Я бросила трубку, надавила двумя руками парню на грудь. И какое-то время пялилась на расплывающиеся красные пятна по белому шелку, слушая стрекот вертолетных лопастей.
Потом взглянула парню в глаза:
— Если выживешь, можешь считать себя везунчиком, — я широко улыбнулась. Это так странно, разделять свой триумф с незнакомым парнем, но на самом деле, здесь только он мог меня понять. Ведь мы оба живы после выстрела в сердце.
Он — в прямом смысле. И я в какой-то мере тоже.
Через пять минут вновь раздался звонок.
— Черт… — я мучилась с трубкой, пытаясь одновременно удержать салфетку на ране и ответить, пока в зал не вошли вызванные врачи.
Наконец-то.
Они сменили меня рядом с телохранителем, уже потерявшим сознание. Я отошла к окну, так и не вытерев окровавленные руки. Позади нарастал шум — приходили в себя члены совета, собирали вещички и драпали поскорей.
Звонил Руслан.
— Алло? — устало выдохнула я.
— Ты была права… — задумчиво произнес Руслан. — Есть контакт.
Я не понимала, чего он тянет. Ждет, пока вертолет выйдет из зоны покрытия? А это случится скоро.
Отсюда я его не видела. Только улицу внизу и небоскреб — офис Руслана — напротив.
— Стреляй. Дипломат у Маре.
Руслан что-то уточнил на заднем плане, кажется: не рухнет ли вертолет? И скомандовал: работай. Телефон не отключил, и я слушала его притихшее дыхание — он следил за чем-то захватывающим. Я просто слушала: через несколько минут тональность стрекота лопастей сменилась — вертолет пошел на экстренную посадку.
Быстро мы результат не узнаем.
Нужно время вертолету сесть, затем уточнить — было ли попадание и что вообще произошло. Я сбросила звонок. Утро только началось, а чувствовала я себя так, словно всю ночь была на ногах. Устала.
Это беременность дает о себе знать. Мне бы сейчас лежать в постельке и пожирать фрукты, пока любимый делает массаж ног…
В зал, преодолевая поток из членов правления, вошел Зверь со своими людьми. Вот, как они разделились — Зверь спасает меня, Руслан заканчивает с Маре.
Он набросил мне на плечи свою куртку.
— Ты была права, принцесса.
Я вопросительно взглянула на него.
— Вертолет сел. Туда едут врачи.
— Включи новости.
Он достал телефон, долго искал информацию, пока не попался местный канал с экстренным выпуском новостей. Мы молча смотрели на вертолетную площадку: камера описала круг, сверху хорошо было видно, как к вертолету спешит помощь. Журналисты пытались выяснить, кто пострадал, жив ли, и что вообще случилось.
Маре вытащили на носилках. Я затаила дыхание.
Тело накрыли с головой.
Вот и все.
Зверь не проявил эмоций, но я увидела триумф в глазах.
— Присядь, принцесса. Выглядишь уставшей, — Зверь усадил меня в удобное кресло главы правления, и велел девушке-помощнице. — Принесите чай. Придется подождать здесь. Пока внизу все не успокоится. Сейчас хрен уедешь.
— Мне нужно в туалет. Руки грязные, — я показала, что на них кровь.
Отмываясь от красных пятен, я с тревогой думала о сестре. Нужно ехать за ней, искать, но я пробыла в здании еще часа полтора. Меня не выпускали. Пила чай, смотрела новости. С каждой минутой появлялось все больше информации. К концу второго часа я получила полную картину.
Маре держал дипломат на коленях. Пачка сигарет оказалась напротив живота, куда он и получил разрывную пулю. Говорили, причиной смерти стали сразу три фактора: болевой шок, потеря крови и травма.
Когда я услышала это. С трудом сдержала слезы. Для меня самой это было неожиданностью. Беременность, гормоны… Но мне было тяжело ощущать свою причастность к убийству Маре. Он был достойным противником. Будь другой выбор, я бы согласилась. Мне было его жаль. Первого из моих врагов. Жаль сильнее, чем настоящего отца.
— Кто возьмет на себя убийство? — спросила я.
Казалось подозрительным и странным, что Руслан как ни в чем не было ходит на глазах у полиции. О чем вчера договорился с ними?
Убийство моего отца, побег — этого с рук ему не спустят.
— Мы это еще не обсуждали, — безмятежно ответил Зверь.
Я убедилась, что от меня снова что-то скрывают.
— Думаю, можно попробовать уехать, — сказал он после того, как в очередной раз отзвонилась охрана.
Внизу и вправду стало посвободнее. Меня вывели, тщательно оберегая от журналистов. Зверь раскрыл черный зонт, отгораживая от вспышек и сразу сунул на заднее сиденье джипа с тонированными окнами. К моему удивлению, на переднем сиденье оказался Руслан.
— Как ты? — обернулся он.
Я поморщилась.
— Устала и паршиво на душе, — прямо сказала я.
Судя по его глазам, он был со мной солидарен. Долгий сложный день вымотал нас всех. Зверь сел рядом, дверцы захлопнулись. Охрана стояла спинами к окнам, чтобы никто не лез к дверям, пока машине не тронулась.
— Коринна в полиции, — вдруг сообщил Руслан.
Я не поняла, радоваться или пугаться.
— Что она там делает?
— Охрана ее выпустила, когда узнала, что Маре мертв. Идти ей было некуда, полиция привезла ее в отдел. Коринна ждет, что ты ее заберешь.
— О, боже, — прошептала я, от волнения пригладила волосы, проверяя, в порядке ли прическа. Пальцы наткнулись на строгий пучок. — Скорее едем!
Представляю, какой одинокой и потерянной сестра себя чувствует. Я ворвалась в отдел, как фурия. Меня узнали и проводили в кабинет начальника. Коринна в голубом пышном платье и облегающих сапожках, сидела на стуле с идеально ровной спиной, и тихо плакала.
— Коринна!
Она обернулась, как только распахнулась дверь. Я стояла на пороге, не зная, то ли улыбаться, то ли плакать. За меня решила сестра: повисла у меня на шее и разрыдалась.
— Лили!
— Поехали домой, девочки, — негромко сказал Зверь за спиной.
Коринна кротко взглянула на него, пытаясь понять: опасаться ее или нет, но я думаю, моей сестре в этом городе нечего бояться.
— Едем в «Авалон», — выдохнула я, улыбаясь.
Руслана в джипе уже не было — пересел в другую машину. Мы со Зверем сели на передние сиденья, Коринну посадили назад. В зеркало я наблюдала, как она потрясенно пялится в окно. Представляю, как ей сейчас трудно.
— В «Авалоне» у тебя будет своя комната, — сказала я. — Все к твоим услугам. Кухня, прислуга, все, что захочешь. К тебе будут относится, как ко мне.
— Я распоряжусь, — хрипловато вставил Зверь.
Коринна поежилась от него. Да, он не такой Маре. Зато теперь она может выбирать свое будущее. Его мы обсудим позже. Нам о многом нужно поговорить.
В клубе нас встретили аплодисментами. Зверь усмехнулся, наблюдая, как его люди веселятся, подхалимствуют перед хозяином, а шампанское льется рекой. Нас он увел в приватную комнату. Если мрачная черная обстановка и повлияла на Коринну негативно, виду она не подала. Вот что значит хорошее воспитание.
— Что будете, девочки? — начал Зверь.
Сестра пожала плечами.
— Чай и пирожные, что-нибудь вкусненькое, — попросила я.
— Ты ее слышал, — сказал Зверь официанту. — Мне, как всегда.
Позади раздался шорох: на диван запрыгнула Голди и с любопытством уставилась на сестру, человека для нее нового.
— Это леопард? — удивилась Коринна.
— Да, она еще маленькая. Мне ее подарили.
Это не лондонская резиденция, у нас здесь своя атмосфера, но тоже впечатляющая. Голди разлеглась на черном диване.
— Вы уже здесь, — услышала я голос Руслана. Он остановился в проеме.
— Садись к нам, — позвал Зверь.
С ума сойти, у него хорошее настроение! На столике появилась выпивка и квадратные стаканы. Зверь разлил себе и брату виски. Такими я их давно не видела. Наверное, это ненадолго, но даже минута передышки, уже радость для меня. Нам с Коринной принесли чайник с душистым чаем, две белые чашки с блюдцами и поднос, заставленный лакомствами. Были мои любимые штрудели с яблоками и корицей, грильяж, крошечные эклеры с миллионом разных начинок, ореховый рулет, канноли и взбитые сливки с клубникой на меренге. Мне как будто пытались угодить сразу и во всем. Только миндальных не было. Их в «Авалоне» больше не подают.
