пусть и недолго, но засыпали рядом, просыпались. Болтали, целовались, трахались, как безумные. И мне было комфортно.
А сейчас я явно запах крови чувствую, который от Дениса исходит. Знаю – мерещится, но отделаться я от этого не могу. От запаха, и от мыслей, что и Илья, и Денис одной масти.
Одинаково жестокие. Не ставящие ни во что чужие жизни. Хладнокровные.
- Не хочешь спросить ни о чем? – разорвал Денис тишину.
- Хочу. Хочу спросить… Денис, что дальше? Что вообще произошло?
- Саша, - Денис перевернулся
