— Верно, как будто я буду сидеть, засунув большой палец себе в рот, пока она пытается тебя убить? Еще чего. — Ее руки скользят по моей морде. — Ты в порядке? У тебя все лицо в крови.
«Это не моя», — успокаиваю я ее.
Ее маленький носик морщится от осознания этого, и она смотрит на пятно на своей руке, а затем вытирает его о мои чешуйки.
— Мне следовало догадаться. — Она похлопывает меня по чешуе. — Ты слишком жесток, чтобы это могло принадлежать тебе.
Я снова обнюхиваю ее. Мне нравится ее привязанность, но я беспокоюсь, что мы не можем здесь оставаться. «Собери свои вещи. Мы должны покинуть это место до того, как Азар отправит самку обратно».
Она быстро кивает.
— Поскольку ты не можешь летать, нам придется передвигаться по земле. Сможет ли она пойти по твоему запаху?
Моя пара умна. Я киваю. «Нам нужно будет найти способ замести наш след. Как, я точно не уверен. Раньше я бы просто поднялся в воздух, но без способности летать, куда бы я ни ступил, везде будет оставаться ароматический след».
На лице моей Эммы появляется коварная улыбка.
— Предоставь это мне.
Глава 26
Зор
Болезненный стон вырывается у меня сквозь зубы.
Стоя на одном из моих крыльев, с руками, покрытыми лосьоном, потная Эмма смотрит на меня, в ее мыслях сквозит тревога.
«Я причинила тебе боль?»
«Только своим ароматом», — кисло говорю я ей и концентрируюсь на дыхании ртом.
Смех вырывается из ее горла, и она вытирает лоб, затем возвращается к работе над растяжением тугих сухожилий на моих крыльях.
— Перестань быть таким ребенком. Это всего лишь лосьон.
«Это ужасно. От этого у меня болит нос».
— Будет гораздо больнее, если драконы Азара снова найдут нас, — говорит она веселым голосом. Ее руки работают над моими крыльями, сильно надавливая, и я чувствую ее усталость, несмотря на ее оптимистичный тон. Она устала, но полна решимости не сдаваться. — Как насчет крыльев? Как они себя чувствуют?
Они болят, но я надеюсь, что эта боль означает что-то хорошее, поэтому я игнорирую ее. «Достаточно хорошо. Тебе следует отдохнуть. Не трудись так усердно. Возможно, завтра нам снова придется отправиться в путешествие». Когда она игнорирует мое предложение, я хватаю ее сзади за рубашку и стаскиваю со своего крыла.
— Эй! — протестует она. — Черт возьми, я пытаюсь помочь.
«Ты помогаешь, — уверяю я ее. — Но сегодня вечером мы их не исправим, как бы усердно ты ни трудилась. Пришло время отдохнуть». Я осторожно ставлю ее на землю между своими передними лапами, а затем обнюхиваю ее сладкую гриву. Я делаю глубокий вдох, желая насладиться ее ароматом, а затем задыхаюсь от запаха духов, который бьет мне в нос.
Она вздыхает и садится на землю, скрестив под собой ноги.
— Я думаю, ты прав. — Она вытирает свои руки и ноги, которые еще больше покрыты лосьоном, и растирает их. — По крайней мере, моя кожа будет мягкой, верно?
«Ты уже мягкая, — успокаиваю я ее. Я хочу схватить ее в свои когти и прижать к своей чешуе, но я знаю, что ей это не нравится. Моя Эмма не любит чувствовать себя в ловушке. Вместо этого я просто снова толкаю ее носом. — Теперь ты отдохнешь?»
— Я отдохну, — соглашается она и плюхается на спину, закрывая глаза. — И все же я рада, что мы нашли это место.
Я посылаю мысль согласия, хотя для меня не имеет значения, куда мы идем. У меня нет дома здесь, в этом странном мире. Мне все равно, где я нахожусь, пока она рядом со мной и в безопасности. Пока Эмма довольна тем, где мы находимся, я доволен. Эмма называет это странное здание «оптовым складом». Я не знаю, что все это значит, но потолок высокий, и наверху много коробок с человеческими вещами, которые интригуют Эмму. Она хочет осмотреть их завтра, и я пообещал ей, что мы это сделаем… пока это безопасно.
Это был странный день. Как только самка дракони улетела, отступив к Азару, Эмма не стала терять времени даром. Она надела свою странную «одежду» из шкур, собрала свои сумки и забралась мне на спину. Оттуда она указала мне, куда идти. Мы пересекли много улиц, и когда нашли ручей, полный мутной, покрытой пеной воды, она пришла в восторг. Она сказала мне, что это был наш способ скрыть свой запах.
Мы много часов шли вброд по воде. Мне не очень понравился аромат, но на моих чешуйках он был прохладным, и Эмма осталась довольна. Воистину, доставить удовольствие своей половинке — это все, что имеет значение. Я поймал ей рыбку, которая извивалась у меня в когтях, и она была в восторге. Мы остановились, чтобы приготовить ее на берегу ручья, и Эмма насытилась белой шелушащейся мякотью, а остальное отдала мне. Наверное, это было вкусно, но ее хихиканье, пока я ел, было гораздо приятнее.
Очевидно, люди не едят свою рыбу целиком, с чешуей и всем остальным.
После этого мы продолжили движение по ручью, пока не увидели вдалеке это место — оптовый склад. Эмма направила меня к нему, и я принял человеческий облик, чтобы мы могли войти в его двери. Они сделаны в большей степени из стекла, которое люди, похоже, предпочитают использовать в своих зданиях, но сильно потрескались и заляпаны грязью. Эмма с легкостью открыла замки, и мы вошли внутрь. Сначала я исследовал его, чтобы убедиться, что там нет людей, ожидающих, чтобы причинить вред моей паре, но запахи здесь были старыми и затхлыми. Людей здесь не было уже много-много дней.
Я ожидал, что Эмма отдохнет теперь, когда мы были в относительной безопасности, но у моей пары были другие планы. Она немедленно пробежалась по зданию в поисках определенных предметов. Я был удивлен, когда она пришла в восторг, обнаружив прилавок с духами, и еще больше удивился, когда она попросила меня понюхать каждый из них, пока я не сказал ей, какой пахнет хуже всего.
Мне следовало выбирать более тщательно, потому что она тут же взяла несколько флаконов дурно пахнущих духов и разбила их у входа, а затем настояла, чтобы мы натерлись ими. Даже сейчас я все еще пахну чем-то под названием «пачули», и от этого у меня слезятся глаза и чешется нос.
Однако она не ошибается: ни один дракон не приблизится к этому запаху. Под ним вы ничего не почувствуете. Я даже не думаю, что чувствую запах собственной шкуры.
После этого моя Эмма не останавливалась. Она сняла с себя шкуру, что меня взволновало, а затем настояла, чтобы я снова изменился в боевую форму, чтобы она могла поработать над моими крыльями, что взволновало меня меньше. Я позволял ей нажимать, тянуть и растягивать их в течение долгого времени, и теперь они болят.
Я приподнимаю одно из своих воспаленных крыльев, осматривая его. Я не вижу разницы, несмотря на долгие часы работы Эммы. Крылья по-прежнему выглядят маленькими и мятыми, а ткани на ощупь толще, чем следовало бы. Она изматывает себя понапрасну.
— Не зря, — бормочет она, зевая. — Дай этому время. Мы не собираемся отказываться от них.
Я хочу спросить ее, решила ли она, останется ли со мной, но я не настаиваю на этом. Вместо этого я превращаюсь в свою двуногую форму и подхожу к ней, намереваясь поцеловать ее. Я ложусь на твердую землю рядом с ней, но когда она не открывает глаз, я понимаю, насколько устала моя Эмма. Будут и другие времена, когда я заявлю о своих правах на нее.
Думаю, завтра. Нас слишком часто прерывали, и я хочу наполнить ее аромат своим. Запах самки дракони становится сильнее всего, когда на нее неоднократно претендовал ее самец. Запах Эммы приятный, но я хочу, чтобы она была настолько пропитана моим ароматом, чтобы я мог чувствовать его даже сквозь эти ужасные духи.
Завтра, я клянусь. Завтра Эмма будет моей.
Она поворачивается ко мне и обнимает за талию, утыкаясь лицом в мою руку.
— Пол твердый.
«Может, мне найти тебе что-нибудь мягкое, на чем можно прилечь?»
— Не-а, — говорит она, не двигаясь с места. Ее голос сонный. — Просто позволь мне использовать тебя как подушку.
