Улыбка мгновенно сошла с его лица. Света непонимающе уставилась на Кристофа, а он недоумённо, с какой-то обидой посмотрел на своё левое плечо. Она посмотрела туда же и увидела что-то странное на чёрной футболке, какой-то тёмный кружок. Она положила туда руку, попробовала стряхнуть и почувствовала, что под ладонью становится удивительно горячо.
Света испуганно отняла ладонь от его тела и увидела, что вся её рука окрасилась чёрным. Кровь. В лунном свете кровь выглядит чёрной. Из раны донёсся какой-то странный и зловещий хрип. Она с ужасом вскинула взгляд на лицо Кристофа. Даже сейчас было видно, что оно стремительно бледнеет. За долю секунды его губы посинели.
— Прости меня, маленькая моя, — прошептал Кристоф.
Света взглянула ему в глаза. Он смотрел на неё с бесконечным сожалением и грустью.
— Нет! Нет! — зашептала она.
Его ноги начали подкашиваться. Света попыталась удержать его, но не смогла. Кристоф упал на колени, увлекая её за собой, а потом растянулся на спине.
— Нет! Не смей! Не смей, слышишь меня? Слышишь? — Света кричала, сама не понимая, что и зачем говорит.
Её руки действовали помимо её воли. На его спине она нащупала вторую рану. Она дёрнула спасательное одеяло и, перекинув его через его плечо, попыталась закрыть кровоточащие дыры в его теле. Пуля. Это были входное и выходное пулевые отверстия.
Света обернулась, ища глазами кого угодно, кто мог бы ей помочь. За её спиной, высоко на парапете над пляжем, стоял Сашка, её бывший муж. Даже в неярком свете фонарей, освещавших набережную, было видно, что он страшно избит. В руке его блеснул пистолет. Полицейские закричали, что-то, набросились на Сашку, но Свете было уже плевать.
Люди закричали, вокруг раздавались выстрелы, но она почти ничего не слышала. Это больше не было важно. Света видела только лицо Кристофа, наливающееся страшной смертной синевой. Она начала жалко скулить от бессилия и ужаса.
— Прости меня, — прочла она по его губам.
Говорить Кристоф уже не мог. Его глаза стекленели, дыхание становилось всё более тяжелым и резким. Под её руками клокотало, как бы сильно она ни прижимала одеяло к ранам. Он уходил.
— Нет! Не смей! Не смей! Я прошу тебя! Пожалуйста! — шептала Света.
По её лицу градом катились слезы, но она не замечала их, и они беспрестанно падали на его щёку. Кристоф поднял руку, чтобы погладить её по щеке, и не дотянулся. Его рука безвольно упала на грудь. Его взгляд неотвратимо мутнел, он перестал её видеть. Кристоф уже смотрел куда-то в пустоту, недоступную живым. Через секунду его веки дрогнули в последний раз и опустились.
Света мёртвой хваткой вцепилась в его тело и завыла, как смертельно раненый зверь. Рука Кристофа конвульсивно сжалась на её кисти. Он с огромным трудом пропихивал в воздух в собственные легкие.
Свете казалось, что его плечо всё ещё клокочет, и она прижала одеяла к ранам сильнее, не смотря на едва слышный болезненный стон Кристофа. Кристоф сражался, но она видела, он уходит.
— Помогите. Аu secours[3]! — вскричала она с рыданиями в голосе.
Она видела — Кристоф всё ещё борется, борется отчаянно. И вдруг Свету пронзила злость. Она не отпустит его! Не отпустит! Она сделает всё, что в её силах, чтобы удержать его рядом с собой.
Она всё ещё зажимала рану на его плече, пытаясь остановить всхлипывания, что доносились из раны и наводили на неё парализующий ужас. Света положила свободную руку на его грудь и почувствовала частое биение сердца.
Он жив! Жив! А значит, она должна бороться вместе с ним.
— Au secours! — снова крикнула она, уже ни на что не надеясь.
Скорая не успеет… Нужно помочь ему дышать, нужно только помочь ему продержаться ещё немного. Зачем? Света не могла сказать, но она наклонилась, накрыла его губы своими и втолкнула воздух в его грудь. Под её ладонью вспенилась кровь, вырвавшись сильным толчком. Кристоф мученически захрипел, но Света всё равно помогла ему сделать второй вдох. И третий. И четвёртый. Она отказывалась сдаваться.
— Écartez-vous! Écartez-vous! [4] — донеслось из-за её спины.
Сзади раздавались торопливые шаги по хрусткой гальке.
— Отойдите! Вы сделали всё, что смогли! — снова рявкнули на неё и попытались оторвать от Кристофа.
Света обернулась и увидела девушку в чёрной форме парамедиков. Света тут же рывком отстранилась от Кристофа, предоставляя врачам лучший доступ. Вслед за девушкой к Кристофу подлетел парень. В руках его были лёгкие носилки.
Они развили вокруг Кристофа невероятно бурную деятельность. Его лицо накрыли прозрачной маской, майку срезали, парень-парамедик прилаживал что-то к ранам, девушка выслушивала грудь Кристофа фонендоскопом.
К ним подбежали полицейские и в шесть рук помогли погрузить Кристофа на носилки. Все вместе они очень быстро потащили его по пляжу к сверкавшей огнями машине скорой помощи. Света осталась на пляже одна.
Она окинула невидящим взглядом город и наткнулась глазами на сверкающую в чёрном небе золотую Мадонну. Глаза Светы закрылись, по щекам нескончаемым потоком побежали слёзы. Впервые в жизни она беззвучно взмолилась Богородице.
[1] Глубина моря у берега Марселя составляет 15 метров.
[2] Храм Богоматери Охраняющей, малая базилика в Марселе. Построен на самой высшей точке города и отлично виден из любого его конца.
[3] На помощь! (фр.)
[4] Отойдите! Отойдите! (фр.)
Эпилог
— Клер, я ответственно тебе заявляю, что, если ты будешь и дальше меня так опекать, я не далее, как сегодня вечером, выйду на Красную площадь и буду бегать там кругами, распевая Марсельезу! — ругался Кристоф.
Он экспрессивно размахивал перед Светиным лицом правой рукой. Левая всё ещё покоилась на перевязи.
— Отличный вариант! — хихикнула Света. — Тебя наши доблестные стражи порядка поймают, препроводят в дом скорби, а там свяжут в мягенькую белую рубашечку, и ты будешь в полной безопасности.
Кристоф выругался сквозь зубы, но не отступил.
— Клер, я абсолютно серьезно! Я не могу больше сидеть дома и пить лечебный бульон, как какой-нибудь доходяга! Даже ваши врачи разрешили мне лёгкие физические нагрузки!
— Лёгкие — это лёгкие, Кристоф, а не пробежка по Битцевскому парку!
— Я обещаю тебе идти медленно! — взмолился Кристоф.
Света знала, чем это закончится. С таких разговоров начиналось каждое их утро последние две недели. Две недели, которые они успешно делили одну постель, точнее — диван, в Светиной квартирке в Беляево.
Кристоф оказался невероятным везунчиком. Ранения в лёгкое, которое он получил от Сашиного пистолета, оказалось самым удачным из возможных, если так вообще можно сказать о ранении. Пуля прошла навылет, задев лишь самую верхушку лёгкого[1].
Кристофа очень быстро зашили в марсельской больнице и хотели оставить там до полного выздоровления. Но на третий день после операции в реанимацию, откуда Света не выходила все трое суток, пришёл полицейский.
Он представился Мартеном. Он объяснил пришедшему в себя Кристофу и перепуганной Свете, что Кристофу лучше как можно скорее покинуть Марсель и никогда больше не появляться ни в Марселе, ни в Париже.
А лучше — уехать из страны вообще. Поскольку оба клана, и марсельский, и парижский, были невероятно злы на двойного агента, жизнь его на территории Франции была в постоянной опасности.
Света тут же предложила увезти Кристофа в Россию. Тот вяло сопротивлялся, но был ещё слишком слаб и накачан лекарствами, чтобы дать серьёзный отпор. Мартен в тот же день отправил запрос в Россию на предоставление убежища гражданину Франции Кристофу Нуари и на оказание медицинской помощи.
Всё решилось очень быстро. На машине скорой их прямо из реанимации отвезли в аэропорт Марселя. Кристофа с величайшей осторожностью вместе со Светой загрузили в самолёт, закинув к ним баллон кислорода и маску, которую Кристофу запретили снимать на протяжении всего перелёта, и отправили в сторону Москвы. Едва платочками вслед не помахали.
